Бабочка (ЛП)

Ее сейчас растопчут!

Глава 4

Софи

Все вокруг было как в тумане. Дождь хлестал по мне, промочив до костей. Свернувшись в позу эмбриона на холодном, намокшем асфальте, я оцепенела, растерялась, не в силах пошевелиться. Люди сновали вокруг меня, крича:

— Вставай! Уйди с дороги.

Я лежала под натиском их ног и капель дождя. Наконец, мне удалось присесть на корточки, и резкое жжение пронзило мое колено. Поморщившись, я посмотрела вниз. На моих колготках оказалась большая прореха, дыра размером с серебряный доллар, и сквозь нее просвечивала неприятная царапина. Дождь смешался с кровью, образуя багровые потеки, из-за которых все выглядела еще хуже, чем было на самом деле. Горячие слезы и капли дождь стекали по моему лицу. Я прижала колени к груди. Пульсация содранной кожи усиливалась, и я начала рыдать, не заботясь о том, что могли подумать обо мне люди, потому что им было абсолютно все равно.

— Убирайся на х*й с моего пути, придурок! — прокричал другой голос, возвышаясь над хаосом. Смутно знакомый. — Господи, ты ранена. — В голосе чувствовалась тревога. — Давай, Бабочка, позволь мне помочь тебе подняться.

На моем следующем судорожном вдохе кто-то поднял меня на ноги. Дрожь сотрясла все мое тело, отчасти потому, что мне было так холодно и мокро. Но в основном потому, что я оказалась в объятиях моего неожиданного героя. Романа Херста.

Держа в другой руке массивный черный зонт, он притянул меня к себе так, что мы оба оказались под его защитным пологом. Лицом к лицу. Так близко, что наши тела плотно соприкасались.

— Что ты здесь делаешь? — заикаясь, промямлила я.

— Ты забыла свой телефон.

Ой-ой. Неужели я случайно оставила его включенным, и он зазвонил? Неужели Роман раскрыл мою настоящую личность?

— Ты можешь идти? — спросил он, останавливая мои мысли. В его взгляде горело беспокойство.

Я опустила глаза на свое окровавленное колено. Оно все еще болело, но ничего серьезного.

— Да, я в порядке. Мне нужно домой.

— В твоем состоянии ты ни за что не поедешь на метро. Ты истекаешь кровью и дрожишь.

— Это всего несколько остановок, — запротестовала я, стиснув зубы, пока люди толпились вокруг нас, делая безумные рывки к входу в метро. — Могу я получить свой телефон обратно?

— Софи…

Черт. Он знал. Но откуда?

Херст приподнял мой подбородок большим пальцем, его прикосновение было такое нежное. В отличие от яростных струй дождя вокруг нас. Внутри меня разлилось тепло, когда его взгляд остановился на мне.

— Что происходит с бабочками под проливным дождем?

Я знала. Из любопытства однажды загуглила этот вопрос.

— Если они не находят укрытия, то умирают.

— Держись за меня.

В следующее мгновение Роман снова притянул меня к себе, свободной рукой обхватил мои плечи, и я бежала обратно в студию, как хромой щенок. Каждый шаг причинял мне боль.

И также будет с правдой.

Глава 5

Роман

Я нес свою потрепанную Бабочку наверх в свою квартиру. Лифт заклинило, и я решил воспользоваться черным ходом, давно возведенным на случай пожара. Мой гнев на время уступил ее уязвимости и моей потребности позаботиться о ней. Даже промокшая, она была легкой, как перышко. Такая хрупкая, а ее кожа такая нежная. Усадив девушку на диван, я включил камин, что делал крайне редко, и нашел одеяло, чтобы укрыть ее. Ее зубы все еще стучали, а одежда промокла насквозь. Мадам Дюбуа скоро должна была подойти с халатом и аптечкой первой помощи. Но еще не скоро. Поэтому направился к своему бару и налил бокал бурбона.

— Вот, выпей это. Это согреет тебя. — Я протянул ей бокал.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она.

— Почему ты не взяла с собой зонтик? — поинтересовался я, наблюдая, как она делала глоток крепкого напитка. К моему удовольствию, Бабочка сгримасничала, нахмурив свои брови, похожие на гусеницу.

— Когда я выходила из квартиры, не было похоже, что будет дождь.

— Внешность может быть обманчивой, не так ли, Софи?

Теперь появилась виноватая гримаса.

— Да, вещи не всегда такие, какими кажутся. И люди тоже. — Она заставила себя сделать еще один глоток бурбона. — Как ты узнал мое настоящее имя?

— Позвонила твоя подруга — настоящая Харпер Олбрайт. — Я не потрудился указать ей, что знал, как оно пишется.

Она прикусила нижнюю губу.

— Я могу объяснить.

Я сложил руки на груди, подавляя гнев, который кипел внутри меня.

— Ты все объяснишь, как только будешь в чем-то сухом, и это кровавое месиво на колене будет смыто.

В этот самый момент дверь лифта раскрылась. Из него выскочила мадам Дюбуа, держа в руках поднос с чайным сервизом и аптечкой. Черный шелковый халат, один из многих, которые я использовал для своих моделей между примерками, был перекинут через ее левую руку.

— Не хотите ли чаю, mon chérie4? — спросила она, приближаясь к нам, ее походка стремительна, а осанка, как всегда, безупречна.

— Нет, спасибо, — ответила моя хрупкая подопечная со слабой благодарной улыбкой.

— Мадам Дюбуа, пожалуйста, поставьте чайник и фарфор на журнальный столик, на случай, если она передумает.

Не говоря ни слова, она сделала то, что ей сказали, а затем предложила проводить Софи в ванную комнату для гостей, где она могла бы переодеться в халат.

— Спасибо, мадам. Пожалуйста, после этого заберите ее мокрую одежду и положите ее в сушилку. — В подвале была прачечная, которая также использовалась для хранения вещей.

— Oui, monsieur5. — Она тепло улыбнулась Софи. — Mon chérie, оставьте свой рюкзак здесь.

Софи отбросила мокрый мешок и, пошатываясь, поднялась на ноги, не в силах подавить болезненное шипение. Меня пронзил укол вины. Я должен был помочь ей подняться, но, к счастью, мадам Дюбуа придержала ее за руку и помогла дойти до ванной. Девушка все еще шла скованно.

Через несколько минут они вернулись. Софи уже была в шелковом халате с поясом, который доходил ей до колен. Хотя ее рана все еще была влажной и кровоточила, но, похоже, что мадам Дюбуа немного очистила ее. Ее мокрая одежда была собрана в сетчатый мешок, который держала мой начальник штаба.

— Спасибо, — сказал я, пока мадам Дюбуа вела Софи обратно к дивану.

— Pas de problème6. Я думаю, что колготки испорчены, но я могу попробовать их зашить.

Софи подняла на нее глаза.

— Все в порядке. Вы можете просто их выбросить. У меня есть несколько таких же пар.

— Нет, не выбрасывайте их! — вмешался я. — Просто оставьте их на столе.

Я смотрел, как моя верная, давняя сотрудница вынула их из мешка для белья и положила на стеклянную поверхность рядом с вазой с гардениями. Цвета ожили в отблесках пылающего огня. Раскаленное пламя — единственная вспышка цвета в моей абсолютно черной комнате.

— Мадам Дюбуа, пожалуйста, вернитесь, когда мисс… — Черт. Я забыл ее фамилию.

— Локхарт, — вставила Софи.

Софи Локхарт. Ее имя жгло мой язык.

— …когда одежда мисс Локхарт высохнет.

— Oui, monsieur, — отрапортовала мадам Дюбуа и удалилась к лифту.

Я же подошел к Софи.

— Вытяни ногу на журнальный столик.

Она сделала то, о чем ее попросили. Мой взгляд задержался на ее длинных, бледных тонких конечностях и ухоженных босых ногах, каждый палец которых был идеально выкрашен. И еще на безобидной татуировке в виде бабочки, нанесенной чуть выше ее лодыжки.

Я присел между столиком и диваном и на мгновение залюбовался тем, как изысканно она выглядела в черном. Четкий контраст оттенял ее фарфоровую кожу и тонкие черты лица. Я не мог не заметить, как ее маленькие соски натянули ткань, и представил, что они похожи на маленькие бутоны роз. Сморщенные, розовые и изящные. Как те, которые я когда-то любил. С болью осознавая, что под халатом на ней нет ничего, кроме ожерелья с эмалированной бабочкой, я слегка приподнял подол, чтобы осмотреть степень повреждения колена. И подавил желание мысленно и физически раздеть ее.