Песочные часы

Какого подвоха можно было ожидать в части Моисеева ритуала?

Джула (Жорж) будет рвать на себе твидовое пальто слишком искусно, то есть, всегда по швам, что совершенно очевидно свидетельствует в пользу того, что он заранее подпорол нитки вокруг воротника и на рукавах; что Ребекка будет выжимать из себя какое-то мычание, похожее на мычание бешеной коровы, но не всхлипы; что Нети будет сморкаться в носовой платок с траурной каймой не от горьких слёз, а из-за простуды.

Какой еще мог рассматриваться вариант?

Духовой оркестр железнодорожников Суботицы, победитель центрально-европейского конкурса духовых оркестров 1936 года в Будапеште, исполняет «Псалом 114» Мендельсона, в соответствии с пожеланием покойного.

Приведите полный текст надгробной речи, которую Э. С. произнес над могилой известного Белы Штернберга, старшего железнодорожного инспектора, который в декабре 1941 года бросился под колеса товарного поезда, рядом с виадуком; речь была опубликована с существенными и ужасными сокращениями, без уведомления автора, в Железнодорожном вестнике, номер 218 от 20 декабря 1941 года.

Дамы и господа! Перемещать людей в пространстве, а, следовательно, и во времени, это обязанность возвышенная и достойная похвалы, потому что благодаря этим, почти невидимым для пассажиров, провожатым, вы, дамы и господа, летите по укрытым снегом равнинам, сквозь густые леса, по горным вершинам, через реки и виадуки, летите сквозь темные туннели ночи, сквозь дожди и снега, со скоростью сто двадцать километров в час, чтобы как можно скорее оказаться в объятиях своих далеких любимых и дорогих, летите им навстречу на крыльях железных колес (символ Железных Дорог), лежа на мягких полках спальных вагонов или удобно разместившись в мягких плюшевых креслах, или, в худшем случае, на деревянных скамьях второго класса или даже на багажной полке, убаюканные не в объятиях сна, а на теплых материнских коленях Железных Дорог, этого удивительного изобретения нашей современной эпохи; итак, вы лежите в своих теплых плюшевых креслах или сидите, свернувшись как плод, на коленях железной матери, и перемещаетесь в пространстве и во времени, с удобствами, как в русских романах (в тех самых, которые вы, возможно, читаете при ярком свете меркуриевых ламп в купе первого класса), не думая обо всех тех прилежных и добросовестных людях, которые бодрствуют в станционных конторах, у аппаратов Морзе и телефонов, и это не только на крупных узловых станциях, но и на маленьких, богом забытых полустанках; о тех, кто не спит, кто встречает мощные локомотивы, напитывает их и управляет этими паровыми чудовищами, легко и умело, как извозчики своими лошадьми… Да, дамы и господа, этот человек был одним из тех, от кого зависит, от которых зависела ваша безопасность, удобство вашего путешествия, один из тех, кто, как почтенный генерал, ветеран многих войн, начинавший почти сорок лет назад простым рядовым на безымянном полустанке, чтобы, благодаря труду и прилежанию, самоотверженности и преданности Железным Дорогам подняться на самый верх, так сказать, до генеральского чина, чтобы на этой должности, пройдя через все невзгоды, весь блеск и нищету признания железнодорожника, чтобы на этой должности в результате несчастного случая завершить свою плодотворную и полезную для общества жизнь. Да, meine Damen und Herren, он уже не однажды оказывался между опасными буферами вагонов, крутился вокруг убийственных колес, переходил через рельсы и поднимался на локомотивы, и никогда, никогда с ним не случалось никакой беды, никогда железное чудовище не ударяло его своими крепко подкованными копытами, как будто оно его знало, как будто они, так сказать, были друзьями, как будто они были конь и хозяин, послушный конь и добрый хозяин…и, вот, теперь он, ласковый хозяин, нашел свою смерть не на поле боя, не на боевом посту, а трагически — добровольно, не зная в момент кризиса о другом способе ухода из жизни, кроме как под колесами поезда, и это теперь, в мирное, так сказать, время, — невзирая на объективное положение вещей, на мировую бойню. Железные Дороги мирные, или должны быть мирными, то есть, я хочу сказать, экстерриториальными, нейтральными, как Швейцария, потому что они, несмотря ни на что, и далее исполняют, или должны исполнять свою обязанность международного транспортного сообщения, придерживаясь своего кодекса, хотя некоторые политики пытаются их от этого отвратить, использовать в своих низких убийственных целях высокую миссию и обязанность Железных Дорог, международной организации для установления связи между людьми доброй воли, чтобы их обратить в свою веру, чтобы полностью отринуть их моральный кодекс, чтобы их принцип соединения извратить, превратить в разъединение, а приближение — в удаление; а вам известно, дамы и господа, что железнодорожники, как и пожарные, должны стоять и стоят выше интересов отдельных людей, и даже государств, потому что их задача, как и врачей, и священников, выше отдельной личности, выше национальности, она божественная, если хотите. — Да, обращаюсь к вам, скорбное собрание, этот несчастный, как уже я сказал, пал не на поле боя, он не был жертвой железнодорожной катастрофы, а добровольно пал в объятия холодного железа рельсов, и железные колеса вагона для скота совершили над ним кровавую расправу, избранную им для своего бесславного конца. Но воздадим ему все-таки, дамы и господа, воздадим воинские почести, какие он и заслужил, пусть взвод почетного караула даст залп, пусть дружно засвистят свистки стрелочников, пусть грянут органными трубами локомотивы, протяжно, как стон. И пусть земля ему будет пухом.

Как прозвучали бы заявления, которые в связи с его (Э. С.) кончиной сделали для печати и радио некоторые выдающиеся личности?

Все, что возможно, происходит (Франц Кафка). — Относясь критически к своим противникам, он был некритичен к самому себе: он полагал, что может создать философию, не господствуя над ней. Он останется в нашей памяти олицетворением отчужденного человека в разделенном обществе. Как пример и как поучение (Карл Маркс). — Он был всего лишь воплощением сна, а его ментальные нарушения были связаны со сном и следовали из сна. Хвала небесам, что этот кошмар был так богат (Зигмунд Фрейд). — Один из способов решить проблему бытия состоит в том, чтобы в достаточной мере приблизиться к вещам и сущностям, которые показались нам прекрасными и таинственными, и понять, что в них нет ни тайны, ни красоты; это один из видов гигиены, которую мы можем выбрать, гигиена, которая, может быть, и не очень рекомендована, но она дает нам известное спокойствие, чтобы мы легче проживали жизнь, — потому что она нам дает возможность ни о чем не жалеть, потому что она уверяет нас, что мы достигли наилучшего, а это наилучшее не бог весть что, — и так бы мы смирились со смертью. Был ли он одним из тех, кто знал об этой опасной гигиене? Я уверен, что был (Марсель Пруст).

Какие формулировки использовал Э. С., чтобы помочь служащему управления страхования и перестрахования заполнить рубрику, касающуюся возможных причин несчастного случая (обрушения дома)?

Провидение; перст Божий; Deus ex machina, крыса обыкновенная; малефиций.[29]

Что ему казалось возможным?

Что он стал жертвой хорошо продуманного покушения. Потому что достаточно одной личности (а в данном случае, несомненно, действовало много) направить убийственную машину своих желаний на другую личность, и дом рухнет на голову этому другому, или же тот другой разболеется, или внезапно умрет. О таких случаях он читал: похоже, что в некоторых примитивных обществах этот вид малефиция и магии все еще действует весьма эффективно (вопреки утверждениям европейских позитивистов).

Поделился ли он с кем-нибудь этим своим соображением?

В шуточном тоне он сказал г-ну Гаванскому, что дом, наверное, снесли Нети и компания, приведя несколько примеров из европейской истории (почерпнутых из Выбо-ра): в 1437 году некий Губерт (фамилия неизвестна) из Регенсбурга, что в Баварии, решил ослепить обидевшую его некую женщину по имени Иванка, вдову Ивана Пагани, и, поэтому, по его собственному признанию, тыкал двумя гвоздями в ее изображение, которое изготовил так, что и в этом обличье оно было на нее сильно похоже; в 1640 году некая Магда Мухич из предместья вольного города Загреба навредила госпоже Еленовачкой, налив в яму молоко, а потом колдовала над тем молоком раскаленной кочергой и приговаривала: «Сейчас эта кочерга пронзает сердце Еленовачкино», от чего упомянутая умерла; в 1327 году французский король Карл IV страшно разболелся, и в день Св. Варфоломея у некой Каролины, дворцовой служанки, обнаружили восковую фигурку — вылитый король, фигурка была исколота гвоздями и вязальными спицами, и сколько было ран и дыр на той фигурке, столько же их добрый король ощущал на своем теле, пока не умер; в 1864 году служанка из окрестностей Надьканижи подобным способом уморила своих бывших хозяев: все ее жертвы скончались от тяжелых апоплексических ударов.