Страница 24 из 132
Это не единственное проявление ненависти, которую генуэзцы питали к другим обитателям Апеннинского полуострова. Когда в 1262 году византийский император передал генуэзцам крепость, прежде принадлежавшую Венеции, то генуэзцы, мстя венецианцам за какое-то оскорбление, разрушили эту крепость, погрузили камни на корабли, доставили в Геную и там выстроили из них здание, известное прежде как банк Сан Джорджо, а теперь — как Таможня. Внутри этого памятника мести находится памятник гордыни: генуэзский грифон, который душит в своих когтистых лапах имперского орла и пизанскую лисицу, а надпись внизу гласит:
Griphus ut has angit,
Sic hostes Janua frangit.[23]
В стенах Таможни с давних пор существуют отверстия для доносов: говорят, что во время последних революций эти почтовые ящики не пустовали.
Наша гостиница находилась недалеко от Дарсены; в ожидании ужина я, прихватив томик Шиллера, решил посетить могилу Фиески.
Заодно я осмотрел и морские верфи. На первой из них, той, что расположена сразу за стеной, Генуя и сегодня еще оснащает, переоснащает и чинит свои корабли. Далее располагается обширный сухой док: здесь некогда строились знаменитые генуэзские галеры, длиной в 38 метров, шириной в 4 метра и стоимостью в семь тысяч генуэзских ливров; с командой по 230 человек в каждой они бороздили Средиземное море, господствуя в нем. Сейчас в этом доке работают 700–800 каторжников, которые в кандалах с ядром расхаживают под величественными сводами XIII века, возведенными по чертежам Бокканегры.
В углу верфи помещено приношение по обету со следующей надписью:
«Brigantino Sardo la Fenice, commandato da capitan ' Felice Peire, notte dai 13 ai 14febbraio 1835, essendosi aperta un entes-tatura di tavola colo a picco a I'isola di La ire !»[24].
Тут же и картина, на которой запечатлено это событие: тонущий корабль, спущенная на воду шлюпка с матросами, взывающими к Богоматери, а в углу полотна — она сама, мановением руки усмиряющая бурю.
По дороге от верфи к старому Палаццо Дориа надо пройти через ворота Сан Томмазо. В створке ворот есть небольшая дверь: здесь, на ее пороге, был убит Джаннеттино, племянник дожа.
Перед воротами находится площадь Аква Верде. Именно здесь, на этой площади, после двухмесячной осады, когда подошли к концу все запасы провизии и были съедены не только боевые кони, но и кожаные седла, Массена, подписав на мосту Корнильяно вместе с адмиралом Кейтом и бароном Оттом достойнейшую капитуляцию, названную им конвенцией, собрал остатки гарнизона — примерно 12 000 человек, и, находясь в окружении австрийцев, они три дня пели все патриотические песни, какие есть во Франции.
Палаццо Дориа — властитель залива; когда смотришь на него, можно подумать, будто Генуя была построена амфитеатром для того, чтобы радовать взоры обитателей этого дворца. Мы поднялись по широкой лестнице, ступеней которой касалось парадное одеяние восьмидесятилетнего дожа, до этого, как написано на стенах его дворца, состоявшего в должности адмирала на службе у папы, императора Карла V, короля Франциска I и Генуи. Поднимаясь по этой лестнице, достаточно кинуть взгляд вверх, чтобы увидеть у себя над головой чудесные фрески, напоминающие те, какими расписаны Лоджии Ватикана; это творение Перино дель Вага, который был одним из лучших учеников Рафаэля и покинул Святой город после его захвата и разграбления солдатами коннетабля де Бурбона. В те времена спасавшийся от гибели поэт или художник всегда мог найти радушный прием в каком-нибудь дворце. Перино дель Вага встретил на своем пути дворец Дориа; старый дож принял его так, как если бы тот был королевским послом, а художник вознаградил Дориа за гостеприимство, заполнив шедеврами стены приютившего его дворца.
Палаццо Дориа стоит между двух садов: один их них находится по другую сторону улицы и поднимается по склону горы — в него можно попасть через галерею; другой сад примыкает к дому и заканчивается мраморной террасой, господствующей над заливом. На этой террасе Андреа Дориа давал свои знаменитые обеды для послов, когда серебряная посуда сменялась трижды и после каждой смены выбрасывалась в море. Кто знает, быть может, под водой были расставлены сети, которыми на следующий день вылавливали блюда и кубки; но тайна эта затрагивает герцогскую гордость, а потому она так никогда и не была раскрыта.
Возле колоссальной статуи Юпитера находится надгробие собаки по имени Радан, полученной Андреа Дориа в подарок от императора Карла V; пес расстался с жизнью в отсутствие хозяина и был погребен у подножия статуи, чтобы он, как гласит эпитафия, и после смерти охранял бога. Вернувшись из плавания, Дориа нашел эпитафию вполне подходящей и не стал в ней ничего менять.
А сам Андреа Дориа похоронен в церкви Сан Маттео.
Мое благоговение перед историей привело меня прежде всего туда, куда призывали воспоминания; отдав долг Дориа, Фиески и Массена, я осмотрел маяк «Лантерна», построенный Карлом V; затем, прогулявшись минут десять вдоль городской стены, я оказался у ворот верфи, перед знаменитым античным ростром, который был найден в генуэзском порту и, как полагают, принадлежал кораблю, затонувшему во время сражения между лигурами и Магоном, братом Ганнибала. Возле этого ростра, сделанного в 524 году от основания Рима, выставлен пушечный ствол из кожи, охваченный железными обручами, — трофей, взятый у венецианцев при осаде Кьоджо в 1379 году: таким образом, это одно из первых орудий, появившихся после изобретения пороха. Что же касается тридцати двух женских кирас, которые носили генуэзские воительницы в 1301 году и форма которых вызвала у президента де Бросса такое несправедливое подозрение в отношении этих благородных амазонок[25], то англичане, удерживавшие Геную в 1815 году, продали их на улице по цене обычного железного лома. От этой торговой сделки, достойной лакеев, уцелела лишь одна кираса, да и та произвела на меня впечатление подделки.
От верфи всего два шага до улицы Бальби — одной из трех настоящих улиц, существующих в Генуе: остальные можно назвать разве что улочками. Правда, эти три улицы, о которых г-жа де Сталь говорила, что они построены для съезда королей, и которые Альфьери называл складом дворцов, быть может, не имеют себе равных в мире.
На всех этих дворцах время оставило налет глубокой грусти. На одних фасадах образовались трещины, на других осыпалась штукатурка; упавшие обломки оттаскивают в проулки между зданиями, наваливая на кучу отбросов. Больно смотреть на это смешение известки и мрамора, величия и нищеты, и чувствуется, что за десятую часть их прежней цены сегодня можно было бы купить весь дворец с мебелью и картинами и, если верить генуэзской поговорке, еще и герцогиню в придачу.
Поговорки — это не научные изыскания президента де Бросса, их можно цитировать. А потому я привожу полностью генуэзскую поговорку, какой она была во все времена: «Маге senza pesci, monti senza legna, uomini senza fede, do
Что означает: «Море без рыбы, горы без леса, мужчины без совести, женщины без стыда».
По всей вероятности, поговорка эта была известна Людовику XI, сказавшему: «Генуэзцы отдают себя в мою власть, а я отдаю их черту».
У меня только одно маленькое замечание по этому поводу: думаю, поговорку эту сочинили не в Генуе, а в Пизе. Как совершенно справедливо сказал Бридуазон, подобное о себе не говорят, а свет еще не видал такого генуэзца, который был бы глупее Бридуазона.
Страда Бальби вывела нас к Страда Нуовиссима, аСтрада Нуовисси ма — к Страда Нуова. Именно здесь, на этой последней улице, заканчивающейся площадью Любовных источников, которую обрамляют дома с фресками на фасадах, и расположены прекраснейшие из генуэзских дворцов. Мы осмотрели два их них: Палаццо Дориа-Турси, принадлежащий государству, и Палаццо Россо, собственность г-на де Бриньоле, посла короля Карла Альберта в Париже.
Архитектором Палаццо Турси, который ошибочно приписывают Микеланджело, вначале был ломбардец Рокко Лугаро, а завершил строительство Рандони; украшением дверей и окон занимался Таддео Карлоне, а расписывал здание кавалер Микеле Канцио. И хотя снаружи это один из наиболее роскошных дворцов Генуи, внутри он — один из наименее красивых.