Карл Смелый. Жанна д’Арк

— Только этого я и желаю, — отвечала Жанна. — Но, если я сообщу вам нечто настолько сокровенное, что знать это можете только вы и Господь, поверите ли вы мне тогда, наконец, и согласитесь ли с тем, что именно Господь послал меня?

— Да, Жанна, — ответил король.

— Что ж, государь, — продолжала девушка, — вы, наверное, хорошо помните праздник Всех Святых в про­шлом году, когда вы находились совсем один в вашей молельне в Лошском замке и обратились к Господу с тремя просьбами?

— Истинная правда, Жанна, — отвечал король. — Я прекрасно это помню.

— Государь, — спросила девушка, — рассказывали ли вы об этих просьбах вашему духовнику или кому-либо другому?

— Нет, никогда, — ответил король.

— Хорошо, в таком случае я скажу вам, — продолжала девушка, — какими были эти три просьбы. Первая просьба, с которой вы обратились к Богу, заключалась в том, чтобы он лишил вас мужества продолжать эту войну, стоящую столько золота и крови вашему бедному коро­левству, в том случае, если вы не являетесь законным наследником французского престола. Вторая просьба: если страшное бедствие, отяготившее участь Франции, стало следствием ваших личных грехов, то вы умоляли Бога снять с этого несчастного народа вину, которая не является его виной, и обрушить на вашу голову всю кару, даже если эта кара будет вечной епитимьей или даже смертью. Наконец, третья просьба: если же, напротив, грехи совершены народом, то вы умоляли Господа сжа­литься над этим народом и проявить к нему милосердие, дабы королевство смогло бы, наконец, выйти из череды злоключений, длящихся уже более двенадцати лет.

Выслушав эти слова, король надолго погрузился в молчание; он опустил голову, размышляя, и лишь изредка поднимал ее, чтобы еще раз внимательно посмотреть на девушку. Наконец, он в свой черед нарушил тишину:

— Все, что вы сказали, Жанна, это правда. Но одного моего убеждения в том, что вы посланы Богом, недоста­точно; нужно, чтобы мои советники разделили со мной это мнение, иначе вы внесете смуту в наши ряды, а мы и без того уже слишком разобщены и несчастны.

— Что ж, — промолвила Жанна, — соберите завтра трех или четырых самых верных вам людей и, если воз­можно, церковников, и тогда я явлю вам знак, после которого никто больше не будет сомневаться, ибо мои голоса обещали предоставить мне такой знак и я уверена в том, что в ответ на мою просьбу они это сделают.

Затем король и Жанна вернулись в зал заседаний совета, где все нетерпеливо ожидали их. Как только дверь открылась, все глаза устремились к королю и по его серьезному и задумчивому лицу все поняли, что сказан­ное девушкой произвело на него сильное впечатление.

— Господа, — объявил король, — на сегодня доста­точно; то, что с нами происходит, дает богатую пищу для размышлений, и мы должны выслушать мнение об этом событии самых близких наших советников. Что же каса­ется вас, Жанна, то ступайте к себе, ибо вы, должно быть, устали от долгого путешествия, только что совер­шенного вами, и не забудьте о том, что вы обещали нам сделать завтра.

— С Божьей помощью, — отвечала Жанна, — испол­нится не только то, что я обещала сделать завтра, но и то, что я обещала сделать в будущем!..

И, опустившись на одно колено перед королем, она поцеловала ему руку и удалилась столь же скромно и спокойно, как и пришла.

В ту минуту, когда Жанна подошла к уличным воро­там, мимо проезжал какой-то всадник, направлявший свою лошадь к Луаре на водопой. Поскольку слухи о прибытии Жанны уже распространились по городу, всад­ник, не веривший в подобные чудеса, остановился перед девушкой и принялся грубо оскорблять ее, присовоку­пляя к своей брани богохульства. Жанна, видя, что эти слова обращены к ней, подняла голову и посмотрела на него скорее печально, чем гневно.

— Увы! — воскликнула она. — Как можешь ты, несчаст­ный, хулить Бога, когда, возможно, ты так близок к смерти!

Всадник не принял во внимание это своеобразное про­рочество; напротив, он удалился, продолжая хулить Бога все теми же словами, и доехал до реки; но, когда его лошадь пила, она испугалась какого-то шума и бросилась в воду; всадник попытался удержать ее на берегу, но, несмотря на все его усилия, она продолжала двигаться вперед, к самой глубокой части реки, и вскоре перестала доставать копытами до дна. Тогда всадник поспешно спрыгнул с лошади, решив добраться до берега вплавь, однако то ли у него вдруг начались судороги, то ли слова, сказанные Жанной, пришли ему на ум и парализовали его, но он успел лишь крикнуть «Прости, Господи!» и тут же исчез под водой. Два часа спустя его труп нашли в мельничном шлюзе.

Поскольку несколько человек слышали то, что всад­ник сказал Жанне, и то, что она ему ответила, проис­шедшее сочли за чудо, и слава юной девушки, вдохно­венной свыше, возросла до такой степени, что вечером все жители собрались под окнами постоялого двора и потребовали, чтобы она вышла к ним. Жанна тотчас же появилась на балконе и повторила народу своим тихим, исполненным веры голосом то, что она послана Госпо­дом, чтобы спасти короля и Францию, после чего бед­ный люд, успокоенный словами юной девушки больше, чем это мог бы сделать вид двадцатитысячного войска, пришедшего на помощь королю, с ликованием удалился, восклицая: «Ноэль!» Вечером одна из частей города была иллюминирована в знак всеобщей радости.

На следующий день, в десять часов утра, король послал за Жанной. Жанна, ожидавшая королевского посланца, не заставила его ждать ни минуты и, напротив, тотчас последовала за ним; вдвоем они явились в Шинонский замок, где их ожидал король. По пути их сопровождала огромная толпа людей, которые, едва заметив Жанну, поспешили за ней следом и теперь остались у ворот замка, чтобы услышать новости об этой встрече. Жанна смело поднялась по лестнице и вошла в королевские покои; там она увидела Карла VII вместе с архиеписко­пом Реймским, монсеньором Карлом де Бурбоном и монсеньором де Ла Тремуйлем.

Архиепископ Реймский начал расспрашивать Жанну; он осведомился, откуда она родом, как зовут ее родите­лей и каким образом к ней пришло озарение. Жанна рас­сказала ему все, что помнила о своей жизни, столь про­сто и скромно, что слушатели, в своей черед, ощутили, что они проникаются верой в ее слова. Когда она окон­чила свой рассказ, архиепископ Реймский спросил ее, есть ли неподалеку от дома ее отца лес и как он называ­ется. Жанна ответила, что там и в самом деле есть лес, который виден с порога ее дома и называется Дубовым лесом. Тогда архиепископ повернулся к королю, сиру де Бурбону и сиру де Ла Тремуйлю и сказал: «Все верно».

И действительно, пророчество Мерлина гласило, что юная девушка, которая должна спасти Францию, прибу­дет изех nemore canuto.[32] По-видимому, король и его советники были уже почти убеждены в правдивости девушки, но все же они пожелали довести испытание до конца, и потому архиепископ вновь обратился к ней.

— Жанна, — начал он, — вы обещали нашему королю подтвердить подлинность вашей миссии каким-то нео­провержимым знаком; что это за знак? Мы ожидаем, что он появится у нас на виду, и, если он таков, как вы утверждаете, мы будем готовы поверить в то, что вы есть истинная посланница Божья.

— Подождите меня, — промолвила в ответ Жанна, — и помолитесь, пока будете меня ждать.

С этими словами она удалилась и прошла в располо­женную рядом часовню, где никого, кроме нее, не было; подойдя к алтарю, она опустилась на колени и голосом, преисполненным той веры, что двигает горы, взмоли­лась:

— Всемилостивый Господь мой, во имя святых стра­стей твоих прошу тебя позволить блаженному архангелу Михаилу и блаженным святым Екатерине и Маргарите предстать перед твоей скромной рабой, если ты по-прежнему желаешь, чтобы именно я, бедная девушка, от твоего имени пришла на помощь Французскому коро­левству!

Стоило Жанне произнести эти слова, как облако при­вычным образом опустилось и открылось, позволяя уви­деть не только архангела и обеих святых, но и целый сонм других ангелов, которые в сияющей дали взмахи­вали крыльями и пели хвалу Господу. Жанна была настолько ослеплена этим великолепием, что опустила глаза.