Страница 3 из 182
Когда «Виктор» приблизился на расстояние пушечного выстрела к трехмачтовому судну, стоявшему на якоре у форта, с этого корабля подали сигналы, означавшие, что в виду острова курсируют английские суда. Капитан Дюперре ответил, что он это отлично знает; флотилия, замеченная с корабля, состояла из «Волшебницы», «Нереиды», «Сириуса» и «Ифигении», и командовал ими коммодор Ламберт, но, поскольку с подветренной стороны острова находился еще капитан Гамелен с кораблями «Предприимчивый», «Ла-Манш» и «Астрея», у французов хватало сил, чтобы принять бой, если неприятель станет его навязывать.
Несколько секунд спустя капитану Буве, шедшему вторым, показалось, что он замечает враждебные действия на корабле, только что подававшем сигналы. К тому же, сколько он ни рассматривал этот корабль во всех его деталях проницательным взглядом, так редко обманывающим моряка, он не мог понять, принадлежит ли это судно французскому флоту. Буве поделился своими наблюдениями с капитаном Дюперре; тот приказал подготовиться к бою. Что касается «Виктора», то ему невозможно было передать эти распоряжения: он ушел вперед слишком далеко и всякий поданный ему сигнал мог быть замечен с форта или с подозрительного корабля.
Итак, «Виктор» продолжает доверчиво идти вперед, подгоняемый свежим юго-восточным бризом; весь его экипаж высыпал на палубу. Два других корабля, идущие за «Виктором», с тревогой следят за движением на трехмачтовом судне и в форте; впрочем, это судно и «Виктор» пока не выражают враждебных намерений: два корабля, находящиеся совсем близко друг от друга, даже коротко переговариваются. «Виктор» продолжает путь; он уже прошел мимо форта, как вдруг по бортам судна, стоявшего на якоре, и на зубцах форта появляется полоса дыма. Внезапно загремели сорок четыре пушки, пробивая ядрами французский корвет, продырявливая его паруса, поражая экипаж, разнося в клочья фор-марсель. В то же время трехцветный французский флаг исчезает с укреплений и с трехмачтового судна, уступая место английскому знамени. Нас одурачили, мы попали в ловушку.
Но, вместо того чтобы повернуть обратно, что было еще возможно, если бы капитан Дюперре оставил корвет, который, оставаясь мишенью, все же оправился от неожиданности и начал отвечать на огонь трехмачтовика залпами двух своих кормовых орудий, капитан подает сигнал «Уиндгэму», который выходит в море, и приказывает «Минерве» и «Цейлону» форсировать проход. Сам он будет поддерживать их, а «Уиндгэм» тем временем предупредит остальные французские суда о положении, в каком находятся эти четыре корабля.
Суда продолжают двигаться вперед — не так уверенно, как «Виктор», но с зажженными фитилями, каждый матрос стоит на своем посту, на корабле царит глубокое молчание, обычно предшествующее важным событиям. Вскоре «Минерва» оказывается борт о борт с вражеским трехмачтовым судном, но на этот раз она опережает его: двадцать две пушки стреляют одновременно — бортовой залп приходится прямо по корпусу противника, часть коечных ящиков на борту английского судна разлетается на куски, слышатся приглушенные крики, потом судно отвечает всеми своими орудиями и возвращает «Минерве» вестников смерти, которые оно только что получило; артиллерия форта тоже бьет по «Минерве», но при этом лишь убивает несколько матросов и обрывает часть снастей.
Подходит «Цейлон», красивый двадцатидвухпушечный бриг, который несколько дней назад был захвачен, как и «Виктор», «Минерва» и «Уиндгэм», у англичан и который, так же как «Виктор» и «Минерва», должен теперь сражаться за Францию, свою новую повелительницу. Он движется, стремительный и грациозный, как морская птица, скользящая по волнам; когда он приближается к форту и трехмачтовому судну, из пушек палят сразу оба корабля, поднимается оглушительный гул, оттого что и тот и другой стреляет одновременно, дым их смешивается — так близко подошли они друг к другу.
Остается капитан Дюперре, командующий «Беллоной». Уже тогда это был один из самых храбрых и искусных офицеров нашего флота. Он подходит в свою очередь, держась ближе к острову Прохода, чем остальные корабли; потом стоящие борт о борт суда извергают огонь в упор, обмениваясь смертью на расстоянии пистолетного выстрела. Корабли форсируют проход, и четыре судна оказываются в гавани: они соединяются близ острова Цапель и бросают якорь между островом Обезьян и мысом Колонии.
Капитан Дюперре тотчас же связывается с городом и узнает, что остров Бурбон взят, однако неприятель, несмотря на попытки захватить Иль-де-Франс, смог овладеть только островом Прохода. Тотчас к храброму генералу Декану, губернатору острова, направляют курьера, чтобы сообщить ему о том, что в Большой порт прибыли четыре французских корабля: «Виктор», «Минерва», «Цейлон» и «Беллона». Генерал Декан получает эти сведения 21-го, в полдень, и передает их капитану Гамелену, который тут же дает находящимся под его командованием судам приказ сниматься с якоря, сухопутным путем посылает капитану Дюперре подкрепление и предупреждает, что сделает все возможное, чтобы прийти на помощь, так как тому, по-видимому, угрожают превосходящие силы неприятеля.
В самом деле, 21-го, в четыре часа утра, пытаясь стать на якорь в устье Черной реки, «Уиндгэм» был захвачен английским фрегатом «Сириус». Командовавший этим фрегатом капитан Пим узнал, что четыре французских судна под командованием капитана Дюперре вошли в Большой порт, где их задерживает ветер; он отдает приказ капитанам «Волшебницы» и «Ифигении», и все три фрегата немедленно пускаются в путь. «Сириус» движется к Большому порту под ветром, а два других фрегата, гонимые ветром, направляются туда же.
Капитан Гамелен наблюдает эти маневры; сопоставив их с переданными ему новыми сведениями, он предполагает, что капитан Дюперре будет атакован. Поэтому он сам спешит сняться с якоря, но, несмотря на все усилия, к выходу оказывается готов лишь 22-го утром. Три английских фрегата опережают его на три часа, и ветер, дующий с юго-востока, усиливаясь с каждой минутой, еще усугубляет трудности, испытываемые капитаном на пути к Большому порту.
Двадцать первого вечером генерал Декан садится на коня и в пять часов утра прибывает в Маэбур вместе с самыми знатными колонистами и теми их неграми, на кого можно положиться. Хозяева и рабы вооружены ружьями, и если англичане высадят десант, каждый островитянин сможет сделать пятьдесят выстрелов. Генерал Декан немедленно встречается с капитаном Дюперре.
В полдень английский фрегат «Сириус», шедший с подветренной стороны острова и, следовательно, испытывавший меньше трудностей, чем два других фрегата, появляется у начала прохода и соединяется с трехмачтовым судном, стоящим на якоре у форта, — фрегатом «Нереида» под командованием капитана Уилоуби. Эти два корабля, словно собираясь атаковать французскую флотилию, движутся на нас, следуя тем же курсом, которым идем мы. Но, слишком приблизившись к берегу, «Сириус» сел на мель и его экипаж потратил целый день, чтобы сняться с нее.
Ночью прибыло подкрепление — матросы, посланные капитаном Гамеленом; их размещают на четырех французских кораблях, где оказалось почти тысяча четыреста матросов и сто сорок две пушки. Едва ли не сразу после их размещения капитан Дюперре посадил на мель свою флотилию; таким образом, каждый корабль подставил врагу один борт и лишь половина судовых пушек вскоре примет участие в готовящемся кровавом празднестве.
В два часа пополудни фрегаты «Волшебница» и «Ифигения» появляются у начала прохода, соединяются с «Сириусом» и «Нереидой» и все четыре корабля идут против нас. Два из них сели на мель, два стали на якорь, имея в общей сложности тысячу семьсот матросов и двести пушек.
Наступает торжественный и напряженный момент, когда десять тысяч зрителей, расположившихся на холмах, увидели, как четыре вражеских фрегата приближаются, даже не поднимая парусов, только благодаря слабому напору ветра, дующего в снасти; численное превосходство позволяет им чувствовать себя уверенно, и они выстроились на расстоянии менее половины пушечного выстрела от французской флотилии, в свою очередь подставив неприятелю один борт; как и мы, сев на мель, они заранее отрезали себе путь к отступлению.