Страница 45 из 47
Она даёт мне оставить её в одном бюстгальтере, хоть и смутившись. И я провожу ладонью по её животу, едва давая ей отдалиться. Ричи садится удобнее, скрывая улыбку за лёгким покусыванием только опробованных на вкус губ. И мало мне…
Я касаюсь левой её щеки, смотря, как безумно красиво эта девушка ныряет мне навстречу, чуть прикрывая глаза от моих поглаживаний. Увожу правую на её бок, тут же проводя по талии полосочку подушечками пальцев, будто касаясь клавиш.
И это, наверное, так поспешно, но…
— Ещё немного, Маш, и я тебя полюблю.
Та перестаёт дышать…
— Не подумай, просто "люблю" для моих почти тридцати восьми — это намного-намного-намного большее, чем простая влюблённость.
Щёчки начинают краснеть, пока их обладательница тихонько выдыхает одними губами. Но где-то между нами начинает вибрировать телефон, и это мне так не нравится…
Двенадцать минут спустя
В цель.
Маша опять отдаляется, так что приходится достать смартфон, уповая на свой возраст и умение "держать себя в руках". Хочется кого-нибудь прибить, даже если этим кем-то окажется собственный сын… точнее, особенно если этим кем-то окажется Ян.
Так и есть…
Моя Ричи ложится рядом, поджимая под себя ноги и положив ладошки под голову, смотря на то, что приходится делать. Раньше бы просто нажал один раз на гарнитуре, сейчас же подношу гаджет к уху.
— Да, Ян.
— Пап, — тут же раздаётся слишком громко.
Я поворачиваю голову к девушке рядышком, провожу пальцами по её носику, получая в ответ смущенный выдох и полуулыбку.
— Что тебе, гиена? Только быстро…
— Пап! Можешь меня забрать?
С голосом что-то не то. Он шмыгает носом, хотя судя по камерам с трёх ночи, когда он пригнал мою машину и уехал на такси не пойми куда, признаков простуды явно не было.
— Что-то случилось?
— Я просто подрался… и тут писец просто.
Неплохо.
И Ричи всё слышит, чуть дрогнув. Выдыхаю, сажусь на кровать…
— Где ты?
Диктует адрес, не такой уж и далёкий отсюда. Я мог бы сказать ему разбираться со всем этим, но, ясное дело, так не поступаю.
— Скоро будем.
Она вскакивает даже быстрее меня, сбегая зачем-то на кухню. Я же ухожу в коридор, быстро одеваюсь и подхватываю на руки спящую Роки, недовольно заворчавшую, но пока не проснувшуюся. Маша же спустя миг появляется с прозрачным пакетом, из которого торчат мои таблетки, бинты и вата… Волнуется?
Выходим из квартиры, ждём лифт. Ричи забирает от меня щенка, и та, ясное дело, этому рада. Я убираю в карманы руки и пытаюсь себя не накручивать. Мне тридцать семь, я через месяцев восемь дедом стану, а тут… драка. Он вообще дрался в школе? Вроде да, но моё вмешательство в этот процесс взросления никогда не требовалось. Я узнавал постфактум, да и его "писец" точно же никогда ранее не звучал.
Заходим в лифт, закрываю глаза, чувствуя, как дёргается кабина. Маша продолжает молчать… и даже тогда, когда садимся в авто. Даже тогда, когда я слишком резко дёргаюсь, она не хочет ничего говорить. Я не настаиваю, но всё равно посматриваю на эту девушку. Кажется, что всё в норме.
Спустя три поворота у обочины замечаю знакомую куртку, разворачиваю машину в неположенном месте, о чём сразу получаю уведомление:
"Разворот запрещён"
— Жили, ага, сейчас развернусь по новой, — взрываюсь резко и слишком ядовито.
Маша рядом вжимается в кресло. Твою мать, Андрей! Надо успокоиться…
Торможу у одиноко стоящего сына. Ну, точнее — на скамейке неподалёку сидит и глядит на нас местная шантропа его возраста, пощёлкивая семечками. Говорят ему что-то… тот показывает средний и открывает переднюю дверь, не заметив Машу. Зато мы замечаем его нос, когда в салон влетает ледяной воздух.
Девушка рядом дёргается…
Позади раздаётся смех, Ян сжимает кулаки и хлопает дверцей сильно. Машина того не заслуживает. Через миг садится на заднее… Я трогаюсь с места, смотря в боковое зеркало, как те выросшие подростки встают и провожают нас взглядом, не переставая при этом ржать.
— Что случилось?
Он хохлится воробушком, поджимает измазанные кровью губы и отводит взгляд к окну, шмыгнув носом и тут же коснувшись ребром ладони перегородки носа. Морщится…
Отвлекаюсь на дорогу, пока так и не получив ответ.
Роки на коленях Маши перестаёт нервничать, сделав круг и ложась поудобнее. Прекрасно, я собаке завидую. Девушка сжимает кулаки… зачем? Разжимает и снова сжимает, тихонечко выдыхая.
— Ян?
— Да что ещё-то, пап!?
— Что случилось?
— Ничего! Я же сказал, просто подрался…
Юношеский максимализм. Думает, что я слишком стар, чтобы понять и не наорать? Может быть, так и есть.
— Ян, серьёзно…
— Да блин… там один начал про Ксюшку гнать, я взбесился. Ударил его, те на меня в ответ. Всё!
Включаю поворотник, направляясь в сторону дома…
— Что ты у них забыл вообще? Ты и Новый год с ними?
— Это мои друзья, папа!
И этот укор в тоне вполне оправдан, я толком не знаю, с кем дружит эта девятнадцатилетка. Это моя оплошность, если бы интересовался больше, может, знал бы Ксюшу ранее. Да, но…
— Отличные друзья. Что сказали?
Маша снова сжимает ладошки и отводит взгляд к окну, продолжая молчать.
— Да не важно…
— Окей, — сдаюсь, решая не давить, но тот вспыхивает сам, до сих пор сотрясаясь от бьющих по его телу эмоций.
— Что она залетевшая шлюха! А я им рассказал ночью… чтобы отпраздновать. Чтобы они меня поздравили! Я же предложение сделал, пап… а они так… Нет, сначала все типа обрадовались, а сейчас этот… Мы же, блин, друзья!
Повторяю:
— Отличные, сын.
Тот ловит мой взгляд в зеркале заднего вида и холодно выдаёт:
— У тебя и таких нет.
Да и хорошо. Ошибается? У меня есть знакомые, я дружу с Рашевским. Кто ещё? Да много людей…
— Ты на меня сейчас злишься?
Злится на весь мир, похоже. Или на самого себя?
— Ян… помни о весеннем призыве, окей?
Тот вдруг со всей дури пинает кресло впереди. Ричи едва подбрасывает… Я выжимаю тормоз, на три счёта распахивая дверь и выбираясь. Оббегаю ту и вытряхиваю парня из салона.
— Ты с ума сошёл!? — Куртка в моём кулаке сжимается всё крепче и крепче.
Сын пугается, но спустя миг вдруг ржёт, ухмыльнувшись:
— Так ты реально запал на Ричи-тики-тави!? — Оглядывается в сторону её сиденья. — Ричмонд, ну как тебе мой отец? Породнимся?
И что в моей голове сейчас? Какого чёрта я заношу кулак и лишь в последний момент впечатываю его рядом с его щекой, знакомясь с железом рамы. Моя машина такое точно не заслужила…
— Всё сказал!?
— Пап… да успокойся, — пытается примирительно улыбнуться, — я просто на эмоциях… я извинюсь… правда, пап, я извинюсь… честно!
Разжимаю кулак, отчего тот едва ли не падает. Делаю шаг назад, потирая лицо запачканными в его крови ладонями. Я свихнулся… нельзя же так. Отворачиваюсь, выдыхая раз от разу. Так нельзя, Андрей.
Вот только все мои эмоции перекручивает, когда Ян открывает дверцу моей Маши и тихо зовёт меня:
— Пап… пап…
Просто мужчина
В цель.
— Ма-а-аш, Машенька! — Я падаю на одно колено, упираясь в порог машины. Шикаю на Яна, пытавшегося что-то сказать. — Маш, что с тобой?
По щёчкам слёзы катятся, пока сама пытается дышать ровнее, но всё никак не выходит. Зато получается осипший свист в лёгких, будто та успела здесь захлебнуться. Тяну руку, ловя её трясущиеся ладошки и сцепляю их со своей второй. Девушка через фантомную боль вырывает руки и сжимает ладони в кулак. А теперь жмурится, продолжая раз от раза выдыхать.
— Ма-а-аш? Всё хорошо…
Только что хорошего-то, а, Андрей?
— Пап, это из-за меня, да?
Оба хороши. Вытягиваю из машины визжащую Роки и передаю "истинному хозяину", тот делает шаг назад и затыкается лишь на один миг, тут же взрываясь с новой порцией истеричного состояния: