Страница 120 из 281
От моей сомнительной шутки горбун закашлялся. Лукас быстро делает рукой отворяющий от Тьмы жест.
— Зато может, теперь я летать научусь!
Теперь уже поперхнулся Лукас.
— Шутки у тебя, княжич…
— Какие уж шутки? Отец ведь говорят, иногда летает, да Олаф? Правда, только над своей башней и только в полнолуние, но все-таки…
Олаф тяжело вздыхает, вспоминая князя, но от подтверждения слухов воздерживается. Подхватываю ножны с ас-урумом из рук горбуна и закидываю их за плечо. Обвожу прощальным взглядом зал храма, всматриваюсь в невозмутимое лицо крылатого древнего бога.
— Спасибо, Эолмар! Я твой вечный должник. Рад буду, если навестишь нас в замке, приглашаю в гости.
Эфир дрогнул, в воздухе ощутимо запахло озоном, шелк рубашки прилип к телу и затрещал от статического электричества. Кожу на голове начало покалывать, и если бы волосы у меня были длиннее, они бы точно сейчас встали дыбом. Физически ощущаю, как через меня прошла мощная волна энергии Воздуха. Ас-урум за плечом начинает мелко вибрировать. Достаю его из ножен и удивленно распахиваю глаза, рассматривая появившееся на клинке рядом с клеймом бородатого Айрана такое же клеймо Эолмара с крыльями. Кажется, мне сейчас авансом сделали еще один царский подарок, и я благодарно салютую богу своим сияющим клинком.
Останавливаюсь в дверном проеме, пытаясь справиться с переполняющими меня эмоциями. Над головой мелькает какая-то огромная тень, на миг заслонившая солнце. За моей спиной раздается восторженный шепот горбуна
— Смотрите, княжич, карагач!
Большая красивая птица, плавно описав большой круг над храмом, садится на край башенной стены, и теперь ее можно хорошо рассмотреть. Внешне карагач больше всего похож на белоголового орлана, он такой же крупный, такая же гордая посадка головы. Только оперение на голове и хвосте не такое белоснежное, хоть и намного светлее крыльев. А вот клюв и глаза такие же ярко желтые. Красавец…!
Я с любопытством рассматриваю птицу, она, склонив голову набок, смотрит на меня. Мы будто знакомимся… Протягиваю руку в его сторону и осторожно провожу потоком воздуха по перьям на его спине. Удивительно, но я словно ощущаю кончиками пальцев их приятную шелковистость. Птице такая моя фамильярность не нравится, гордый карагач недовольно топорщит перья и издает недовольный гортанный клекот. Потом, раскрыв крылья, камнем срывается с башни. Несколько мощных взмахов, и вот он уже, набрав высоту, ловит поток воздуха. Даже не обернувшись на прощанье, карагач невозмутимо улетает прочь…
— Самая гордая птица Риона — вторит моим мыслям Олаф — Его почти невозможно приручить.
— Ничего… Что-то мне подсказывает, что мы с ним еще подружимся…
Спустившись следующим вечером в подземелье, магистр Альтус с удивлением обнаружил эльфийского посла лежащим не на топчане в кабинете, а на светящемся мху, покрывающем пол древнего склепа. Дианель сладко спал, раскинув руки в стороны, и на его бледном совершенном, как у статуи, лице разлилось умиротворение. Мышонок, заметив Альтуса, тихо пискнул на плече эльфа и смешно потянул носом, принюхиваясь к еде, принесенной магистром.
— Сторожишь? — кивнул тот мышонку — Молодец. Пойдем, покормлю тебя. Не бойся, твоему другу ничего здесь не грозит.
Мышонок замер, принимая нелегкое для себя решение, и вскоре бодро посеменил за магистром, шустро перебирая по мху своими короткими лапками. В отличие от эльфа, его энергия светящегося мха не питала, а есть уже очень хотелось. В кабинете Альтус удивленно оглядел пустую тарелку, оставшуюся с прошлой ночи.
— Ну, ты силен, Шустрик! Куда только влезает?
Круглый, как шарик мышонок скромно промолчал и выжидающе уставился на магистра темными бусинами своих глаз.
— Да, ты не мышонок, а целый прожорливый хомяк. Держи! — мышонку протянули кусочек свежего сыра, и тот с радостью вцепился в него передними лапками.
— С Шустриком беседуете?
За спиной магистра бесшумно нарисовался проснувшийся Дианель.
— Да вот стою, размышляю, куда в него столько влезает?
— Не удивляйтесь, магистр. Он сейчас расходует много энергии на поддержание ментальной связи со мной, это довольно затратная магия. Альтус, я вчера не успел спросить вас, а как там наш Йен поживает?
— Йен? Трудно сказать. Видимо он уже в Минэе, но в замке отца пока не появлялся. Альбрехт, по крайней мере, мне об этом не сообщал.
— Вы до сих пор переписываетесь?
— Теперь совсем редко. Так, …иногда обмениваемся новостями.
Альтус уселся на топчан, прислонившись спиной к стене, и тяжело вздохнул.
— Странные новости приходят с континента. Даже не знаю, как на них реагировать. Может, вы чего подскажете?
— О чем речь идет?
— За последнее время на материке пробудились древние источники силы. Не могу сказать точно, сколько их, инквизиция это держит в тайне, но мне доподлинно известно уже о двух. Первым был источник в древнем микенском храме Айрана — бога Огня. Как понимаете, от Ордена такое не скроешь — алтарь в нашей базилике отозвался на это выбросом силы, полыхнуло прямо во время службы. Одному послушнику даже «обожгло» внутренний источник. Кто, зачем, а главное, каким образом пробудил древнее место силы — непонятно. Инквизиторы допросили на Сфере Истины всех известных нам магов Огня, но никто ничего не знает. Мы с Эримусом тайком отправили туда надежного человека, но он побывал там уже после паладинов. Говорят, сам Вергелиус приезжал. Местное население запуганно и молчит. Если что они и знали, то и под пытками теперь не скажут. Все эманации успели давно развеяться, ауру мага, устроившего это, не считать. Но судя по всему, древний источник пробудили намеренно, и он сейчас буквально бурлит силой. А теперь самое интересное.
Магистр сделал многозначительную паузу.
— Один из вернувшихся оттуда паладинов поведал мне по секрету следующее. В деревне им рассказали, что парень с лицом в страшных шрамах и с сияющим мечом в руках, играючи перебил целую банду лесных разбойников, напавших на отряд княжича Густава Марция. И княжич потом называл его братом Йеном. Густава в последний раз видели, когда вся их компания отправилась в заброшенный тогда еще храм. А вот потом там случилось что-то непонятное — люди рассказывали про взрывы и страшный грохот. Княжич Марций и его воины в тот вечер погибли, а древний источник пробудился. Кто его пробудил и зачем — неизвестно. По словам паладина, они тщательно обследовали святилище, и магический фон там был таким, словно недавно в храме произошла битва магов. Их амулеты показали, что использована мощная магия Огня и Воздуха, а также они зафиксировали остаточные эманации темной силы инисов. Размеры погребального костра перед храмом наводят на мысль, что на нем сожгли не меньше пяти тел.
— С магом Воздуха понятно — это, скорее всего покойный Густав Марций. А что с Йеном Тисеном?
— Йен просил сказать князю Марцию, что Густав и его люди погибли как настоящие герои, сражаясь с инисами. Их тела сожгли на погребальном костре со всеми почестями. Он передал для князя меч Густава, его родовой перстень и уехал.
— То есть инисы снова нашли Йена?!
— Похоже на то. Только как? Это же глухая деревня в глубине Микении.
Дианель задумчиво погладил по спине Шустрика, который приканчивал уже третий кусочек сыра, и, похоже, не собирался на этом останавливаться. Новости становились все интереснее, пора было послать вестника Лилее. Но общая картина все никак не складывалась в голове Советника.