Страница 22 из 171
Этелинда росла так, получая религиозное образование, и достигла девятилетнего возраста. Будучи по-прежнему слепой, она, тем не менее, свободно передвигалась по всем окрестностям замка, сопровождаемая своей кормилицей, которая осталась при ней и не переставала удивляться, как это незрячая девочка может так уверенно ходить по всем дорогам. Одна из таких знакомых ей дорог вела к лесной часовне Пречистой девы; именно сюда по утрам и вечерам, почти ежедневно, приходила полюбившая этот уголок маленькая Этелинда, чтобы вознести молитву Отец же ее, напротив, зная, что именно здесь задушили и утопили его жену, всегда галопом проносился мимо часовни и родника, даже не поворачивая головы в их сторону.
Случилось так, что однажды, когда девочка стояла на коленях перед часовней и молилась, она услышала, как мимо галопом скачет лошадь, и по звуку поняла, что это едет ее отец. Она обернулась, чтобы кивнуть ему в ту самую минуту, когда он поравнялся с ней, но, вместо того чтобы остановиться, Бертульф помчался быстрее, а так как ночью шел дождь, то грязь из-под задних копыт лошади попала прямо в лицо девочке.
Тогда Этелинда поднялась с колен и, даже не подозвав находившуюся неподалеку кормилицу, подошла к роднику, наклонилась и, зачерпнув рукой воду, ополоснула лицо.
Внезапно она закричала от радости. Чудодейственная вода, коснувшись ее глаз, сняла закрывавшую их пелену. Этелинда прозрела.
Девочка побежала в замок и бросилась в объятия графини, восклицая:
— Матушка, я вижу тебя!
Весть об этом чуде разнеслась далеко. Стало известно, как оно произошло и что его сотворило. Всех окрестных слепых приводили к роднику, и стоило им промыть глаза святой водой, как наступало исцеление.
Но самое сильное впечатление это чудо произвело на самого Бертульфа. То, каким образом эта вода стала святой, не было тайной лишь для него одного: ведь в воде этого родника Годелива испустила дух.
И потому однажды он сел верхом на коня и, приехав в Брюгге, бросился в ноги Карлу Доброму, во всем ему признался и молил его лишь об одном — о помиловании, чтобы успеть спасти душу молитвой и благими делами. Карл Добрый согласился помиловать его, и в тот же самый день, выделив вдовью долю графине и приданое Этелин-де, владелец Гистельского замка отказался от всех остальных своих богатств, чтобы построить женский монастырь и возвести церковь.
Ну а сам он принял постриг в аббатстве в Берге, где и умер.
Через некоторое время после освящения этой красивой церкви Тьерри Эльзасский привез со Святой земли и передал в часовню святого Василия на площади Бург толику крови Господней, которую он получил от патриарха Иерусалимского в награду за свое мужество.
Нижняя часть часовни, куда была помещена Святая кровь, существует и по сей день, и в ее крипте можно увидеть любопытный барельеф, представляющий интерес как памятник византийского искусства и изображающий крещение Господа Иисуса Христа.
Верхняя часть здания восходит к 1533 году. Точность даты подтверждает камень на фасаде, на котором она выбита. Впрочем, для знатоков готики в этом и так нет ни малейшего сомнения: украшения часовни обладают изяществом, тонкостью и прихотливой красотой, свойственными архитектуре начала XVI века.
Последний бургомистр Брюгге намеревался в 1810 году снести этот средневековый шедевр, но, к счастью, Наполеон, находившийся в тот момент в городе, воспротивился этому преступлению, сказав, что часовня Святой крови с ее изящной, устремленной ввысь башенкой напоминает ему архитектуру Сирии. Так что если Наполеон не мог быть созидателем, он становился хранителем.
Что же касается роли, которую играет Святая кровь в жизни Брюгге, то она схожа с ролью крови святого Януария в жизни Неаполя. В 1797 году к великому горю жителей Брюгге эта реликвия исчезла; но едва лишь восстановилось спокойствие, как тот, кто с риском для собственной жизни совершил эту благочестивую кражу, поспешил вернуть реликвию в часовню.
Блеск и величие Брюгге начались в XIV веке. В 1393 году в Турне состоялось состязание лучников, где собрались 581 участник из 48 городов, в том числе и из Парижа. Жители Брюгге не одержали тогда победы в стрельбе из лука, но они завоевали приз за самый роскошный наряд.
В 1429 году великолепие города возросло еще больше благодаря празднествам, которые устроил граф Филипп Добрый по случаю своего бракосочетания с Изабеллой Португальской.
Как известно, именно в разгар этих празднеств, желая отомстить молодым дворянам за их насмешки над вызывающе белокурым цветом волос своей юной супруги, Филипп Добрый учредил орден Золотого руна.
В Брюгге состоялась также церемония бракосочетания Карла Смелого. И именно в Брюгге, куда Карл Смелый некогда с триумфом вошел, в 1550 году, то есть через семьдесят три года после его смерти, по распоряжению Карла V, его внука, были перенесены его останки. До того времени они покоились в церкви святого Георгия в Нанси.
Карл Смелый воссоединился в этой часовне со своей дочерью Марией Бургундской, уже почившей там вечным сном. Его положили бок о бок с нею, и в 1558 году надгробие, схожее с тем, под которым она покоилась и которое было построено по повелению Марии Австрийской, приказал воздвигнуть для него Филипп II. В одном из счетов, датируемым 1568 годом, указано, что расходы на изготовление этого надгробия составили 24 595 флоринов.
Скульптуры отца и дочери можно увидеть здесь и в наши дни — в третьей часовне справа от входа. Карл лежит в боевых латах, с монаршьей короной на голове и орденом Золотого руна на груди; у ног его — лев, по правую руку от него — шлем, по левую — латные рукавицы; тут же можно прочесть его девиз, который одновременно служит девизом героя сражения при Монтлери и безумца из Муртена:
Яна это решился, и пусть мне за это воздастся.
Эта гробница, одна из самых великолепных на свете, вся отлита из меди, и лишь ее позолота обошлась в 24 000 брабантских крон; украшения на ней выполнены из серебра и эмали, а по всем ее четырем сторонам идут гербы главнейших европейских династий, с которыми был породнен герцог.
Надпись на гробнице наводит на мысль, что, подобно тому, как позолотили его статую, хотели покрыть позолотой и самого покойного:
"Здесь покоится высокородный, могущественный и великодушный государь Карл, герцог Бургундии, Лотарингии, Брабанта, Лимбурга, Люксембурга и Гелдерна, граф Фландрии, Артуа, Франш-Конте, Эно, Голландии, Зеландии, Намюра, Зютфена, маркграф Священной Римской империи, владетель Фрисландии, Салена и Мехелена, который, будучи щедро наделен силой, стойкостью и величием души, долгие годы преуспевал в высоких начинаниях и битвах, одержал победы как при Монтлери, в Нормандии, в Артуа, в Льеже, так и в других местах, пока фортуна не отвернулась от него и не отняла у него жизнь в Ночь королей в 1476 году близ Нанси. Тело его, погребенное в Нанси, высокородный, могущественный и победоносный государь Карл, император римлян, пятый по счету из тех, кто носил это имя, его внучатый племянник и наследник его имени, побед и владений, позднее перенес в Брюгге, где король Филипп Кастильский, Леонский, Арагонский и Наваррский, сын вышеназванного императора Карла, повелел положить его в сей гробнице, подле его дочери и единственной наследницы Марии, жены и супруги высокородного и могущественного государя Максимилиана, эрцгерцога Австрийского, а затем короля и императора римлян. Помолимся Господу за упокой его души. Аминь".
Рядом с надгробием герцога Карла, как мы уже сказали, находится надгробие герцогини Марии. Ее фигура, как и фигура ее отца, лежит на гробнице, выполненной в виде парадного ложа; на герцогине, как и на ее отце, — королевская мантия и монаршья корона. У ног ее лежат два пса, символизирующие преданность.
И наконец, вот эпитафия дочери, ни в чем не уступающая отцовской:
"Усыпальница прославленной государыни госпожи Марии Бургундской, милостью Божьей эрцгерцогини Австрийской, герцогини Бургундии, Лотарингии, Брабанта, Лимбурга, Люксембурга, Гелдерна, графини Фландрии, Артуа, Франш-Конте, Эно, Голландии, Зеландии, Намюра, Зютфена, маркграфини Священной Римской империи, владетельницы Фрисландии, Салена и Мехелена, жены и супруги прославленного государя Максимилиана, прежде эрцгерцога Австрийского, а затем короля римлян, сына Фридриха, императора Священной Римской империи, которая ушла из мира сего 25 лет от роду, XXVIIдня месяца марта, оставив после себя наследника Филиппа Австрийского и Бургундского, своего единственного сына 3 лет и 9 месяцев от роду, а также Маргариту, свою дочь четырнадцати месяцев и пяти дней от роду. Была владетельницей вышеназванных земель четыре года и девять месяцев; была добродетельной и горячо любящей женой названного благородного супруга, и все ее подданные и все, кто знал ее, глубоко скорбят, оплакивают и горюют по ней, ибо была она истинной государыней. Молите Господа за упокой ее души. Аминь".