Страница 4 из 50
Я ещё раз с грустью оглядела себя в зеркале и пошла к кровати. Это маленькое путешествие отняло у меня массу сил.
Еле еле доползла до кровати и, буквально, рухнула.
Спать не хотелось совершенно. Чувствовала я себя уставшей, но в целом, не плохо, что было удивительно, судя по описанию Марии, я была просто в ужасном состоянии, с множественными переломом, а учитывая истощение как физическое, так и моральное, то даже странно что я так "бодра". В нашем мире, я бы ещё недели две в реанимации провалилась и месяц, если не два просто в больнице. Видимо магия здесь достаточно сильная, раз я на шестой день чуть ли не "бегаю" и никаких переломов нет. Это хорошо, даже отлично. Я сейчас дочь графа, это тоже хорошо! Было бы хуже быть какой нибудь малограмотной крестьянской и не известно какой у них здесь быт. Не хотелось бы руками простыни в реке стирать. Бррр… даже представлять не хочется.
Девочка мне досталась молодая, симпатичная, сыночек рядом будет, что ещё для счастья надо?
Я вспомнила, как моя Аделя, поздравляя с Новым годом пожелала мне " военного, красивого и здоровенного", чтобы и меня любил и "цветы всегда дарил". Она знала мою слабость к красивой, военной форме. Она упорно считала, что мне, для полного счастья, не хватало только его, военного. Как давно все это было! Видимо, Бог частично заблокировал мою память или эмоции притупил. Вспомнила об Аделе, а от боли сердце не сжимается, наоборот, с улыбкой вспомнила.
Спасибо Бог! Спасибо, за то что с сыном перенёс, за то что Аделе двойной подарок оставил, за то что я получила, в прямом смысле, вторую молодость.
Думаю я справлюсь, все постепенно наладится. Что там мне говорили? Что то о Хранителях, надо бы узнать об этом побольше и к сыну завтра сходить, так хочется увидеть своего львенка, обнять. А сейчас спать, потому что, как говорила моя бабуля- Сон, это здоровье!
Я устроилась поудобнее в кровати, закрыла глаза и с улыбкой уснула.
Утро встретило меня воплями…
Глава 5
— Мама!!! Мама Фея!! — этот голос я бы узнала из тысячи.
Сын! Мой львенок! Находясь ещё под властью сна, не сразу поняла где я.
Распахнув глаза увидела широко открытые глаза моего львенка. Светлокарие, с серыми крапинками.
— Малыш! — из моих глаз полились слезы, а львенок обнимал меня и целовал, по детски не умело, слюнявил больше, но это было так здорово, так радостно, что я готова была вся обслюнявливаться каждое утро, лишь бы он был рядом.
В этом мире мой малыш стал снова маленький, года 3–4, не больше. Какой он худенький, тоже почти прозрачный. Малыш, милый мой львенок, я никому больше не дам тебя в обиду!
В этот момент ко мне в комнату забежали его Светлость, Мария и ещё одна девушка. Девушка подбежала к кровати и попыталась забрать львенка, он конечно же издал мощный протестующий вопль и попытался спрятаться под одеяло.
Девушка залепетала, — Я только на минутку отвлеклась, только на минутку, простите пожалуйста!
Я, со смехом, вытаскивая малыша из под одеала, сказала ей- Всё хорошо, я так рада видеть его!
— Лиана, выйди пока, — его Светлость смотрел на нашу войну на кровати с улыбкой- думаю они оба уже готовы были к встрече.
— Спасибо, Ваша Светлость! — из моих глаз снова потекли слезы, ведь как ни крути, а мы обязаны жизнью этому человеку. — Спасибо!
Андреа, склонил голову, в знак того что принял мою благодарность и молча вышел.
— Я пойду, завтрак вам принесу, — Мария улыбаясь вышла из комнаты, тактично оставив нас с малышом одних.
— Как дела? — я прижимала к себе худенькое тельце своего малыша и вдыхала такой родной запах макушки, — Как же я соскучилась!
Только почти потеряв, начинаешь ещё острее чувствовать близость родных.
— Мама Фея… я думал ты ушла… - мой малыш уткнулся мне в шею и заплакал.
Мое горло сдавил спазм, а из глаз потекли слезы.
Я, за сегодняшний день, по моему, годовую норму по осадкам выполнила! Царевна Несмеяна какая то… видимо весь тот стресс, все переживания за сына, за себя, все выливается нескончаемым потоком.
— Что ты, милый! Я никогда тебя не брошу! Я всегда рядом, даже тогда когда меня рядом нет, я в твоём сердце.
Я прижимала к себе малыша и покачивая его, стала напевать его любимую колыбельную.
За печкою поет сверчок.
Угомонись, не плачь, сынок, -
Глянь, за окном морозная,
Светлая ночка звездная.
Что ж, коли нету хлебушка,
Глянь-ка на чисто небушко.
Видишь, сияют звездочки,
Месяц плвет на лодочке.
Ты спи, а я спою тебе,
Как хорошо там на небе,
Как нас с тобою серый кот
В санках на месяц увезет.
Будут орехи, сладости,
Будут забавы, радости,
Будут сапожки новые
И пряники медовые….(1)
Я гладила его, и думала, что за сволочь довела до такого состояния этих детей, что за чудовище погнал из в ночь из родного дома!
И такая во мне ярость проснулась, что слезы разом высохли. Я обязана все вспомнить! Обязана! Чтобы смочь защитить своего сына.
Никому не позволю обидеть своего львенка!
В этот момент дверь открылась и я подумала, что это Мария, принесла нам завтрак.
Но это оказался его Светлость, герцог Андреа.
Он подошёл к кровати и присел на стул, что стоял рядом.
С минуту рассматривал меня, задумчиво хмуря брови.
— Вы позволите? Я хотел бы осмотреть маленького графа. Он второй день не даётся ни мне, ни целителю, стоит к нему подойти, как сжимается от страха и кричит.
Я кивнула, львенок, судя по сопению, уснул.
Герцог, протянул руку к малышу и стал аккуратно поднимать его рубашку, оголяя спину.
— Вся спина малыша представляла собой сплошную рванную рану, — герцог говорил тихо, почти сквозь зубы, — и это не следы от падения. При падении с обрыва, вы, видимо стараясь спасти брата, основной удар приняли на себя. У него было сломано несколько рёбер и была шишка на голове, которая так же как и у вас, привела к частичной потери памяти.
Герцог поднял на меня глаза, — но те рваные раны, что были на его спине, это раны от удара хлыста. У вас на спине, кстати, тоже есть шрамы. Кто вас бил, Фейона?
Я опустила глаза на спину малыша и из моей груди вырвался всхлип. Несмотря на то что раны были затянуты и заживали, стало понятно, что у ребёнка на спине не было живого места. Сплошной рубец. В этот момент в моей голове туман развеялся и хлынули воспоминания.
Моё тело пронзила судорога, выгнув и причиняя боль, на краю сознания билась мысль, что могу напугать ребёнка, но видимо герцог успел его взять на руки и куда то отнести, а может передать вбежавшей Марии. Из горла вырывались хрипы, тело сотрясала дрожь, а на меня волнами накатывали воспоминания маленькой Фейоны.
Я видела её маленькой, с мамой и папой. Рождение дочери сильно подкосило здоровье матери и когда малышке было четыре года, она умерла. Из воспоминаний о матери остались в памяти улыбка и нежный голос. После её смерти граф, сильно любивший жену, отдалился от Фейоны и стал проживать свое горе так, как мог, заливая вином. Из хорошего мага воздушника, он превратился в посредственность, который только и смог бы вызвать лёгкий ветерок.
Девочка враз, из любимой принцессы, стала никому не нужным ребёнком. Слабый от рождения дар Фейоны без обучения почти полностью пропал. Единственный человек, который был рядом это кормилица, добрая женщина, с красивым именем Камилла. Она, старалась дать девочке, любовь и ласку, но малышка все равно страдала от холодности отца, не понимая в чем дело.
Через некоторое время отец женился, мачеха, как в сказке, не взлюбила девочку. Из комнаты Фейоны постепенно пропали игрушки, красивых платьев становилось все меньше. Даже пирожных девочка теперь была лишена. Если бы не доброта слуг, наверно она и вовсе, большую часть времени, оставалась голодной.
Когда Фейоне было четырнадцать лет, родился Леон. Не надолго, отец воспрял духом, перестал пить, но именно тогда начались его скандалы с мачехой. Он стал замечать её отношение к Фейоне и его это злило. Отец нанял для неё учителей, стал заниматься с ней верховой ездой, у малышки появились красивые платья. Никогда ещё Фейона не была так счастлива, как в тот год. Отец много времени проводил с ней и маленьким Леоном, мачеха совсем не хотела заниматься сыном, считая что выполнила свой долг, родив его. Леону было чуть больше года, когда в их жизни появился барон фон Кох. Именно с его появлением отец снова начал пить и отдаляться от них. Зато мачеха расцвела. Она напропалую кокетничала с бароном тогда, когда отец не видел. Барон оставался у них ночевать и несколько раз Фейона видела как из его спальни утром выходила мачеха. А через пол года отец погиб на охоте. В этот год её должны были представить на балу дебютанток во дворце. Конечно из за гибели отца ни о каком бале не было и речи, но Фейона была настолько поражена его смертью, что ничего не замечала. Она не помнила как так получилось, что барон стал у них жить. Но в один из дней он вошёл к ней в комнату и сказал, что теперь они с братом будут жить вместе и переезжают в крыло прислуги, потому что её комната и комната брата нужна ему для гостей. В их доме стали часто собираться сомнительные компании и в такие дни Фейона, Леон и её кормилица старались не выходить из комнаты и запирать покрепче дверь. И если, когда отец был жив, но пил, на неё просто не обращали внимания, то теперь за каждый взгляд, за каждое сказанное поперёк слово, её били.