Страница 33 из 99
Страшного ничего тут не было, обычная возня, вполне себе бессмысленная, если не считать того, что она сильно выматывала защищающихся, и генерал просил Брюнхвальда дать Циммеру в помощь одну из резервных рот. На всякий случай.
Он даже не успел вернуться, как от капитан Геберниха, что был у северного холма, прибежал гонец.
— Господин, на севере тысяча еретиков подошла ко рву, что за палисадами, и зарывает его.
Пришлось ехать туда, а там оказалось всё, как и рассказал гонец. У капитана Геберниха, что прикрывал северный участок северного холма, совсем не было стрелков; пользуясь этим, сапёры под прикрытием крепкой колонны пехоты безбожников, выбрав хорошее место, запросто подходили ко рву и, ничего не боясь, со сноровкой начинали закапывать его.
Волков почувствовал, как удавка преимущества в людях легла ему на шею. Нет, не так был прост ван дер Пильс, как считали его офицеры. Начинает готовить дело с трёх концов. Маршал растягивал по всему периметру обороны силы Волкова, которые были во много раз меньше сил атакующих. И ещё он понял, что сегодня штурма не будет, так как всё, что сейчас происходит, — всего лишь подготовка к нему. Подготовка к завтрашнему делу.
— Фон Готт, — говорит генерал, — скачите к полковнику Рохе, пусть даст стрелков сюда, на север. Чтобы они постреляли в этих наглых ублюдков. Скажите, что арбалетчиков тут нет, пусть пришлёт хотя бы пару десятков. Того будет достаточно.
Как он и ожидал, никакого штурма в этот день не последовало. А всё самое неприятное происходило у капитана Циммера возле села. Там случились и самые значительные потери за весь день. Роты Циммера потеряли два десятка людей, и стрелки потеряли ещё шестерых. Конечно, аркебузиры брали мушкеты выбывших. И количество мушкетёров не уменьшилось, хотя стрелков и стало меньше. И всё это из-за проклятущих арбалетчиков.
— Чтобы к утру за рогатками стояли плетни для стрелков, да и для ваших людей также, — выговаривал генерал молодому капитану, когда тот пришёл для доклада. — Ещё и настоящего дела не было, а людей мы потеряли почти сотню. И большая часть потеряна там, у вас.
Большая баталия врагов за дорогой так вперёд и не пошла. Ещё до обеда её отвели за село. Солдат кормили, барон велел не жалеть еды, так как собирался снова восстановить всё, что было разрушено врагом, а ещё поставить плетни от этих проклятых арбалетчиков. Побольше.
Снова пришлось давать деньги Максимилиану, и давать больше, чем вчера, так как мужики за рекой и приезжавший туда доктор просили за свои услуги больше, чем рассчитывал генерал. И эти сорок талеров были из личных денег Волкова.
***
Была уже ночь. Ледяная и светлая. Лагерь не спал, а вот генерал собирался лечь, когда к нему пришёл прапорщик Брюнхвальд и просил принять его срочно.
Ну, срочно так срочно. Волков отложил вечернее омовение и распорядился звать прапорщика.
— Господин генерал, по реке идёт корабль, — сразу сообщил он. — То еретики плывут вверх по реке.
— Максимилиан, вы уверены? — уточнил генерал.
— Я видел его так же, как и вас. Корабль большой, его тянут на верёвке бурлаки, они идут по тому берегу, хотя тот берег совсем плох для такого дела, высок и порос кустом, поэтому корабль помогает себе вёслами. В этих местах — я расспросил мужиков на том берегу — обычно тянут большие баржи по нашему берегу.
— Вёслами? — Волков немного удивился. — Они решили протащить мимо нас галеры? Сделать это будет непросто, галеры — суда крупные.
И тут барон вдруг понял: если ван дер Пильс протянет галеры и баржи с провиантом и снаряжением мимо его лагеря, поднимет их выше по течению, то, оставив против Волкова на дороге заслон в пару тысяч или даже в полторы тысячи человек, сам с остальным войском пойдёт по пологому берегу дальше на юг. К Фёренбургу.
— Значит, галера идёт по реке медленно?
— Еле тащится, господин генерал, течение-то у реки сейчас, после дождей, неслабое, у меня люди на лодках, пока доплываем, из сил выбиваются, — рассказывал молодой Брюнхвальд.
— Хорошо, поедемте, посмотрим, — сказал Волков и велел подавать себе одежду.
Он быстро добрался до реки с некоторыми своими людьми. Максимилиан указал на чёрное пятно на реке, у противоположного берега, что выделялось на серебряной лунной ряби.
— Вон корабль.
Волков подошёл к самой воде и почувствовал, как захрустел под ногами прибрежный лёд. Стал вглядываться вдаль. Он никогда бы не подумал, что это галера, которую тянут против течения. Но слова Брюнхвальда-младшего тут же подтвердил и Хенрик.
— Да, а ещё, кажется, вёсла шлёпают.
Тут и сам генерал расслышал этот едва различимый из-за ветра звук. Теперь сомнений у барона не осталось. Ван дер Пильс хотел перетянуть весь свой обоз выше по реке, и в случае, если ему не удастся одолеть засевшего в лагере вассала герцога, пойти дальше, уже не обращая на него внимания.
Кто бы упрекнул барона, если бы он пропустил мимо себя все вражеские суда? Как он мог бы остановить их ночью? Пусть плывут, что он может поделать. Волков и так уже выглядел едва ли не победителем ван дер Пильса на фоне разбитого маршала цу Коппенхаузена. Это сидение в осаде и отказ от почётной капитуляции уже придавали ему веса в делах дворцовых. А если он ещё больше задержит еретиков…
Волков повернулся к своим людям.
— Господин Хенрик, а кто из капитанов этой ночью в охранении?
— Леманн, господин генерал.
Волков немного подумал, постоял, поглядел на чёрное пятно, что медленно тянулось по реке, похрустел льдом, что тут, на берегу, уже был повсюду, и сказал:
— Хенрик, скачите к Леманну, пусть даст сотню людей, чтобы помогли спустить пушку с холма.
— Да, генерал.
— Фон Готт, найдите Пруффа и Хаазе, пусть поднимут артиллеристов.
— Значит, вы надумали стрелять, генерал? — уточнил Максимилиан. Кажется, он сомневался в правильности этого решения командира.
— А вы, что, друг мой, хотели бы их пропустить? — в ответ спросил барон. — Думаете, пусть берут свои припасы и уходят? Пусть оставят нас в покое?
— Думай я так и зная ваш норов, господин генерал, я бы и не пришёл к вам рассказывать про корабль.
Волков был доволен таким ответом и продолжил:
— Да. Постреляем немного. Не дȯлжно мне, рыцарю Божьему, безучастно смотреть, как нечестивцы мимо меня проходят брать благочестивый город Его Высочества курфюрста Ребенрее, который мне, вассалу Его Высочества, вменялось оборонить.
— Сие понятно, я про то, что попасть будет нелегко, — объяснил своё сомнение Максимилиан.
— А это уже как Бог положит, и майор Пруфф.