Страница 74 из 99
Пока несли завтрак, он отсчитал двести монет. Уложил в красивый кошелёк. Должен был прийти чёртов жулик, любовник и секретарь графини по совместительству фон Гюнтензау. Волкову было даже думать неприятно о том, что часть его денег пойдёт этому пройдохе. Но генерал уже всё для себя решил. А пока он будет с этим человеком вежлив. Пока.
Всё-таки трактир «Шесть хвостов» был, наверное, лучшим в городе. Стоял он рядом с дворцом, тут останавливались все господа, приехавшие в столицу по делам. И было неудивительно, что здесь подают неплохое вино и отличное пиво и что повара тут весьма неплохи. После завтрака генерал подошёл к окну. На улице всё ещё темно. Утро едва-едва продиралось серым светом по холодным улицам. Торговцы уже открыли лавки. Ко дворцу потянулись кареты, разгоняя перед собой тележки разносчиков. А секретаря Брунхильды всё не было. Во сколько же они встают? Или опять во дворце был бал до ночи?
Он ещё раз взял и пробежал глазами контракты и прошения офицеров. Опять поморщился: ну разве канцлер такое подпишет? Как дети, ей-Богу! Посидел, послушал, как оживает трактир, как бегают лакеи по лестницам, как роняют посуду и ругаются.
А секретаря всё не было. Ждать он больше не хотел, да и не мог, поэтому собрался и спустился вниз. Его офицеры были уже в столовой зале и увеличивали его и так уже немаленький счёт за постой. Он поздоровался и сказал:
— Дорфус, подберите десять человек и идите за мной во дворец, я буду сначала у канцлера, а потом пойду к казначею. Встречайте меня у казначея.
— Конечно, генерал.
Канцлер принял его незамедлительно. В приемной у высшего чиновника земли Ребенрее было полно народа, важные господа сеньоры и купцы ждали своей очертели, тихо переговариваясь меж собой, но едва генерал вошёл в приёмную, увидавший его секретарь тут же вышел из-за стола и, поклонившись Волкову, сказал:
— Я доложу господину канцлеру о вашем прибытии.
Волков раскланивался со знакомыми людьми и почувствовал себя важной персоной сразу, как только дверь распахнулась и секретарь сказал ему:
— Господин канцлер ждёт вас, господин генерал.
Фезенклевер не поленился встать из-за стола и выйти к нему навстречу. Волков поклонился ему, но канцлер ему кланяться не стал, а попросту положил руки генералу на плечи.
— Рад вас видеть, любезный друг мой.
— Вчера на совете было принято решение…, — начал было Волков, но канцлер его не стал слушать.
— Я всё помню, давайте сюда бумаги.
— Признаться, тут мои офицеры просят немного лишнего…, — генерал протянул контракты и прошения, написанные от его имени.
— Садитесь, — канцлер указал ему на стул возле своего стола. А сам стал разглядывать бумаги, что дал ему Волков. Его тяжёлое и неулыбчивое лицо почти не менялось, когда он откладывал одну бумагу и начинал читать другую. Этот опытный человек был внимателен и сосредоточен. Наверное, это были главные качества первого сановника земли Ребенрее.
Генерал сидел напротив и ждал, что вот-вот Фезенклевер оторвётся от бумаг, посмотрит на него как-нибудь нехорошо и заговорит. Но канцлер лишь отложил одну бумагу и перешёл к чтению следующей. А когда всё было прочитано, он, не произнося ни слова, взял большое перо и, макая его в чернильницу, стал подписывать один за другим все принесённые генералом счета и контракты. Подпись его была размашиста и красива, но и на этом он не остановился. Достав из ящика на столе большую государственную печать, он припечатал её к каждому листу. А после этого достал из папки ещё несколько листов бумаги и, протянув их Волкову, произнёс:
— Рад сообщить вам, что Высочайшим соизволением ваша просьба о возмещении потерь при Гернсхайме удовлетворена полностью. Потеря кареты, коней, пушки и личных средств вам будет возмещена казною в полной мере, лафеты ваших орудий будут восстановлены силами арсенала Его Высочества.
Генерал был так удивлён, что поначалу не нашёлся, что и сказать, а когда собрался с мыслями, спросил:
— И когда же можно будет получить эти деньги?
— Курфюрст просил, чтобы по вашему делу проволочек не было, он хочет, чтобы вы со своими людьми как можно скорее отправились в Фёренбург. Этот город весьма беспокоит Его Высочество, так что всё серебро — и по контрактам, и по счетам, и по вашему прошению — уже ждёт вас у казначея, — сказал канцлер, протягивая Волкову пачку бумаг.
Тот встал, взял бумаги и, поклонившись, произнёс:
— Спасибо вам, господин канцлер.
Фезенклевер же вышел из-за стола, подошёл к нему и протянул руку для рукопожатия:
— Это вам спасибо, дорогой мой генерал.
Как и положено хранителю богатств, казначей находился в подвале дворца. Господин Нагель кутался в шубу и мягкую шапочку с головы не снимал, несмотря на то что рядом с его столом стояла жаровня. Зима была холодной, и тут, в подвалах, было весьма промозгло.
Казначею было достаточно всего пары мгновений, чтобы, взглянув на все бумаги, принесённые Волковым, всё сосчитать.
— Общая сумма — одиннадцать тысяч двести семьдесят семь талеров, — он, не поворачивая головы, диктует своему писарю: — Дитрих, расписка на имя Иеронима Фолькофа фон Эшбахта, барона фон Рабенбурга. Генерала. Сумма одиннадцать тысяч двести семьдесят семь талеров. Ганс, выноси деньги.
Пока писарь пишет, крупный мужик Ганс начинает выносить из-за тяжёлой, оббитой железом двери мешки с серебром и складывать их на полку рядом со входной дверью.
— Вот, — казначей положил перед генералом большой матерчатый кошель и добавил в него несколько монет. — Тут двести семьдесят семь талеров. Можете пересчитать. В мешках по тысяче талеров в каждом. Их можно не пересчитывать, — и добавил не без гордости: — Я ручаюсь за каждый мешок.
Волков хоть и любил посчитать деньги, сейчас же считать ничего не стал. Лишь подписал расписку, забрал кошель и вышел из подвала. И тут же увидел Дорфуса с десятком солдат.
— Вы вовремя, майор. Там, — он кивнул на дверь, — одиннадцать мешков серебра. Несите их в трактир.
Офицеры набросились на мешки, как стая голодных волков на лёгкую добычу. Генерал успел лишь забрать своё. Тут же к нему пришёл Брюнхвальд, чтобы обсудить какие-то детали по обозу и выплатам солдатам. Но барон даже слышать про всё это не хотел.
— Карл, ради Бога…, — морщился Волков. — Прошу вас, друг мой, решите все эти вопросы с Дорфусом сами, — и тут он вспомнил. — Выдайте Пруффу сорок монет, подарок герцога. Я потом вам возмещу.
Брюнхвальду поклонился и ушёл, а чтобы его больше не утомляли всей этой извечной скучной работой, что приходится делать старшему офицеру, он взял денег и уехал за покупками.