Страница 41 из 44
Как-то мама объявила, что мы едем на Чёрное море! Мы – это мама, я и младшие брат с сестрой. Мама сказала, что это очень нужно, потому что у меня слабое здоровье. Она считала, что меня надо вывезти туда, где тепло и много солнца, да и ей не повредит отдых на море, чтобы хоть короткое время отдохнуть от домашнего хозяйства. Это они с папой решили, что мама со всеми нами, младшими, поедет в Анапу. Я услышала про Анапу и испугалась, знала, что там только одна знакомая у мамы, та самая тётя Шура, которая очень строгая и всегда ругает своих уже взрослых детей (так говорила моя мама). Мне, конечно, очень хотелось увидеть море, поплавать в нём, поесть разные экзотические фрукты, которые растут только в тёплых краях, но я боялась тётю Шуру. Мама, чтобы успокоить, вынуждена была заверить меня, что она постоянно будет с нами и никому нас не оставит. Итак, мы отправились с мамой на отдых, ехали на поезде, и я наслаждалась природой, глядя на мелькающие за окнами красоты. На станциях люди торговали всякими вкусностями, и когда мама выходила, чтобы что-то купить, я со страхом смотрела, успеет ли она сесть обратно в вагон – мысль о том, что поезд может уехать без мамы, когда она выходит, преследовала меня. Каждый раз, когда поезд подъезжал к следующей станции, я с опаской смотрела на маму, думала, будет она выходить в этот раз или нет, и успеет ли вернуться в поезд, пока он стоит. А как говорится, чего больше всего боишься, того и ожидай. В поезде было тесно, жарко и душно, денег на отдельный купейный вагон у мамы не было, поэтому мы ехали в плацкартном вагоне. На одной из остановок мама опять сказала, что выйдет что-то купить, не помню, что она хотела купить – еду, напитки или мороженое для нас, помню только, что пошла она дальше обычного. Я видела, что туда многие побежали, знала, что мама не будет лезть без очереди (как моя бабушка), а значит, есть вероятность того, что она не успеет вернуться. Я не отрывала глаз от окна, видела, что люди стали возвращаться со своими покупками, видела, как стали бежать к поезду, а мамы всё не было видно. Поезд медленно тронулся, я была в шоке, поезд набирал скорость, а мамы всё не было видно. Мне хотелось выскочить из вагона к маме, но в поезде были младшая сестра и младший братик, и я чувствовала ответственность за них. В какой-то момент я поняла, что мама уже не может зайти в вагон, поезд ехал быстро, ехал на юг в сторону тёти Шуры. Мне хотелось кричать: «Мамочка, мамочка, моя мамочка осталась там, на той станции! Остановите поезд! Там моя мамочка осталась!» Сестра тоже заметила, что мама не вернулась. Я не понимала, как мне себя вести, не понимала, куда мне бежать, не знала, кому об этом рассказать. Я была в замешательстве и в каком-то ступоре, сердце колотилось, а я не могла сдвинуться с места, не понимала, как я смогу успокоить сестру и братика, если они начнут плакать и требовать маму обратно. Мысленно я стала умолять Бога вернуть нам маму, и вдруг увидела, что мама вошла в вагон с другой стороны. Я не поняла, откуда она вошла, но мне хотелось обнимать её и кричать от радости. Оказалось, что, когда поезд тронулся, мама успела запрыгнуть в один из последних вагонов. Слава Богу, ей кто-то помог. Пока она шла через весь состав к нам, то нервничала ужасно, понимала, что мы там испытываем страх. Я смотрела на маму, и слёзы радости катились по моим щекам; это было такое счастье, что мама с нами, что она вернулась, это счастье не описать словами. Остаток дороги я, сестра и братик просили маму не выходить, страх остаться без мамы во второй раз мы не хотели испытывать.
Когда приехали в Анапу, то я удивилась, как там красиво и тепло! Тётя Шура разместила нас в летней пристройке, там мы все вместе и жили. Я была счастлива! Иногда вспоминала брата Николая и думала, на какой же кровати он бедный тут спал. Когда мы ходили на пляж купаться и загорать, мама покупала нам вкусные чебуреки, очень сладкие и вкусные соки и фрукты. В море мы заходили вместе с мамой, но не глубоко, один раз мама показала плывущих вдалеке дельфинов, рассказала, что дельфины очень умные существа, и было много случаев, когда они приходили людям на помощь и спасали их. Я полюбила этих дельфинов-спасателей после маминых рассказов. Кто-то из отдыхающих жарил крабов прямо на пляже, мне очень хотелось их попробовать, но я не осмелилась об этом сказать маме. Когда мы возвращались с моря, мама каждый раз пыталась угодить тёте Шуре, чтобы та не ворчала на нас. Я видела, что мама её побаивается, ей неловко оттого, что она целый день с нами на море и не помогает по хозяйству. И хотя у нас был свой провиант, мама всё равно чувствовала себя словно не в своей тарелке рядом с этой женщиной. Когда тётя Шура недовольным, властным голосом что-то громко говорила маме, мамочка тихим голосом ей отвечала и всегда поддакивала. Мне это не нравилось, и маму было жалко. Я не понимала, зачем мы здесь живём, почему мы не можем пойти жить в другое место, мне вообще хотелось вернуться скорее домой к папе.
Настал день, когда мама сказала нам, что мы возвращаемся домой, для меня это была радостная новость, я не могла дождаться, когда мы снова сядем в поезд и поедем, а по дороге я опять буду смотреть в окно. Этот долгожданный день настал, и наша обратная дорога была уже без происшествий.
Когда мы вернулись, услышали ужасную историю о том, что случилось с нашей собакой, пока нас не было дома. Когда мы уехали с мамой отдыхать, папа остался дома на хозяйстве, да и работа ему не позволяла ехать с нами. Мама договорилась со своей христианской сестрой и подругой тётей Аней, что во время нашего отъезда она будет приезжать из города и готовить для папы еду на несколько дней. У нас тогда была очень хорошая, умная молодая собака породы кавказская овчарка, папа её очень любил, она всегда его слушалась и очень любила нас всех. Однажды, когда тётя Аня ехала к нам, за ней, как только она вышла из поезда, увязался какой-то странный неадекватный мужчина. От железнодорожного вокзала до нашего дома больше километра. Она шла быстро и молилась всю дорогу, а он преследовал её до нашего дома. Когда она пришла и рассказала об этом папе, он взял собаку и пошёл посмотреть на этого мужчину, чтобы понять, зачем тот здесь, и почему он преследовал тётю Аню. Собака стала лаять на мужчину, показывая, что она защитник. Папа сказал мужчине, что если тот не уйдёт по-хорошему, то он спустит собаку. Только после этого мужчина повернулся и недовольный ушёл, пригрозив напоследок, что он это так не оставит. На следующий день папа обнаружил нашу собаку мёртвой. Мама, мне помнится, сказала, что её отравили, это показали анализы. Папа подозревал в этом ужасном убийстве именно того злого мужчину, который вечером преследовал тётю Аню. Меня потрясло тогда это убийство беззащитного животного, которому не было ещё и года.
Помню, как однажды папа приехал домой на очень старой чёрного цвета машине. Это была «Эмка» ГАЗ М1 – советский легковой автомобиль, серийно производившийся на Горьковском автомобильном заводе с 1936 по 1942 год. Машина была очень красивая, но с непривычно маленьким лобовым стеклом. Папа очень радовался, что смог недорого приобрести такой автомобиль. Он посадил маму вперёд, нас – сзади и сказал, что покатает. Я помню, как была удивлена мама, что машина такая большая, а ветровое стекло такое маленькое, ей казалось, что плохо видно дорогу, и это опасно. Папа был счастлив, что у него теперь своя машина, а про ветровое стекло, улыбаясь, говорил, что непременно поменяет его на большое, тогда маме будет всё хорошо видно, и машина ей будет нравиться.
В конце лета, перед школой, папа запланировал поездку на машине к себе на родину, на Украину. Он сказал маме, что хочет навестить свою уже больную старенькую мать, помочь по хозяйству сестре Вере, заодно посмотреть на своих племянников, а оттуда привезти мясо, овощи, фрукты и семечки. Мама была не в восторге от этой затеи, тогда папа сказал, что сможет взять с собой младших детей, тем более что его мать и родственники ещё ни разу их не видели. Мама боялась отпускать нас в такую дальнюю дорогу на машине, и папа спросил нас, хотим ли мы ехать.