Страница 85 из 88
— Грейсон, — сказала я, двигаясь, чтобы встать в большом дверном проеме.
— Что за…? — громко спросила Кимберли прямо у меня за спиной, как раз в тот момент, когда он забросил свое тело в окно, приземлившись на пол с громким влажным стуком. Он застонал, потирая руку и поднимаясь на колени.
Грейсон заметил, что я стою неподвижно, тараща на него глаза, и вскочил на ноги.
— Кира, — прохрипел он, под его ногами образовалась лужа. Вспышка тоски в его темных глазах заставила мой желудок сжаться.
— Что ты делаешь? — спросила я, окидывая его взглядом. Его серо-голубая футболка прилипла к груди, демонстрируя каждый мускулистый изгиб и впадинку, а джинсы облегали сильные бедра. Я сглотнула. Он выглядел таким невероятно красивым, стоя там, даже насквозь промокший, с мокрыми крыльями, безвольно свисающими за спиной.
Грейсон провел рукой по волосам, убирая их со лба. Он поймал что-то у своей груди, и повернув голову, я поняла, что Кимберли бросила ему полотенце.
— Я просто… буду внизу, — сказала она. Я кивнула, сжав губы и оглянувшись на Грейсона, чтобы увидеть, как он вытирает голову полотенцем. Он снял крылья, вытер футболку о полотенце, а затем провел им по ногам, наконец наклонившись, чтобы вытереть лужу под собой. Мои глаза следили за каждым движением.
Когда он снова выпрямился в полный рост, мы несколько напряженных мгновений смотрели друг на друга через всю комнату. Наконец, он тихо сказал:
— Пока я сидел там под дождем, я подумал, что бы Кира сделала прямо сейчас? Она что-нибудь бы сделала. Она придумала бы какой-нибудь план. Это было бы не похоже на нее — просто сидеть здесь и ждать. Она бы собрала все свое мужество и попыталась, даже если ей показалось бы, что вся надежда потеряна. И я подумал о том, как сильно я хочу быть таким же храбрым, как ты.
Ох.
Я переступила с ноги на ногу, изо всех сил стараясь не рухнуть немедленно.
— И поэтому ты залез по стене здания и ворвался в дом Шэрон?
Он пожал плечами, одарив меня кривой улыбкой.
— Взлом и проникновение было лучшим, что я мог придумать за это время, — он прочистил горло. — Хотя на самом деле это план Б. Видишь ли, изначально мой план был не так уж хорош. Я собирался прочитать тебе лекцию об опасностях того, что ты сделала, и выдать несколько комментариев по поводу твоих… импульсивных идей. Итак, — он сунул руку в карман и вытащил мокрый сложенный листок бумаги, — я составил список «плюсы» и «минусы», — я издала небольшой смешок-фырканье, и он бросил на меня полный надежды взгляд, осторожно разворачивая бумагу, стараясь не порвать её. — Я написал о твоем духе, твоем сострадании и твоей доброте. Но я также написал обо всех способах, которыми ты сводишь меня с ума и подводишь к самому краю здравомыслия, — он перевернул записку вверх ногами и снова правой стороной вверх. — Но потом, я не смог вспомнить, что было плюсами, а что минусами, потому что все вместе они представляют тебя, и я не хотел бы ничего менять.
— Ох, — выдохнула я, держась на волоске от обещания не сдаваться. — Ну, — сказала я, скрестив руки на груди, — ну, это… это сработало, я полагаю, план Б то есть. Так что это был не самый худший из планов, если говорить о планах, — я отвела от него взгляд, на мгновение прикусив губу. — Но чего именно ты пытался достичь? Теперь, когда ты передо мной, чего ты хочешь, Грейсон? — я прочистила горло, зная, что то, как мой голос сорвался на его имени, выдало мои дрожащие эмоции и скрытую надежду, которую я так старалась отрицать.
— Я хочу сказать тебе то, что должен был сказать тебе в тот день в своем кабинете, если бы я был достаточно храбр тогда, если бы я был достаточно силен тогда. Я хочу сказать тебе, что доверяю тебе, и что люблю тебя, и что я не хочу прожить свою жизнь без тебя. И я надеюсь, что ты простишь меня за то, что я оттолкнул тебя, за то, что говорил тебе такие жестокие вещи, за ложь, и я надеюсь… Я надеюсь, что ты сможешь помочь мне простить себя. Мне жаль, мне так жаль, — в его голосе была невыносимая боль, и мое сердце подпрыгнуло в груди.
Я попыталась разобраться во всем, что он только что сказал, мой разум ухватился за три слова, в частности.
— Ты… любишь меня? — спросила я, от надежды у меня почти перехватило дыхание.
Я сделала шаг к нему, но он поднял руку, останавливая меня на полпути. Я моргнула, глядя на него. А потом слезы навернулись мне на глаза, когда пришло понимание. Он хотел прийти ко мне сам. Он так и сделал, остановившись всего в нескольких шагах от того места, где стояла я. Дрожащая улыбка приподняла уголки моих губ.
— Да, — сказал он, — я люблю тебя так сильно, что без тебя чувствую себя пустой оболочкой.
Я прикусила дрожащую губу.
— И те вещи, которые ты говорил о том, что был с другими… — мой голос затих, сильная боль того момента вернулась ко мне и украла слова.
— Нет, — прохрипел он. — Боже, нет. Я сказал все это, чтобы причинить тебе боль, в ответ на ту боль, которую я думал, ты причиняешь мне, — он закрыл глаза, и на его красивом лице появилось выражение стыда. — Я был и всегда буду верен тебе — телом, а также сердцем и душой. Я дал клятву и намерен жить по ней.
Я улыбнулась, пытаясь сдержать рыдание, внезапно ослабев от облегчения.
— Я тоже была верна тебе. В тот день в Напе я была с Купером только потому, что это было частью плана, и он думал, что я все еще живу там. Я должна был выяснить, на каких мероприятиях он будет присутствовать. После этого я начала придумывать отговорки. Я никуда не ходила с ним ни в тот вечер, ни в какой-либо другой.
Он на мгновение зажмурился.
— Мне так жаль, что я когда-либо сомневался в тебе.
Я покачала головой.
— Это выглядело плохо, я знаю. Я бы объяснила, но…
— Я был ужасен. За гранью ужасного.
Я приложила пальцы к его губам и шмыгнула носом, глядя ему в лицо.
— Тебе было больно.
Он кивнул с выражением боли и вины на лице.
— Я была уверена, что ты отдашь мне документы на развод. Ты не согласился на сделку моего отца?
Он покачал головой.
— Нет, я этого не делал. Лучше умру с голоду.
Я посмотрела вниз.
— Что ж, это удобная позиция, потому что мы все еще можем умереть с голоду. Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы снять арест с бабушкиных денег, если мой отец все еще будет настаивать на этом. Он мог бы…
— Оказывается, Джессика Хоторн была заинтересована в инвестициях в семейный виноградник.
Я наклонила голову, глядя на него в замешательстве.
— Она сделала это? — я мало знакома с ней. Она согласилась дать мне деньги для финансирования моего плана, но была немногословна и пренебрежительна.
— Да, — он улыбнулся, и в его улыбке была нотка удивления. — И, — продолжил он, — я хочу, чтобы ты знала, что пришел ко всем выводам о своих чувствах к тебе и обо всех способах, которыми я вел себя как полный осел, прежде чем узнал, что ты сделала для меня, для нас, — он сделал паузу, — как бы возмутительно это ни было, — он, казалось, не мог не добавить это.
Я сглотнула, моя улыбка исчезла, когда я посмотрела вниз.
— Я строила планы и интриги… — я посмотрела ему в глаза. — Я должна была, Грейсон. Не знала, действительно ли ты согласишься на сделку моего отца или нет, но, если бы ты это сделал, он разрушил бы твое имя и весь прогресс, которого ты добился в исправлении своей репутации, а если бы ты этого не сделал, то остался бы без гроша. И это все была бы моя вина. Я должна была это исправить. Должна была попытаться, — слезы навернулись мне на глаза.
Он шагнул ко мне, на его лице появилась нежная улыбка.
— Знаю, маленькая ведьма. И нам есть о чем поговорить на эту тему. Но сначала я хочу, чтобы ты знала, что я был неправ, когда сказал, что ты хоть чем-то похожа на своего отца или на моего. Ты действительно строишь планы, это правда, — он улыбнулся и провел пальцем по моей скуле, — но твои идеи наполнены любовью и радостью жизни, как и ты. Ничего плохого не может исходить от тебя, Кира, потому что в тебе нет ничего плохого.