Классная для полковника

— Отличный кофе, — кивает он на кружку. — Раньше такой вкусный я пил только у брата.

— Ваш брат варит как-то по-особенному? — с искренним интересом спрашиваю я.

— Нет, — мотает головой мужчина. — Его невеста. Она шеф-повар в ресторане брата и потрясающе готовит.

— О, так ваш брат стал владельцем ресторана, а не юристом. Должно быть отец сильно расстроился.

— Рассердился — более подходящее слово, — морщится Иосиф Давидович.

Я понимающе киваю, вспоминая какой скандал разразился дома стоило мне заикнуться о своем нежелании идти в педагогический институт. И ободряюще улыбаюсь мужчине.

— Но вам нравится ваша работа? — все-таки решаюсь спросить я.

— Нравится, — кивает Иосиф Давидович. — Только работа это не все, что выбрал за меня отец.

— А что еще? — нахмуриваюсь я, не понимая.

— Ну, например, жену, — разводит он руками. — И здесь, как вы можете, заметить, случился явный промах.

— Ох, — смущаюсь я.

Мне неловко от того куда свернул наш разговор, и Михельсон это тоже замечает. Быстрыми глотками он допивает кофе и ставит кружку на стол.

— Спасибо, Ангелина Андреевна, — кивает он на кружку.

— Может быть еще кофе? — на автомате предлагаю я.

Но мужчина тактично отказывается и мотает головой.

— Нет спасибо, уже довольно поздно. Я и так задержался у вас. Еще Миху надо с тренировки забрать. Как бы чего опять не случилось, — он невесело улыбается и встает с табуретки.

Кухня резко становится тесной и мне перестает хватать воздуха. Кажется, нервы расшалились. Нужно отдохнуть.

— Спасибо, что приехали, — встаю я вслед за мужчиной. — И что помогли мне.

— Надеюсь от этого будет польза и вашего Осокина поймают.

— Я тоже, — киваю я.

Иосиф Давидович выходит в коридор, а я иду вслед за ним.

Пока он надевает ветровку, я рассматриваю его фигуру, но когда он ловит мой взгляд, тут же смущаюсь. Он ухмыляется, но ничего не говорит.

— Завтра утром, как только я что-то узнаю, то позвоню вам, — говорит мужчина, берясь за ручку двери.

— Хорошо, — киваю я. — И еще, Иосиф Давидович, если вам что-то понадобится, вы не стесняйтесь, звоните сразу. Я постараюсь помочь.

Он вопросительно смотрит на меня, и я добавляю.

— Вдруг вам понадобится помощь с Мишей. Я теперь ваша должница.

Глава 14. Иосиф

В кабинете душно. Я подхожу к окну, чтобы его открыть и запустить свежего воздуха, когда дверь открывается, и в щелку пролезает взъерошенная голова Веревочкина.

— Ось Давидыч! Можно? — глотая буквы по-военному, громко спрашивает он.

— Валяй, — коротко посмотрев на него, а потом отвернувшись, разрешаю я.

Долговязая фигура сержанта пролезает в кабинет и встает по стойке смирно у входа. В руках он держит папку, которую немедленно раскрывает, и из нее сыпется ворох бумаги. Ну что за неуклюжий! Как он вступительные экзамены-то сдал?!

— Блядь, — шепотом ругается он, тут же опускаясь на колено и подбирая рассыпавшуюся макулатуру.

— Что я тебе говорил про мат в моем присутствие? — строго спрашиваю я, пытаясь справиться с непослушным окном, которое никак не хочет вставать в нужное мне положение.

— Простите, Ось Давидыч! Виноват, думал вы не услышите, — честно признается парень, складывая листки один к другому.

— Думал он, — холодно говорю я. — Еще раз услышу — накажу.

— Принято, товарищ полковник.

Наконец, окно поддается и встает в нужное мне положение на проветривание. Я удовлетворенно осматриваю результат проделанной работы, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Если его, конечно, можно таким назвать, после впитывания выхлопных газов тысяч автомобилей города. Все лучше, чем духота в кабинете.

Я разворачиваюсь и окидываю взглядом своего подчиненного. Он шустро перебирает документы, пытаясь разобрать их по порядку, но получается у него слабо.

— Да хватит там возиться! — гаркаю на него я. — У себя их переберешь. Говори зачем пришел!

— Так точно! — он комком складывает документы в папку, закрывает ее и резко выпрямляется.

Я зло выдыхаю, сдерживая себя, чтобы не отвесить ему подзатыльник. Он молодой и мой подчиненный, но руки распускать не стоит. Хотя, очень хочется! Отвесить ему отцовского леща, чтоб думал.

— Опять шоколадки таскал из автомата вместо обеда, — строго спрашиваю я, проходя за стол к своему рабочему месту.

— Никак нет, — громко говорит Веревочкин.

— Не ври мне, Степа! — строго говорю я, вскинув брови вверх.

— Я обедал, — обиженно произносит парень. — Это был десерт. Опять вы узнали… — грустнее он.

— Аккуратней есть надо, — язвлю я. — Весь рот в шоколаде. И на лацкане вон крошки. Давай говори с чем пришел.

— Я по поводу Осокина.

Степа быстро подходит к столу, кладет на него папку, из которой тут же рассыпается ворох документов по всему столу, и на автомате перебирать их. Он берет один лист, внимательно вглядывается в него, откладывает в сторону и так раз за разом. Я смотрю на него и изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза. За что мне такое наказание?

— Вот! — Степа выхватывает стопку листков, скрепленную степлером, и подает ее мне. — Как вы и приказали, перерыл все архивы, но нашел. Вы оказались правы, что этот товарищ не так прост, как кажется.

Я забираю у него документы и внимательно всматриваюсь. Это копия паспорта, с нечеткой черно-белой фотографией, но черты Валеры Осокина очень узнаваемы. Только вот имя и фамилия не сходится. Судя по документам, грустными глазами на меня смотрит Сергей Доронин. Я хмурюсь, перелистываю распечатку, та же история. Фотка та же, а ФИО другие. Семь разных документов.

— Дело есть на него? — спрашиваю я.

— Так точно! И не одно, — рапортует Степан.

— Так давай сюда! Зачем мне эти распечатки? — зло зыркаю на него.

— Никак нет, товарищ полковник, — уныло отзывается Веревочкин.

Я выразительно смотрю на него, склонив голову на бок в ожидании комментариев.

— Я… не… м-могу их найти… с-среди бумаг, — запинаясь, произносит сержант.

— Ёп твою мать, — вскакиваю на ноги и швыряю копии обратно в разворшенную кучу. Степан втягивает голову в плечи, как будто ждет, что я сейчас начну его лупить чем-нибудь тяжелым. — Быстро! Пошел и принес мне все, что ты нарыл на этого персонажа!

— Так точно, Ось Давидыч! — выкрикивает Веречовкин.

Он складываю кучу бумаг в папку, наспех захлопывает ее, сует под мышку и выбегает из кабинета, столкнувшись в дверях с Макаровым. Майор провожает его удивленным взглядом.

— Че эт с ним? — коротким кивком указывает он на Веревочкина.

— Приступ идиотизма, — пытаюсь выдохнуть и успокоиться.

— А, — все понимает Кирилл. — Это стандартная история. Но ты уж больно не серчай на него, Ось Давидыч. Парень-то хороший. Исполнительный.

— Долбанительный, — оскаливаюсь я. — Ни одно поручение нормально сделать не может. Все через жопу.

— Не всегда качественно — это да, — кивает Кирилл. — Но вовремя и с большим энтузиазмом! Что в нашем деле порой даже важнее.

— Ладно, адвокат дьявола, — усмехаюсь я и отмахиваюсь от него. — Что у тебя? Опять Скуратов?

— Там ничего нового, — выдыхает он. — Следов нет, ниточек нет. Ничего нет! Так что гиблое дело. Но мы найдем его, не переживай.

— И не думал, — хмыкаю я. — У вас другого выхода нет.

— Так точно, — широко улыбается Макаров. — Я по поводу твоей бывшей. Нашли мы ее.

— Что так долго?

— Ну ты сказал она в Брюсселе, мы там и искали.

— А она?

— А она в Албании, — довольный как слон, говорит Макаров и лыбится во все тридцать два.

— Вот как, — издаю глухой смешок. — Зато на море.

— И не говори. Там у ее хахаля родня какая-то. Подробностей пока не знаю, посмотрим мельком что к чему. Если тебе вообще это нужно.

— Нет, спасибо, — мотаю головой я. — Сообщите если в стране объявится.

— Так точно, Ось Давидыч. И по второму твоему запросу. У нас сейчас с психологами напряженка большая. Посоветоваться не с кем. Подожди немного.