Страница 11 из 26
– Всё понятно! – Эли говорила тихо и спокойно, будто делала что-то обычное. – Всё понятно, здесь можно выйти из пещеры. Здесь лестница продолжается.
Тут Эли неловко махнула рукой и снова нахмурила брови, ей что-то открылось, не очень приятное.
– Дар, дай мне рюкзак, только осторожно. Пожалуйста.
Лю́си вышла из удивления и подтащила рюкзак поближе к стене, из которой выглядывала половинка Эли.
– Дай мне в руки, я сама не могу взять.
– Почему не можешь?
– Стенка не пускает. Она пускает только в одну сторону, когда в неё пятишься.
– Когда пятишься? – Лю́си провела рукой по своей короткой стрижке. – А, может, это ловушка?
– Не знаю, я пока только лестницу нащупала. Но мне уже некуда деваться, так что давай рюкзак. Лучше я с ним в ловушку попаду, чем без него. А ты пока тут постой.
Эли по привычке хмурила брови, но всё равно пыталась улыбаться.
– Ну и шуточки у тебя, дар! Ф-ф-фр! – Теперь Лю́си не стала щёки надувать от возмущения, а просто фыркнула на подругу. – Что, я здесь стоять буду? И ждать непонятно чего? Нет уж, бери свой рюкзак, а я следом за тобой попячусь.
Эли взяла свой перепачканный зелёной краской рюкзак, осторожно протащила его сквозь стену и взвалила на плечи. Очень осторожно. Руками схватиться было не за что, вот она и старалась не упасть. Потом опустилась на одну ступеньку, на другую, и наконец смогла руками опереться на гладкий пол.
– Дар, ты только, это, не свались, когда будешь сквозь стену проходить.
– Не свалюсь, дарагая, сама не свались. А я сваливаться не собираюсь.
Лю́си снова фыркнула, взвалила на плечи рюкзак и попятилась сквозь стену. Пройти в неё оказалось совсем просто, будто и не было никакой стены. Лю́си нащупала ступеньки и тоже осторожно стала спускаться. Очень быстро её лицо погрузилось в каменные трещины, и когда камень сомкнулся, оказалось, что там за стенкой было почти светло, а здесь за стенкой – совсем темно. Зато снизу раздался голос Эли:
– Дар, ты здесь уже?
Лю́си щелкнула фонариком и осветила макушку подруги.
– Здесь я. А что у тебя там внизу?
– Лестница. Такая же, как раньше.
– Ну, спасибо. Это я сама вижу!
В свете фонарика Лю́си, действительно, видела очень знакомую лестницу. А больше ничего не видела.
– Здесь больше ничего нет, можешь не вертеть головой.
Лю́си опять захотела фыркнуть, но скоро сама убедилась, что Эли права, снова у них под руками и ногами была лестница и ступеньки, ничего, кроме лестницы.
IX
Да, за стенкой ничего нового не было. Девчонки уже не пытались считать ступеньки, и так было понятно, что их много, очень много. Руки и ноги опять устали и тихонько ныли – жаловались. А потом прошло какое-то время, и плечи под тяжёлыми рюкзаками тоже заныли, так измучились, что Эли и Лю́си чуть не вслух стали жалеть бедные свои плечики. Они всё чаще останавливались, переводили дух, светили фонариками, но ничего нового не видели – всё тот же десяток ступеней сверху, всё тот же снизу. И ничего больше.
Но вдруг лестница снова закончилась, а подруги попали в новую пещеру. Она была не круглая, а длинная, вытянутая, и секрета в этой пещере не было: в одном конце в неё входили ступеньки, в другом – выходили. Эли и Лю́си это сразу увидели, потому что новая пещера тоже светилась, даже посильней первой. Увидели, но не обрадовались. Видно, им так хотелось отдохнуть, что они просто мечтали сбросить рюкзаки, подумать, потереть волшебное зеркало – всё что угодно, лишь бы отдохнуть. Плечи под рюкзаками снова заныли, застонали так жалобно, что девчонки сжалились над ними, сбросили тяжесть с плеч и сразу – будто взлетели от маленького счастья. Им так легко вдруг сделалось, каждая косточка распрямлялась и радовалась, что на неё ничто больше не давит. Эли даже глаза закрыла от удовольствия, села на пол и привалилась к своему красно-зелёному рюкзаку. И Лю́си к своему привалилась, зажмурилась и, не раскрывая глаз, скрипнула молнией большого кармана – вытащила из него пакетик с яблоками и конфетами.
Глаза не хотели открываться, шевелиться было неохота. Подруги молчали, жевали потихоньку. Но через пару минут их глаза сами раскрылись и принялись разглядывать стенки и уголки, искали замурованное зеркало или ещё что-то чудесное. Но ничего интересного не заметили, стенки быль просто шершавые, а тёмный выход со ступеньками – он как бы сам говорил, что впереди ещё долгий путь.
– Слушай, дар, интересно. Эта лестница бесконечная или когда-нибудь кончится? Или нам придётся вечно спускаться? Может, она на другой край Земли ведет? – Лю́си задумчиво покусывала яблоко, чуть сползла с рюкзака, растянулась на полу пещеры.
– Кончится, – почему-то уверенно сказала Эли, – всё когда-нибудь кончается.
Слова, что только что негромко прозвучали, вдруг загремели со всех сторон – да так, что подруги не на шутку испугались. Было чего пугаться, на них просто град слов посыпался, целой грудой. И грохотали слова, будто их какой-то Змей Горыныч рычал или ещё кто побольше, какой-то бронтозавр простуженный. Лю́си так и застыла, лежа с куском яблока во рту, а Эли вскочила на ноги и конфету выронила, да вовремя подхватила.
– Ничего себе! Что это? – девчонки от страха даже головы пригнули и в плечи втянули, как черепашки, и перешли на тихий-тихий шёпот.
На этот раз слов было не так много, но звучали они совсем не тихим шёпотом, а таким ревущим шёпотом, что уши от него совсем оглохли, и в глухоте ещё долго звенело и потрескивало. Девчонки ещё сильнее головы в плечи втянули – и страх стал больше, и уши было жалко. Подруги их даже ладошками зажали, потрясли, подёргали, заморгали, затихли. Они озирались по сторонам и прислушивались: как бы на них новый грохот не свалился и совсем не придавил. Но в пещере стало тихо – так тихо, что когда Эли и Лю́си перестали бояться, они даже какой-то скрип услышали.
Эли нахмурила брови и посмотрела на подругу. Потом по привычке приставила указательный палец к губам, виску, стала водить им в воздухе. Она так всегда делала, когда о чём-то думала, когда надо было что-то сообразить. Эли словно картинку в воздухе рисовала, смотрела на картинку и понимала – что, зачем и почему.
Так она минутку водила в воздухе пальчиком, и вдруг её пальчик замер, а глаза моргнули пару раз. Эли выпрямилась, набралась духу и изо всех сил закричала: «Это что? Эхо?!!»
Очень быстро её слова вернулись и тихо подтвердили: «Это эхо, это эхо, это эхо…»
– Я поняла! – Лю́си догадалась, о чём Эли догадалась, и тоже заорала, как резаная, во всё горло. – Тут чем громче орёшь, тем тише возвращается это дурацкое эхо!!!
Девчонки прислушались и быстро получили тихий ответ: «Я поняла! Тут чем громче орёшь, тем тише возвращается это эхо…» Эхо помолчало немного и добавило обычным голосом: «И никакое я не дурацкое, сами вы дурацкие».
– Тогда и не пугай нас, а разговаривай нормально, – Лю́си по привычке фыркнула и чуть надула губы.
– А я не пугаю, я здесь тыщу лет такое. И меня ещё никто дурацким не обзывал, – Эхо тоже фыркнуло и тоже, казалось, поджало губы, но отвечало простым, негромким голосом.
– Ладно, Эхо, ты не обижайся на нас, – Эли всегда умела улаживать споры. – Ты лучше скажи, тут проходил великан, похожий на большую жабу?
– Проходил. Похожий. Жабу. – ответило Эхо и замолчало.
Девчонки немного послушали тишину.
– Ну, ты что? Ты отвечаешь или передразниваешь? – Лю́си всё ещё сердилась и не могла свою сердитость сдержать.
– Передразниваешь, – ответило Эхо Люсиным голосом, а потом добавило другим, своим. – Будешь так со мной разговаривать, вообще ничего не узнаешь!
Лю́си опять фыркнула и отвернулась с таким видом, будто ей нет никакого дела до этого противного Эха. И никогда не было! А Эхо тоже замолчало – так замолчало, чтобы всем стало ясно, что-ему-уж-точно никакого дела ни-до-кого-ни-до-чего-не-было-и-нет! Оно здесь уже тыщу лет такое.