Страница 83 из 142
По всей вероятности, в течение дня опубликуют обвинительный акт против бывших министров. Судить их будут заочно. Уверяют, что г-н Гизо сбежал, переодевшись слугой; г-н Дюшатель — закутавшись в плащ, а г-н Эбер — приладив себе накладные усы.
Проходит слух, что г-ну Гизо удалось переправиться в Англию.
На площади Пале-Рояля выставлены напоказ два трупа с табличкой на груди: «Воры».
Бу-Маза бежал. По телеграфу передан приказ задержать его, где бы он ни обнаружился.
Среди национальных тревог начинают занимать место новости из-за границы. Милан исполнен страха. Там введено военное положение и приняты самые суровые меры против населения. С минуты на минуту ожидают какого-нибудь бунта, который тоже вполне может обратиться в революцию.
Временное правительство может рассчитывать на содействие «Газеты дебатов», объявившей своим кредо преданность Республике.
Брусчатка вернулась на свое место. Баррикады разобраны. Теперь почти по всем улицам Парижа можно передвигаться в экипаже.
Около одиннадцати часов вечера распространяется слух, что принц Луи Наполеон прибыл в Париж.
28 февраля. — Утром газеты сообщают, что г-н Гизо переправился в Англию на борту парохода «Экспресс»; восемь других лиц, имена которых неизвестны, поднялись на борт судна в окрестностях Гавра.
Предполагают, что эти пассажиры не иначе, как бежавший король и сопровождающие его лица.
Принц Луи Наполеон направил сегодня утром следующее письмо членам Временного правительства:
«Париж, 28 февраля 1848 года.
Господа!
Поскольку народ Парижа уничтожил, благодаря своему героизму, последние следы иностранного вторжения, я поспешил вернуться из изгнания, дабы встать под знамена только что провозглашенной Республики.
Без всяких иных честолюбивых помыслов, кроме стремления служить своей стране, я объявляю членам Временного правительства о своем прибытии и заверяю их в преданности делу, которое они представляют, равно как и в моем расположении к их особам.
Примите, господа, заверения в этих чувствах.
НАПОЛЕОН ЛУИ БОНАПАРТ».
Сегодня, в два часа дня, посол Соединенных Штатов в Париже, г-н Ричард Раш, отправился в Ратушу и признал Временное правительство. Представителю Американского союза подобало первым приветствовать нашу юную Республику. Шаг, совершенный послом Соединенных Штатов, был в данной обстановке явлением торжественным; хотя шаг этот предвидели, члены Временного правительства были весьма тронуты им и после беседы, в ходе которой стороны обменялись самыми возвышенными словами, все вместе проводили посланца великого народа до порога Ратуши, дабы засвидетельствовать сердечные отношения, которые отныне и навек должны существовать между Америкой и республиканской Францией.
Господин Кабе и икарийцы примкнули к Республике, дав обещание не требовать ни раздела собственности, ни раздела денег.
Кто-то, прочитав в газете эту новость, спросил у г-на Деннери, кто такие икарийцы.
— Это, — ответил он, — ученики человека, который хотел своровать, но не смог.
Ходят самые противоречивые слухи, самые удивительные версии относительно последних часов, проведенных семьей Луи Филиппа во Франции.
Письмо из Сен-Клу, которое нам стало известно, содержит подробности, касающиеся бегства Луи Филиппа:
«Мэр и его первый заместитель отсутствовали, когда в четверг, в три часа пополудни, в Сен-Клу прибыл бывший король под эскортом нескольких конных национальных гвардейцев и драгун, охранявших его от возможного нападения. Тот, кто командовал ими, крикнул, что король отрекся и т. д. Выйдя из скромной кареты, в которой он прибыл, король вызвал г-на Таэра и попросил его раздобыть запасных лошадей. Поскольку г-н Таэр ответил, что лошадей у него нет, король и его спутники сели в наемные экипажи конторы Сьяра, которые повезли их в Версаль. Короля сопровождали королева, герцог и герцогиня де Монпансье, а также герцогиня Немурская. Он оставался в замке всего лишь три четверти часа. Король сказал заместителю мэра, что был постыдно обманут.
Вечером в Сен-Клу прибыл его камердинер Прово, привезя под своим жилетом две рубашки для короля, ибо в спешке тот ничего с собой не захватил.
Этот камердинер со слезами на глазах говорил ему утром того же дня, что следует пойти на уступки народу, что Париж пребывает в крайнем волнении и т. д. И знаете, что король ответил ему? "Это опять досужие разговоры: мы этих людей образумим; через несколько часов все успокоится»".
А вот что пишут из Дрё:
«Бывший король прибыл в Дрё в четверг 24 февраля, в половине двенадцатого ночи, сопровождаемый королевой, герцогиней Немурской и ее детьми. Они сохраняли здесь самое строгое инкогнито, однако имя короля было нечаянно произнесено единственным выездным лакеем, сопровождавшим их.
Всю их свиту составляли две горничные.
Около часа ночи прибыл герцог де Монпансье, сообщивший об отрешении от власти всей семьи, что не оставляло никакой надежды.
Все они были ошеломлены этой новостью.
Бывший король и его семья покинули Дрё в пятницу 26 февраля, в девять часов утра. Чтобы утаить их отъезд, выездной лакей, сидевший на козлах, сбросил с себя ливрею и облачился в редингот и другую одежду, купленную за два часа до этого.
Супрефект ждал карету, стоя на выезде из города, и занял место на козлах, рядом с выездным лакеем.
Поскольку на почтовой станции в Сент-Андре местные жандармы стали спрашивать, кто сидит в этой карете, супрефект тут же спустился с козел и вполголоса ответил им, после чего они немедленно удалились.
Стоило бывшему королю пересечь лес Ане, как на дороге появились рабочие соседней бумажной фабрики, имевшие намерение арестовать его».
Многие видели, как Ахмет-паша, сын Мухаммеда Али, с огромным мужеством сражался во время атаки на Водонапорную башню 24 февраля. Позднее его замечали на бульварах, где он, сидя рядом с кучером, катал в своей коляске людей в блузах.
Нашли тело г-на А.Жолливе, депутата департамента Иль-и-Вилен, которого искали на протяжении четырех дней. Это было одно из трех мертвых тел, погребенных под кучей песка в тот момент, когда король, убегая, проходил мимо главного пруда сада Тюильри.
Произошла встреча между лордом Норманби и г-ном де Ламартином, и это заставляет предположить, что наши добрые отношения с Англией не будут прерваны.
Господин де Ламартин готовит манифест, который от имени Французской республики будет адресован Европе.
Новость о революции в Бельгии оказалась ложной.
Путешественник, прибывший из Англии, сообщает, что г-н Гизо высадился в Дувре утром в воскресенье.
Десять тысяч рабочих явились к Ратуше, требуя сократить рабочий день до десяти часов, упразднить подрядные договоры и принять немедленные меры для создания товариществ хозяев и работников.
Это выступление повлекло за собой обнародование указа следующего содержания:
«ФРАНЦУЗСКАЯ РЕСПУБЛИКА.
СВОБОДА. РАВЕНСТВО. БРАТСТВО.
ОТ ИМЕНИ ФРАНЦУЗСКОГО НАРОДА.
Принимая во внимание, что революция, сделанная руками народа, должна была делаться для него;
что настало время положить конец долгим и беззаконным страданиям трудящихся;
что закон о труде имеет первостепенное значение;
что у Временного правительства нет более важной и более достойной внимания заботы;
что прежде всего Франции подобает с жаром изучить и разрешить вопрос, поставленный сегодня перед всеми индустриальными нациями Европы;
что необходимо без малейшей задержки принять меры к тому, чтобы гарантировать народу законные плоды его труда,