Бабочка (ЛП)

— Улыбнись, — сказал он, щелкая своей новой камерой Leica, любезно предоставленной Романом. Щелк! Щелк! Щелк!

Моргая от вспышек, я скривила губы в полуулыбке.

— Винсент, я нервничаю как черт!

— Остынь, mí amor. Ты выглядишь великолепно.

— О Боже, Соф, да! — Голос моей подруги Харпер, освещающая шоу для «Fashionista», держала в руках iPad. — Не могла бы ты ответить на вопрос для меня?

— Конечно, — неуверенно вымолвила я, когда Винсент подошел к своей девушке, Кимане, которая сейчас была одета в платье Голубой Морфо. У меня отпала челюсть. Объемное платье впечатляло своими накладками из кобальтово-синего тюля и черной отделкой из бисера. Коренная американская красавица ростом более шести футов выглядела в нем потрясающе! Как будто оно было создано специально для нее!

— Думала ли ты когда-нибудь, что будешь идти по подиуму самого ожидаемого показа мод Романа Херста? — спросила Харпер, вновь привлекая мое внимание.

Этот вопрос вызывал тысячу воспоминаний. Если бы Харпер не поручила мне провести ее интервью с Романом, меня бы здесь никогда не было. Еще год назад я была никем, красила ногти на ногах с грибком и носила вещи с блошиного рынка, а сегодня я — принцесса, и все относились ко мне как к королевской особе. Невеста-бабочка Романа. Я собиралась пройти по подиуму в его самом захватывающем творении.

Улыбаясь со слезами на глазах, я ответила на вопрос Харпер.

— Нет. Это был такой неожиданный вихрь… Я имею в виду ВИХРЬ. — Бабочки, очевидно, запутали мой мозг.

— Ооо!!! Смотри, там Джиджи! Мне надо идти! — В платье с накидкой Черный Махаон и короной из сверкающих бабочек в волосах стояла сногсшибательная Джиджи Хадид — мировая топ-модель. Я не смогла удержаться от смеха. Моя ныне разведенная лучшая подруга ничуть не изменилась. Однажды звездный сталкер, всегда звездный сталкер.

Пока она и Винсент сновали по комнате, делая снимки и беря интервью у других моделей, Абра и двое ее Романовых нанесли последние штрихи на мое небесное платье, разглаживая слои и слои тюля. Они также тщательно проверили кружевной лиф без бретелек, чтобы убедиться, что каждая пришитая вручную жемчужина надежно закреплена, а я стояла на месте, как статуя, все еще таращась на себя. И боролась со своими нервами.

В серебряном стекле я увидела высокую поразительную фигуру, идущую в мою сторону, одетую во все черное. Его униформа. Идеально скроенные брюки с поясом и тонкая кашемировая кофта, обтягивающая его подтянутое тело. Это Роман. Мой Роман.

Подойдя ко мне сзади, он положил свои большие теплые руки на мои обнаженные плечи и посмотрел на нас двоих в зеркало. Его голубой глаз мерцал, а на красивом лице играла ослепительная улыбка. Несмотря на то, сколько раз он прикасался ко мне или смотрел на меня вот так, мое сердце каждый раз начинало учащенно биться, а по рукам бежали мурашки. Вот так он влиял на меня. Всегда.

Он нежно поцеловал меня в затылок, чуть выше моего узловатого пучка.

Я почувствовала, как восхитительная дрожь пробежала по моему позвоночнику, а мои плечи напряглись под его ладонями.

— Ты прекрасно выглядишь, моя Бабочка, — промурлыкал он в мое ушко, усыпанное бриллиантами.

— Спасибо, — прошептала в ответ, и мой голос был таким тихим, что я едва услышала саму себя.

— Абра, пришло время для последнего штриха. Pièce de résistance45.

— Tout à fait46. — Она ушла со своими двумя ассистентами, оставляя меня наедине с Романом. Он не мог оторвать от меня глаз.

— Мне страшно, — призналась ему я.

Почему ты не сказал мне об этом, красивый засранец?

— Не стоит. — Он провел поцелуями-бабочками по моим плечам и верхней части спины. — Шоу проходит просто потрясающе. Ты поразишь всех.

— Но я никогда не ходила по подиуму, — возразила я. — Что, если я упаду на задницу?

Роман обхватил меня за талию и поцеловал в макушку.

— Не стоит беспокоиться, любовь моя. Ты — бабочка. Ты будешь летать по подиуму на своих изящных крыльях. — Одну руку он положил на мою шею, играя с моим кулоном в виде счастливой бабочки. — К тому же, удача на твоей стороне.

Удача могла закончиться, но прежде чем я успела возразить, вернулась мадам Дюбуа. В ее руке была эффектная диадема, состоящая из белых перьев, сверкающих кристаллов и усыпанных жемчугом бабочек. За ней двое Романовых несли тюлевую вуаль длиной в милю, не позволяя ей коснуться пола.

Отойдя в сторону, Роман наблюдал, как Абра водрузила диадему на мою голову, а затем прикрепила фату, пока помощники продолжали удерживать ее. Мое сердце бешено билось, но я глаз не могла оторвать от процесса ее укладывания на место. Когда фата была уложена, обе женщины осторожно отошли на шаг назад и позволили фате свободно драпироваться на полу. Я оглянулась через плечо. Тюль покрыла всю гардеробную. Боже мой! Это было потрясающее зрелище с сотнями, может быть, даже тысячами бабочек, усыпанных жемчугом, которые драматически группировались по низу. Это было непередаваемо словами зрелище.

Абра:

— Magnifique!

Роман:

— Совершенство!

На следующий удар моего трепещущего сердца начался показ мод. Царственные модели всех цветов, одетые в захватывающие дух платья Романа, выстроились в ряд и одна за другой исчезали из гримерной, чтобы пройти по подиуму. Я была на голову ниже большинства из них, даже на своих шпильках, и была последняя в очереди. Но она скоро должна была наступить. Мое сердце неистово трепетало в груди. Нервы гудели. Мое тело, похоже, стало убежищем для бабочек.

— Роман, я не думаю, что смогу это сделать.

— Моя Бабочка, ты сможешь и сделаешь. Точка.

О Боже! Он все еще оставался красивым, властным засранцем, в которого я влюбилась. И продолжала влюбляться каждую секунду своей жизни.

— Через пять, четыре, три, два, один, — прокричал продюсер. — Поехали! — Роман любовно хлопнул меня по заднице, и я, глубоко вздохнув, вышла на подиум. Скорее в ужасе, чем в восторге.

С трудом удерживаясь на каблуках, я медленно шла, хотя мое сердце неслось галопом. Играла мелодия «Времена года» Вивальди, задавая мне темп. Газиллион камер и айфонов мигали вспышками, почти ослепляя меня. Я не обращала внимания на буйство бабочек вокруг меня, но мне удалось мельком увидеть моих родителей и моего дедушку Кларенса в первом VIP ряду. Они сияли широченными улыбками. Мой отец, который находился в стадии ремиссии и восстановил большую часть своего веса, поднял большой палец вверх, и это все, что мне было нужно, чтобы продолжить. Мое сердце парило от счастья, и, когда мои нервы успокоились, я почувствовала себя легкой, как бабочка. Словно я летела по воздуху, и каждый шаг поднимал меня все выше и выше, а моя тридцатифутовая вуаль тянулась за мной, как свита. Все взгляды были устремлены на меня, и я не смогла сдержать улыбку.

Я остановилась в конце подиума. Остальные модели присоединились ко мне в своем последнем проходе. И те, что были в повседневной одежде, и те, что от кутюр. Всего около пятидесяти. Публика бурно аплодировала. Многие аплодировали коллекции стоя. Они остались в диком восторге от новой коллекции Романа «Бабочки»! Та, в которой я приняла участие. Меня переполняли эмоции. Слезы навернулись на глаза, смачивая ресницы. Если бы еще только Роман вышел на поклон.

Внезапно снова раздались бурные аплодисменты. Я повернула голову. По подиуму шел Роман собственной персоной. Теперь он оделся в великолепный черный смокинг и белую рубашку, на воротнике которой был завязан синий галстук-бабочка. Мой Голубой Морфо! Рядом с ним шла его маленькая муза, Марипоса, в мини-версии платья Голубой Морфо, улыбалась и держала его за руку. В свои нежные шесть лет наша маленькая модница осуществила свою мечту стать супермоделью. О, мой Роман!

Я не сводила с него глаз, пока он уверенно шел ко мне и попутно махал рукой своим поклонникам и поклонницам. Встав рядом со мной, он поклонился, и аудитория пришла в неописуемый восторг, теперь уже все вскочили на ноги и аплодировали стоя. Это было уважением, которого он так заслуживал. Мое сердце разрывалось от счастья. И любви. Ведь это первый раз, когда он предстал перед широкой публикой. И сделал традиционный поклон автора коллекции на подиуме. Затем Херст взял мою руку и триумфально поднял ее вверх. Снова последовали горячие овации и аплодисменты.