Страница 3 из 47
— Ты там скоро вообще!? Я в туалет опять хочу!
О да, у Ксюши ручки и маникюр… о да.
Снова смотрю на стекло… что это такое? Сердечки? Как же глупо. Быстро стираю ладонью, боясь оставлять здесь хоть одно. Нет, Ксюша не поймет…
Ухожу снова к себе, зарываюсь под одеялом. Зачем-то снова провожу пальцами по ключице… Нет, не похоже на укус. Может, синяк? Тогда откуда…
Не успеваю ухватиться за какое-то странное воспоминание, как рядом опять раздается:
— Ты вчера такая пьяная пришла! Я чуть не задохнулась…
Ныряю еще глубже под одеяло. Но не помогает, только голос становится громче.
— Всё говорила, что тебя теперь точно уволят… — Её рука вдруг залезла под одеяло и схватила меня за лодыжку.
Взвизгнула, начиная пинаться, той хоть бы хны. Продолжает хохотать и изгаляться.
— Что ты натворила?
— Да отстань ты уже…
Стаскиваю одеяло, запыхавшись. Смотрю на сестру…
— Ксюша!
Та кивает, улыбаясь. Но вдруг замирает, оседая рядом, не отрывая от меня глаз. И судя по меняющимся эмоциям….
Вскакиваю быстрее неё, убегая в прихожую. Торможу возле трельяжа, сдвигаю ворот халата и леденею ровно в ту секунду, как Ксенька кричит:
— Да засос это, засос! Даже не сомневайся.
Из груди вырывается нервный смешок. Потом еще один и еще.
— Да ну нет…. — Снова твержу, пытаясь стереть маленькое пятнышко, но безрезультатно! Да твоего ж троянского коня… — Ну, нет…
Первая и единственная самая глупая проскользнувшая мысль — о Яне… И я бы даже немного обрадовалась, если бы не вынырнувшая Ксюша из-за двери. И эти ее синие глазки пепелят так, будто знают все и чуточку больше. Нет, исключено…
Закрываю глаза, зажимая опять загудевшие виски. Зачем я пила? Не умею же…
Даже если из-за этих белобрысых…
Кто мне наливал вообще? Лёня? Я же говорила вчера, что толком не пью.
Сползаю на пол, немного радуясь тому, что хоть сестра сейчас выжидает, не говоря ни слова.
Вспоминаю начатый бокал, потом еще и еще. Морщусь пуще прежнего, но этот поток уже не остановить. Вот, и уже хватаю смартфон и набираю… нет, кому я звонила!? Яну? Точно!
Раз пять, да? А следом что? Писала, ну, конечно… а потом? Потом хотела проветриться…
Сердцебиение почему-то учащается.
Нет… Помню, как еле брела по какому-то коридору, чуть ли не падая, и вдруг врезалась…
Ян? Откуда? Он же… ну, нет, ему не за чем там быть.
Глаза расширяются от новых воспоминаний.
Твоего ж коня… что я сделала!? Поцеловала!? Я!? Я!? Сама!? Кого??? Это сон? Может, мне это приснилось?
Снова тянусь к ключице и понимаю: нет, не сон.
Рука стремится к губам, очерчивая их силуэт, отчего в груди начинает что-то сжиматься, будто крича о том, что это движение мне определенно знакомо.
Ксюша рядом уже умудряется хохотать и причитать что-то про то, что мне совсем нельзя увольняться. Что они не потянут частную клинику. Что племяннице нужны витамины и фрукты.
Только… что делать теперь… когда я вспомнила слишком знакомое:
"— Я старше его на целую жизнь, милая."
И нет-нет-нет, такое даже в самом страшном сне не приснится. Сдавливаю щеки, начиная стучать ногами по паркету как ребенок. Тут же зарываюсь пальцами в волосы и тяну те в разные стороны.
Ксюшка подлетает, пытаясь меня успокоить.
— Да что ты делаешь, придурошная!?
И лучше бы она на месте стояла…
— Это все из-за вас, малолетние олени! Какого лешего Вы вообще натворили! Два кретина! Ааайщ! — Снова со всей силы хватаюсь за волосы. Та отскочила, верно почувствовав, что еще немного и мой гнев перейдет и на нее.
Но…
На самом деле… если все это чистая правда (Боже, пожалуйста, нет!), то я точно пинком вылечу с работы, и в этом некого больше винить кроме самой себя.
Выбиваюсь из сил, начав подвывать. Как я могла? Я же только освоилась здесь… мы же только начали копить…
— Эй! — Мелочь шагнула вперед, упав рядом. — Эй, Маааш…
Отвожу взгляд, стерев глупую слезинку.
— Ты чего?
Всхлипнула носом.
— Все так плохо?
Кивнула.
— Может, все обойдется? — По-детски уточняет плюшка.
Пожала плечами, заставляя себя успокоиться. Ксюша вторит:
— Точно-точно! Все хорошо будет, точно!
Конечно. Все будет хорошо… разве у нее по-другому бывало? Едва ли. Даже сейчас ей кажется, что все просто. Но что это я? Просто извинюсь. Найду новую работу. Выберусь. Ну, пусть не по профилю… пусть с меньшей зарплатой и даже на третьей линии… Выберусь.
Ксюша берет под локоть, склонив голову мне на плечо.
— Все будет нормально, Маш! Честно-честно! Ты ж пробивная… ну, будем экономить, или я Яна попрошу, чтобы он с папой поговорил… Ты же такая крутая, Маш! Да та Стервелла не захочет тебя увольнять… Да за что тебя увольнять вообще?
Продолжает трещать, постепенно успокаивая меня своей непосредственностью. В конце концов, если все это правда так. Может… Да ничего не может! Точно уволят! Как же стыдно, айщ!
— Маш, только мне двадцать тысяч надо на первую консультацию…
Прокашлялась.
— Сколько!?
Та виновато округляет щеки и хлопает ресницами.
— Это одна треть за все ведение… Ты только не переживай. Мы потом с Яном у его отца все-все выпросим на свадебный подарок, мне так Ян сказал. Ну, не откажет же он сыну с невестой, да?
И эту уверенность никак не разрушить. Уже третий день я повторяю ей одно и тоже, но все бестолку… "А Ян обрадовался"… А Ян третий день не появлялся… или просто не попадался мне на глаза.
Ой, мамочки! Семь часов! Через 20 минут надо быть на работе… а я в халате, в слезах и с засосом.
Но… Это получается… снова провожу рукой по губам, подбородку, шее, яремной ямочке, груди. Получается, что ОН сам меня це… Фу-у-у! Фу! Нет! Гребаный троянский конь!
Глава 4 — Первая бессознательная проверка
Ричи.
Почти добегаю до работы в 7:31, но спотыкаюсь о припорошенный снегом корень старого дуба, лишь в последний момент поймав равновесие, не поверив тому, что вижу впереди.
— Нет, нет, нет…
Всю уверенность как рукой сняло. Аккуратно ступаю вперед, думая, а не развернуться ли и не сбежать ли пока не поздно, сославшись на отвратительное самочувствие. Идея не такая уж и плохая, но работаю я сегодня одна, и едва ли кто-то выйдет на замену.
Словно завидев меня в зеркало, из единственного электрокара на этой пустейшей парковке выходит… кто? Верно: Мое увольнение.
Что ж, сама виновата!
Пока я сверлю начальника взглядом и пытаюсь придумать хоть одно разумное оправдание, почему этот мужчина мог появиться тут в такую рань, что было бы не связано со вчерашним, Андрей Константинович закрывает за собой дверь, поправляет манжеты на коричневой кожанке, ненароком обращая внимание на часы, и оборачивается ко мне.
Киваю, пытаясь выдавить из себя приветствие.
— Доброе утро, опаздываете. — Совершенно спокойно чеканит А.К., взглядом указывая на входную группу.
Может, поэтому он здесь ждёт? Вдруг дела так рано? Ключи же передаются только от дежурного к дежурному, дубликат есть вроде только у отдела кадров и гендиректора.
И честно сказать, с первого дня работы здесь меня пугали абсолютно все этим его голосом, уверяя в том, что ОН замечает любые мелочи и совершенно не умеет прощать.
Снова киваю и убегаю по ступеням к двери. Копаюсь в рюкзаке, как назло потеряв там связку. Проверяю карман за карманом, но ничего не вижу. Поправляю шапку, что норовит всё залезть в глаза. Да что ж это такое!? Перетряхиваю всё ещё раз, чувствуя, как по спине проползают липкие мурашки.
— Не нервничайте, это вредно. — Доносится за спиной все тот же тембр.
Замираю, но быстро беру себя в руки, найдя наконец пропажу под ежедневником рядом с карамельным йогуртом на обед. Справляюсь с дверью, убегаю в наш отдел. Быстро включаю везде свет, следом лечу включать системники, проверяя сервер за сервером.