Страница 30 из 99
— А это их сапёры, — сказал Брюнхвальд, указывая на сотню людей, которые за спинами арбалетчиков рубили ветки у придорожного кустарника. — Фашины рубят.
— Неужели ван дер Пильс начнёт сегодня? — удивлялся генерал.
— Видно, он очень сильно торопится, — предположил полковник.
— Может, Пруффу пострелять по ним? Припугнуть сволочей немного? — предложил Вилли.
Но генерал, да и полковник тоже, только взглянули на него, и он сразу всё понял. Бить главными калибрами по рассыпанным по полю арбалетчикам и сапёрам было как минимум расточительно. А тем временем одна из бригад вражеских сапёров во главе с бригадиром прошла под прикрытием арбалетчиков до рва, спустилась туда, поднялась на другой стороне и деловито начала вырывать колья, что были набиты за рвом.
— Вилли, вы и дальше будете смотреть, как они разрушают наши укрепления? — поинтересовался генерал.
— Заведу людей на холм, — с сомнением отвечал капитан. — Постреляю немного.
Волков понимал его неохоту: стрелки на двести шагов по одиночной цели попадали нечасто, это не колонны пехоты расстреливать. А подойти ближе двух сотен, спуститься к позициям кулеврин — тогда стрелков будут выкашивать арбалетные болты. Те бьют куда как более точно.
— Постреляйте, Вилли, постреляйте немного, — произнёс барон.
Тем более что от деревни в их сторону шла ещё одна группа сапёров. Их было под сотню, и несли они с собой шанцевый инструмент. Они явно собирались закапывать ров.
А полковник Брюнхвальд, видя это, с некоторой удовлетворённостью произнёс:
— Нет, всё-таки сегодня ван дер Пильс дела не начнёт.
И он оказался прав. Настоящего дела в тот день не было, но возня по всему периметру лагеря тянулась до сумерек и была так тяжела и кровава, что показалась Волкову настоящим сражением.
Стрелки у дороги почти понапрасну жгли порох, стараясь не дать сапёрам еретиков засыпать ров и растащить колья с рогатками. А на юге лагеря, у домов селения, шла настоящая драка за один длинный забор. Арбалетчики еретиков очень удобно устроились за забором одного зажиточного дома и кидали из-за него болты, давая своим товарищам разбивать рогатки, что прикрывали лагерь с юга. Аркебузиры не справлялись с большим количеством арбалетчиков, и тогда капитан Циммер приказал своему ротмистру Пильнье с сотней людей отогнать врагов от забора, и тот быстро и с небольшими потерями то и сделал. За ним следом к забору сразу подошли и аркебузиры; теперь они могли стрелять оттуда, простреливая весь деревенский проулок и берег реки. Но это был временный успех; сразу после обеда на помощь арбалетчикам подошли две пехотные сотни еретиков рассыпным строем. Пильнье, разумно полагая, что перевес явно не на его стороне, со своей сотней и аркебузирами отошёл за рогатки к лагерю. И снова арбалетчики еретиков уселись за забором. А пришедшие им на помощь пехотинцы полезли ломать рогатки.
И тогда несуразный капитан Циммер построил всех имевшихся у него людей в колонну по шесть и, несмотря на ужасный град болтов, на удивление быстро провел их через вырубленный лесок. Строй всегда сильнее рассыпанных бойцов, поэтому он и выбил еретиков от забора, зарезав парочку зазевавшихся.
Враги снова бежали по проулку и остановились в конце. Циммер их не стал преследовать. Аркебузиры опять удобно расположились у забора, и на том бой подзатих.
Но ближе к вечеру к противнику подошло подкрепление, и из-за угла дальнего дома сразу за россыпью идущих арбалетчиков появилась голова мощной колонны. Циммер не стал ждать, одной пехоты у врага оказалось в два раза больше, чем у него. И он отвёл своих людей за рогатки к лагерю. Капитан послал к генералу просить подкрепления, если враг решит идти на лагерь. Но так как ноябрьский день уже клонился к концу и начинало темнеть, еретики дальше забора не пошли.
Ближе к сумеркам еретики свои нападения прекратили, арбалетчики и сапёры с поля ушли. Лишь у забора оставили крепкий отряд. Когда стемнело, стали подводить итоги дня и поняли, что сегодняшняя возня была не так уж и безобидна. Четверо убитых и больше сорока раненых. И этот урон нанесли только арбалетчики. Это было очень досадно. Особенно учитывая то, что половина из этих потерь легла на стрелковые сотни. У генерала сердце обливалось кровью, когда он терял своих знаменитых стрелков.
Будь у него хотя бы сотня арбалетов, да с его отличными позициями на холмах, он бы еретикам преподнёс хороший урок, но генерал уже давно делал ставку на порох. У него в его личном арсенале и десятка арбалетов не было. И вот теперь почти на половину сотни его войско уменьшилось. Кого-то из раненых братья-солдаты сами, по мере сил и умений, подлечили, но большинству требовались знающие лекари. И тогда Волков позвал к себе Максимилиана.
— Прапорщик, раз уж вы с лодками управились, то теперь вам и быть при них, — генерал достал из полкового сундука мешочек с серебром и протянул его молодому Брюнхвальду. — Здесь три десятка монет. Везите раненых на тот берег. Скажите старосте, чтобы нашёл для них постой, уход, прокорм и лекаря. На первое время тут хватит.
Максимилиан деньги взял и ушёл, а барон пересчитал оставшееся в полковой казне серебро. Впрочем, пересчитывать там было особо нечего. Денег от того, что привёз эмиссар герцога, почти не осталось. Если завтра будет столько же раненых — деньги герцога закончатся. У барона, правда, были ещё и свои. Но их тратить он очень не хотел. Пока генерал пересчитывал казну, пришли Брюнхвальд и Рене. И если Карл был деловит и немногословен, говорил лишь о потерях, то родственничек, как водится, волновался.
— Завтра будет штурм!
— Скорее всего, — отвечал ему Волков.
— Выстоим ли? — вопрошал Рене. И вид его при этом был весьма невесел. Не такой должен быть вид у офицера, что ведёт за собой людей.
«Выстоим ли?». Волкову захотелось наорать на него. Но он сдержался и, вздохнув лишь, спросил в ответ:
— И как вы, дорогой родственник, с таким унынием при людях появляетесь?
— При людях бодр, — сказал Рене, и тут же признался: — а к вам хожу, чтобы этой бодростью пропитаться.
— Ясно, — сказал генерал, — хорошо, приходите, пропитывайтесь, только чтобы солдаты в вас видели лихость и уверенность. И не волнуйтесь, если что пойдёт не по моему плану, для вас у меня, как для родственника, припасена лодка.
Естественно, Рене сразу приободрился. Но он был не единственной проблемой генерала.
— Карл, а что там с нашими укреплениями?
— Думаю, нечестивцы за сей день попортили их незначительно. Дорфус пошёл смотреть рвы, пока не стемнело.