Страница 112 из 281
— А я, пожалуй, пойду, поработаю еще немного — Лукас энергично выбирается из-за стола. — Появилась у меня одна интересная мыслишка, нужно ее срочно проверить, пока не забыл.
Мы с Олафом переглядываемся и дружно хмыкаем. Дорвался наш маг…! Теперь этого энтузиаста ничем не остановить. Всю ночь готов посидеть над своими артефактами, а утром опять будет сонно клевать носом. Но в дверях толстяк разворачивается и грозно наставляет на меня свой пухлый указательный палец:
— Выезжаем рано. Но это не значит, что тренировки завтра не будет, просто мы перенесем ее на вторую половину дня.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой грозный учитель!
— То-то же…
…Если у меня и были опасения, что я не смогу быстро уснуть, то они оказались напрасными. В объятия Морфея я провалился легко и непринужденно. И если весь день я продрых без сновидений, то здесь под утро мне приснился удивительно красочный сон.
…Я ощущал себя огромной птицей, парящей высоко в небе. Так высоко, что земля подо мной выглядела как из кабины самолета. Темная лента реки, протекающей по предгорью, тонкие нити дорог, крохотные домишки небольших деревень. Ночной туман местами еще не успел рассеяться и сейчас стелился по холмам тонкой призрачной дымкой, оседая густыми клочьями в низинах и поймах рек. Пара мощных взмахов сильными широкими крыльями, и меня подхватывает другой теплый поток воздуха, поднимая за собой все выше и выше в предрассветное небо. Солнце пока еще не показалось из-за высоких гор, но облака уже подсвечены нежно-розовым румянцем. Впереди подо мной вырастает город, в названии которого можно не сомневаться — в самом центре его высится знакомая громада замка, оплетенная сияющей сетью охранных заклинаний.
Столичный Минэй в этот тихий час выглядит умиротворенно: запертые ворота крепости, пустынные городские улочки, неровными лучами расходящиеся от центральной площади к окраинам, и бесконечное море крыш, крытых одинаковой темно-рыжей черепицей. Грубым рваным шрамом на теле города смотрелась старая крепостная стена, отделяющая Средний город от Нижнего. Местами она уже была разрушена, местами снесена и разобрана, но кое-где еще надежно отделяла бедные окраины и трущобы от более приличных торговых кварталов. С высоты птичьего полета прекрасно просматривалась вся своеобразная планировка этого средневекового города, и мой взгляд безошибочно выхватывал из общей массы зданий знакомые улицы, площади и дома. А вот чуть дальше, уже за воротами, я, наконец, увидел знаменитый минэйский порт с кораблями, стоящими у его причалов, и множеством небольших рыбацких лодок.
Сделав круг над спящим городом, я плавно закладываю вираж, с наклоном на правое крыло и теперь держу путь на север, к дальней границе с Восточным Эскелом. Эта часть княжества интересует меня гораздо больше, чем южная область за Неей, граничащая с загадочным Шимзедом.
Теперь неприступные, острые вершины Медных гор, отделяющие Западный Эскел от всего остального Риона, и предгорье, по которому несет свои прохладные воды Нея, находятся справа от меня. Чуть замедлив полет, я опускаюсь немного ниже, чтобы лучше рассмотреть скалы, покрытые темным хвойным лесом, и лечу над верхушками величественных елей, чьи толстые стволы местами укрывает мох, и с чьих ветвей свисают до самой земли длинные бороды дикого плюща. Сонная прохладная тишина этого предгорного леса пропитана запахом палой хвои, и шумом ручьев, собирающих влагу со скал, а потом питающих красавицу Нею. Выше этого леса только остроконечные вершины неприступных гор, в которых поселилась тишина.
Воздух заметно похолодел, а я летел все дальше и дальше — к истокам Неи, и широкая река подо мной начала постепенно истончаться, а вскоре совсем спряталась под кронами деревьев, покрывающих предгорье. Сквозь тихий свист ветра, послышался отдаленный шум низвергающегося со скалы водопада, деревья расступились, и русло реки внизу превратилось в небольшое озеро, служившее ее истоком. Именно в него и срывался со скалы шумный водопад, водяная пыль над которым клубилась влажным туманом. На берегу озера я вижу старый охотничий замок, и в голове всплывают воспоминания Йена, как совсем юным он приезжал сюда с отцом и братом чтобы поохотиться. Они целыми днями с удовольствием бродили по окрестным горам, выслеживая дичь, возвращаясь в замок лишь к ужину. Здесь и сейчас царил тот же умиротворяющий покой, в котором хотелось задержаться подольше.
Набираю высоту и, оставляя за спиной горы и впечатляющий охотничий замок, медленно забираю влево. Там расстилаются бескрайние холмы, покрытые светлыми лиственными лесами и заливными лугами. Лишь у самого горизонта тонкой полоской синеет далекое Закатное море, сливаясь с синевой неба. Эта широкая холмистая равнина хорошо обжита: ее просторы по-хозяйски распаханы на прямоугольники и квадраты полей. Они перемежаются, то с ровными рядами виноградников, то с оливковыми рощами и перелесками, то с заливными лугами, на которых бродят стада домашних животных. Луга снова и снова сменяют светлые дубовые рощи, аккуратно распаханные поля и бесконечные сады с фруктовыми деревьями. Эскел — поистине щедрый на природные богатства край…
Поднимаюсь все выше и выше, паря в потоках теплого ветра, дующего с моря. Иногда уже пробираюсь сквозь легкую дымку облаков, оставляя под собой маленькие деревеньки в несколько домов и крупные села, где домов уже за сотню; отдельно стоящие небольшие поместья и гордые замки баронов и графов на вершинах холмов в окружении небольших городков. Я словно вижу с высоты живую карту родного княжества Йена, и думаю о том, что с этими пейзажами Западного Эскела мало что сравнится по красоте.
Наверное, княжество Тиссенов могло бы стать настоящим раем для крестьян, но в Западном Эскеле, как и во всех остальных княжествах Риона, владение землей носило строго сословный характер. Феодальная система, господствующая в этом мире, твердо опиралась на владение земельной собственностью аристократией, давая ей средства к безбедному существованию и какую-никакую политическую власть. Но главными собственниками Риона всегда оставались князья, жалующие поместьями своих отличившихся вассалов и воинов, и лишающие их владения землей, если те провинились. Крестьяне же были всего лишь арендаторами и батраками баронов, графов и мелкопоместных дворян, не имеющих титулов. Странно, что здесь пока не вспыхивали крестьянские бунты под лозунгом «Землю — крестьянам!» Видимо все еще впереди…
Мои легкие наполнялись свежим воздухом и ароматами диких трав доносящимися с расстилающихся внизу холмов. Южный ветер колыхал покрывало сочной зеленой травы, расцвеченное тут и там огненными маками, и оттого казалось, что этот нереальный пейзаж внизу — картина какого-то гениального художника. Реки, названия которых я не знал, извивались внизу между холмами узкими лентами глубокого синего цвета, утопая в лугах и питая их живительной влагой. Эти равнинные реки были полноводны, ленивы и чисты. Солнце отражалось в их светлых прозрачных водах и своим нестерпимым блеском слепило глаза. Острым птичьим зрением я видел больше округлые камни на дне этих рек и длинные колышущиеся водоросли. Несколько раз замечал странные, заросшие светлым лесом развалины на холмах — слишком живописные для обычных деревенских домов. Храмы ли это? Не знаю. На такой высоте магией от них не фонило. Но скромными размерами эти руины явно не дотягивали до баронских замков.
Вершины гор постепенно становились все ниже и ниже, пока и они не перешли в заросшее лесом предгорье. Появились первые сторожевые крепости вдоль границы с восточными соседями. Насколько я понял, с этой границей все было непросто. Как рассказывал мне Олаф, когда-то водоразделом между двумя княжествами была совсем другая река, не Золотая, и граница с восточными соседями проходила гораздо восточнее нынешней, что подтверждалось договором, заключенным между князьями.