Страница 3 из 17
Со дня на день я собирался поговорить с ним, да все не было удобного случая.
Сегодня с утра моросит дождь, и я сижу дома, плету себе про запас лапти.
Мать глянула в окно и говорит:
— Теплый дождик, грибной... Виктор, лапти вечером доплетешь, а сейчас сходил бы грибов поискал...
Я с радостью отложил недоконченный лапоть и мигом собрался в лес. По пути зашел за Аликом.
Когда мы подошли к лесу, дождь почти перестал. Мы идем, разговариваем о том о сем. Больше всего, конечно, о войне.
— Я бы хотел стать летчиком, — говорит Алик. — Вот был такой герой летчик Виктор Талалихин...
— Знаю, читал. Это тот, который своим ястребком протаранил немецкий бомбардировщик...
— Жалко, что он погиб. Правда?
— Правда.
Я остановился и взял Алика за руку.
— Ты что? — Он посмотрел на меня вопросительно.
— Ты мне друг?
— Друг.
— Слушай, я тебе как другу говорю. Я ухожу на фронт. Хочешь, идем вместе!
Алик недоверчиво засмеялся.
— Ты это серьезно?
— Не веришь? Думаешь, шучу? Если боишься, так и скажи. А я один все равно уйду. Вот увидишь, совершу какой-нибудь подвиг.
Алик перестал смеяться, а я, видя, что он колеблется, быстро заговорил:
— Возьмем с собой хлеба, картошки напечем.
— Мать не пустит...
— А мы не скажемся.
— Значит, убежим?
— Убежим!
— В тот же день хватятся, сообщат в милицию, и нас вернут.
Тут уж я задумался.
— А знаешь, мы скажем, что пошли в город, в гости. У меня в Йошкар-Оле тетка живет.
— У нас тоже там есть родственники.
— Вот и здорово!
После того как мы решили бежать на фронт, нам уж было не до грибов, и мы не столько глядели под елки, сколько говорили о предстоящем побеге, о фронте.
Мы условились бежать через две недели.
— Смотри, не проговорись! — предупредил я Алика.
— Ну что ты! Разве я не понимаю?..
Мать удивилась: чего это я вдруг захотел к тетке. Но я сказал, что, мол, хочу посмотреть город — в городе-то я никогда не был.
Алик так же сказал своей матери. Нас отпустили.
И вот настал назначенный день. Мы с Аликом сложили в холщовые сумки хлеб, картошку; кроме того, мать дала мне десяток вареных яиц.
Мать стала подробно объяснять, как найти в городе тетку, но я все ее объяснения пропустил мимо ушей: зачем мне это, когда я вовсе не к тете собираюсь.
«Прощай, мама, теперь мы не скоро увидимся, — думал я. — Если бы ты знала, куда мы едем...»
— Да ты запиши адрес, — говорила мать.
— Не надо, я так запомнил, — отмахнулся я.
Мать с Нинкой проводили нас до околицы, дальше мы с Аликом зашагали одни. Когда деревня скрылась за лесом, мы остановились, достали из мешков самодельные пистолеты и переложили их в карманы: оружие всегда должно быть под рукой.
Мы вышли на шоссе. Слышим, догоняет машина. Алик поднял руку, но машина не остановилась. Вторая тоже не остановилась, и третья. Мы прошли километра два с половиной, когда нас нагнала еще одна машина. Тогда мы оба замахали руками.
На этот раз шофер попался добрый и посадил нас в кузов.
Ух и весело же мчаться на машине! Бегут мимо поля, мелькают перелески, вот позади осталась какая-то деревня. Ветер свистит в ушах.
— Здо́рово! — кричу я Алику.
— Здо́рово! — кивает он мне в ответ. — Обязательно пойду в летчики!
— А я буду кавалеристом или танкистом!
...Я знаю, Алик давно уже решил стать летчиком. Мы и подружились-то с ним из-за самолета. Случилось это еще в пятом классе, до войны.
Как-то раз я сделал самолет. Из полена вытесал фюзеляж, из доски выпилил крылья, гвоздем прибил жестяной пропеллер, потом приладил свой самолет на крыше сарая. Когда дул ветер, пропеллер вертелся.
— Посмотри-ка, какой я самолет сколотил, — похвалился я Алику. — Вон как пропеллер вертится, того гляди, улетит.
А ветер в тот день был сильный, и пропеллер вертелся, аж гудел.
Алик посмотрел немного и отвернулся.
— Хороший, — говорит, — самолет, только не летает.
— Так он же не настоящий! — возразил я.
— Все равно, можно сделать, чтоб летал. Ты слышал про летающие модели?
— Слышать-то слышал, а вот как их делают, не знаю.
— А я видел в школьной библиотеке книжку, в ней рассказывается, как делать летающие модели самолетов. Я ее возьму, и давай сделаем с тобой такой самолет, чтобы летал.
— Давай! — обрадовался я.
На другой день Алик принес книгу. Каких только там не было самолетов! И без мотора — такой самолет называется планер, и с моторами — с резиновым и с бензиновым. Мы выбрали самолет с резиновым мотором. Конечно, лучше бы построить с бензиновым, но у нас не было моторчика и достать его было невозможно. Резины у нас тоже не было, но ее все-таки достать легче.
Алик перерисовал из книжки все чертежи на лист бумаги.
— Я, — говорит, — буду авиаконструктор, а ты — мой помощник.
Толковый он парень, Алик, сразу понял, что к чему, и мы в тот же день начали строить модель.
Через неделю летающая модель была почти готова, оставалось только поставить мотор. Но резины у нас все еще не было. В сельпо она не продавалась, в райцентре тоже.
Правда, в нашей деревне у одного мальчишки была резина, как раз такая, какая нам нужна, но, как говорил дедушка: «Есть-то есть, да не про нашу честь».
Резина была у Миклая, уж не знаю, откуда он ее достал. Просить у него было бесполезно — не даст, такого другого жмота по всей деревне не сыщешь.
Однажды вечером я сидел возле своего дома, вижу — идет Алик и ведет с собой Миклая.
— Ну, что у вас за модель? Показывайте, — насмешливо сказал Миклай. — Эта, что ли?
Он взял нашу модель в руки, повертел ее, посмотрел.
— Вообще-то похоже на самолет. Только полетит ли?
Уловив в голосе Миклая зависть, я довольно улыбнулся, а Алик говорит:
— Полетит, конечно. Только у нас нет резины. Я слыхал, у тебя есть.
— Есть. А вам-то что?
— Дай нам.
— Ишь какие хитрые! А вы мне дадите позапускать ваш самолет?
— Дадим.
Миклай нахмурился и засопел. Он долго молчал, наконец проговорил:
— Ладно, будет вам резина.
Он сбегал домой и принес моток крепкой черной резины. Мы быстро приладили ее к модели и пошли за деревню на выгон пробовать, как она летает.
Пока мы шли по деревне с белокрылым самолетом, за нами увязалась целая толпа.
Пришли на выгон. Алик закрутил пропеллер и подбросил самолет вверх. Самолет сначала как будто бы начал падать, но потом выровнялся и пошел вверх.
— Летит! Летит! — кричали ребята.
Самолет пролетел весь выгон и у леса плавно опустился на землю.
— Молодец, Алик, ты — настоящий авиаконструктор! — сказал я.
— Так мы же вместе делали, — ответил Алик. — Значит, ты тоже молодец.
— А резина чья? — вмешался Миклай. — Моя. Без резины ваш самолет не полетел бы. Значит, я тоже имею право на самолет. Давай теперь я буду запускать — как договорились.
Без резины наш самолет, конечно, не полетел бы. Но мне очень не хотелось отдавать нашу модель в руки Миклаю.
— Давай-давай, — торопит он, — а то отберу резину.
Ничего не поделаешь, пришлось дать.
Мы договорились, что модель будет находиться у всех нас по очереди: день — у Алика, день — у меня, день — у Миклая.
До самой темноты мы запускали самолет, а потом Миклай унес его к себе домой.
На следующий вечер мы с Аликом, как сговаривались, пришли на выгон, чтобы опять запускать модель. Миклая там не было. Мы долго ждали его, но он так и не пришел.
Целую неделю Миклай не отдавал самолет, а потом отдал без резины и с поломанным крылом...
За то время, пока строили модель, мы с Аликом крепко подружились. Так и дружим до сих пор.
...На краю Йошкар-Олы возле большого деревянного моста шофер остановил машину и ссадил нас.
— Ну, герои, приехали. Знаете, куда идти?