Страница 26 из 69
— Давай возьмем по сэндвичу прежде, чем вернется народ, — предлагает Льюис, когда они проходят мимо кафетерия. Он сметает с подноса два сэндвича и передает один Заку, у которого нет аппетита — у него уже много дней нет аппетита — но он все равно его принимает. Они садятся за пластиковый столик.
— У тебя выходной? — спрашивает Зак.
Льюис смеется, вытирает невидимые крошки с бороды.
— Нет. Выходных здесь не бывает.
Он снова кусает сэндвич.
— Они постоянно заставляют меня нянчиться с новичками.
Зак никогда прежде не был инженю (прим.: актерское амплуа, изображающее наивного невинного человека), он привык быть наставником. Быть тем, кто носит шелковый галстук и знает все ответы.
— Без обиняков, — добавляет Льюис.
— Что ты, — отвечает Зак. — Я просто… пытаюсь понять.
— Ты скоро к этому привыкнешь, — сообщает старый хиппи. — Здесь все просто, чего я не могу сказать о внешнем мире. Усердно трудись и получишь награду. Усердно трудишься, получаешь повышение.
«Повышение?» ― думает Зак. Что-то в этой фразе зарождает тревогу в его груди. На границе его сознания маячит какая-то важная мысль, но ее не поймать.
— Ты постоянно будешь получать повышения, — продолжает Льюис, — и выйдешь из подземелья. Наверх, туда, где все эти миленькие белые местечки с комнатами развлечений и киноэкранами, виртуальными спортзалами и офисными капсулами. И приличной едой, — говорит он, сминая свою салфетку и бросая ее в урну в углу. — Не этот дерьмовый картонный хлеб. По крайней мере, я так слышал.
Зак впервые замечает лацкан на жилете Льюиса.
— Это мои этапы, — отвечает он, постукивая по пяти цветам на своей груди. Это как военные полоски. — Еще две и меня возвысят.
— Возвысят?
— Дадут повышение. Наверх, — он показывает на потолок.
— Как давно ты здесь?
— Иисусе. Не знаю. Откуда мне знать? Ты видишь здесь еб*ный календарь?
— Дольше, чем остальные?
— Большинство из них.
— Мы говорим о годах? Десятилетиях? Как много времени займет подняться туда?
Льюис пожимает плечами.
— Все зависит от того, как усердно ты трудишься.
Он смотрит на нетронутый сэндвич Зака.
— Правильное решение, — говорит он.
***
В оставшееся до окончания смены время, Зак узнает, как правильно ударить музыкальный автомат, чтобы тот заиграл «Поменьше разговоров», от чего ностальгия бьет его в живот из-за безымянной женщины с кожей цвета жженой карамели. Как взломать звуковой душ, чтобы он дал дополнительные тридцать секунд времени работы, поверьте, иногда они нужны, и что нужно сделать, чтобы получить награду.
— Награды? Что-то вроде угощения? Как для собаки? — спрашивает Зак.
— Конечно, можешь думать о них так.
— А как лучше о них думать?
— Как о средстве сделать здесь твою жизнь комфортнее.
Льюис показывает Заку свою комнату. Она оснащена оборудованием для накачки мышц, длинным зеркалом, на вид удобной постелью и набором для ухода за бородой.
— Некоторые заключенные используют награды в обмен на перекус. Шоколадно-ореховое печенье и прочее дерьмо. Но не я. Я хочу быть в лучшей форме, когда выйду в цивилизацию.
Зак рассматривает пену для бритья с логотипом «СкайРест» и острую бритву. Они выглядят старыми.
— Их не беспокоит, что ты можешь использовать бритву, как оружие?
— А, не, — отвечает Льюис. — Здесь нет смысла вести себя плохо. Это того не стоит. Они лишат тебя всех твоих полосок. Судьба похуже смерти.
Льюис показывает в угол на потолке. Зак предполагает, что там установлена микрокамера.
— В каждой комнате. Они наблюдают за всем, чем мы занимаемся. В реальном времени. Никому ничего не сойдет с рук. Это честный способ жить, знаешь ли. Прозрачный. Вести себя хорошо. В реальном мире, если кто-то бесил бы меня, вероятно, я бы его трахнул. Это одна из причин, почему я здесь. Теперь я бросил это дерьмо. Все поступки ведут к последствиям. Я медитировал, чтобы избавиться от гнева. Мне стало намного, бл*ть, лучше.
— Что будет, если ты нарушишь правила?
— Никто не нарушает правил.
— Не может такого быть.
— Послушай, — говорит Льюис, снова смотря вверх на камеру, затем переводит взгляд на Зака. — Скажу это всего раз.
Зак смотрит на него.
— Не нарушай здесь правил. Не нарушай еб*ных правил. Усек?
Он кивает.
— Не устраивай проблем. Ходи на работу. Не броди. Не затевай драки. Ясно?
— Ясно, — отвечает Зак.
— Ты не хотел бы, чтобы тебя бросили в карцер. Не в этом месте.
Льюис отворачивается, в его глазах появляется что-то, чего там не было прежде. Что он видел?
Зак пытается разрядить обстановку.
— Так значит здесь не бывает драк?
— Ну, я бы так не сказал. Посади кучку людей в подземелье, и будут стычки. Но они редки. На кону слишком много. Плюс…
— Плюс?
Он постукивает по своему черному браслету.
— Они могут остановить стычку до того, как та наберет обороты. Они следят за тобой, так? А также они отслеживают твой пульс, уровень сахара в крови, адреналина и много чего еще. Кто-то там наверху начнет беспокоиться, и мы окажемся на полу всего одним нажатием кнопки.
— Они могут вырубить нас всех? Всех сразу?
— Вырубить, следить, накачать наркотиками… — он полирует наручник рукавом. — В основном, они зажимают наши яйца в медвежий капкан. Так что мой лучший совет тебе: веди себя правильно.
Глава 40
Полночные эльфы
— Готов к первой смене, Гердлер?
Льюис стоит на пороге комнаты Зака. Звенит звонок.
— Думаю, что да.
Зак не возражает сегодня усердно потрудиться. Это может помочь унять нервы. Льюис жестом показывает ему следовать за ним, и они присоединяются к другим заключенным, потоком устремляющимся из резиденции на прилегающий завод. Зак называет это заводом, но, если быть честным, он все еще не знает, какую продукцию выпускает «СкайРест». Он получает от других несколько слегка заинтересованных взглядов, но большинство людей его игнорируют. Муравьи-солдаты, рабочие пчелы: все в одинаковой серой форме из мягкого хлопка.
— В чем заключается работа? — спрашивает Зак.
— Спроси что попроще.
Зак невесело смеется.
— Что ты имеешь в виду?
— Не похоже, чтобы мы работали на конвейере, так? Мы нихрена не производим. Это не еб*ный «Бильхен».
— Тогда… что?
— Они определяют, что нужно сделать, и соответственно направляют нас.
— Но что? Что за работа?
Почему Льюис уклоняется от ответа?
— Любая. Любая, при которой требуется труд, покуда…
— Да?
— Покуда нас не видят.
— Кто?
— Клиенты. Красивые люди в сотах. Мы как… полночные эльфы. Ну, знаешь, маленькие проказники, которые прокрадываются внутрь и выполняют всю работу. Как невидимая рабочая сила, понимаешь? Призрак в машине. Никто не хочет видеть эльфов. Это убивает магию.
Они продолжают идти.
— Так, приведи пару примеров, чтобы я знал, чего ожидать.
Льюис вздыхает. Зак видит, как тот размышляет: «Я слишком стар для этого дерьма».
— Ладно, так… два дня назад мы рубили дрова для мусоросжигательного завода. Позавчера создавали семенные яйца. А до этого: резали ебаный лук. До этого: сажали саженцы. Березы, наверное. Серебряной березы.
— Что за семенные яйца?
Льюис поднимает руку, чтобы остановить поток вопросов.
— Ты пока не готов к этому дерьму. Ты пробудешь здесь долго. Тебе нужно научиться ебаному терпению.
— Прости, — говорит Зак.
— Я не сумасшедший. Я говорю тебе, как есть.
Они спешат в искусственную оранжерею. Тут нет окон, потому что это место находится глубоко под землей, но потолок покрыт тысячами тусклых лампочек, а растения — тысячи и тысячи растений — тянутся вверх к своим фальшивым солнцам, как ученики, которые еще не знают, что их обманули.
Они выстраиваются в линию рядом с рядами аэропоной растительности. Сколько их здесь? Зак быстро подсчитывает в уме. Две сотни? В каждом ряду, похоже, разные растения. В их ряду фиолетовые цветы.