Страница 3 из 204
— С этого момента вы освобождаетесь от мнимой клятвы, принесенной родине и законности; поклянитесь же открыть высшему чину ордена, которому обещаете повиноваться, то, что вы видели или совершали, читали или слышали, о чем узнали или догадались, а также выведывать или искать то, что, может быть, не сразу откроется вашему взору.
Председатель замолчал, и незнакомец повторил услышанное.
— Никогда не пренебрегайте aqua toffana — продолжал председатель в том же тоне, — это средство быстродействующее, надежное и необходимое для того, чтобы стереть с лица земли тех, кто стремится обесценить истину или вырвать ее у нас из рук.
Незнакомец эхом вторил председателю. Тот продолжал:
— Избегайте Испании, избегайте Неаполя, избегайте всякой проклятой Богом земли, избегайте искушения открыть кому бы то ни было то, что вам доведется увидеть или услышать здесь, ибо не успеет гром грянуть, как невидимый и неминуемый меч поразит вас, где бы вы ни находились.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Невозможно было, несмотря на угрозу, прозвучавшую в последних словах клятвы, заметить ни малейшего волнения в лице незнакомца. Он произнес окончание клятвы и воззвание, за ним последовавшее, так же невозмутимо.
— А теперь, — продолжал председатель, — повяжите новому члену общества священную повязку.
Два призрака приблизились к незнакомцу, склонившему голову. Один из них наложил ему на лоб алую ленту с серебряными иероглифами и ликом Лоретской Богоматери; другой завязал концы ленты узлом на затылке.
Затем они отступили, вновь оставив незнакомца одного.
— Чего ты просишь? — спросил его председатель.
— Три вещи, — ответил новый член общества.
— Какие же?
— Железную руку, огненный меч, алмазные весы.
— Зачем тебе железная рука?
— Чтобы задушить тиранию.
— Зачем тебе огненный меч?
— Чтобы очистить землю от скверны.
— Зачем тебе алмазные весы?
— Чтобы измерять судьбы человеческие.
— Готов ли ты к испытаниям?
— Сильный готов ко всему.
— Испытания! Испытания! — раздались голоса.
— Обернись, — произнес председатель.
Незнакомец повиновался и оказался лицом к лицу с человеком, бледным как смерть, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту.
— Кто перед тобой? — спросил председатель.
— Преступник или жертва.
— Это преступник, который дал такую же, как и ты, клятву, но выдал тайну ордена.
— В таком случае он преступник.
— Да. Какого наказания он заслуживает?
— Смерти!
Триста призраков повторили:
— Смерти!
В тот же миг осужденного, несмотря на его отчаянное сопротивление, оттащили в глубину зала; незнакомец видел, как тот отбивается, пытаясь вырваться из рук палачей, он слышал его хриплые стоны, рвавшиеся сквозь кляп. Сверкнул кинжал, отразившись в свете ламп, словно молния, послышался глухой удар, и тело тяжело рухнуло наземь.
— Правосудие свершилось, — произнес незнакомец, оборачиваясь к собранию. Призраки пристально следили за происходившим горящими глазами, видневшимися в складках саванов.
— Итак, — воскликнул председатель, — ты одобряешь эту казнь?
— Да, если жертва в самом деле виновна.
— Готов ли ты выпить за смерть любого, кто, как этот преступник, выдаст тайны святого ордена?
— Да, готов.
— Какой бы напиток тебе ни предложили?
— Любой!
— Подайте кубок! — приказал председатель.
Один из палачей приблизился к новому члену общества и подал ему красный дымящийся напиток в человеческом черепе на бронзовой подставке.
Незнакомец принял кубок из рук палача и, подняв его над головой, провозгласил:
— Пусть смерть покарает того, кто выдаст тайну святого ордена!
Поднеся кубок к губам, он залпом осушил его и хладнокровно вернул палачу.
Шепот удивления прошел среди собравшихся; призраки в саванах, казалось, переглянулись.
— Хорошо, — сказал председатель. — Подайте пистолет!
Один из призраков приблизился к председателю, держа в одной руке пистолет, в другой — свинцовую пулю и пороховой заряд.
Новый член общества едва взглянул на них.
— Итак, ты обещаешь безропотно подчиняться святому ордену? — спросил председатель.
— Да.
— Даже если повиновение обернется против тебя?
— Тот, кто приходит сюда, не принадлежит себе, он принадлежит обществу.
— Так, значит, ты подчинишься мне, чего бы я от тебя ни потребовал?
— Я готов повиноваться.
— Сию минуту?
— Сию минуту.
— Без малейшего колебания?
— Да.
— Возьми пистолет и заряди его.
Незнакомец взял пистолет, насыпал пороху на полку, забил заряд шомполом, потом вкатил пулю и дослал ее другим шомполом.
Угрюмые обитатели мрачного замка наблюдали за ним в гробовом молчании. Только ветер завывал среди обвалившихся арок.
— Пистолет заряжен, — холодно произнес незнакомец.
— Ты в этом уверен? — спросил председатель.
Улыбка пробежала по губам незнакомца. Он взял шомпол и вставил его в ствол пистолета. Шомпол оказался на два пальца длиннее ствола.
Председатель удовлетворенно кивнул.
— Да, он действительно заряжен, — сказал он, — и заряжен как следует.
— Что же дальше? — спросил новый член общества.
— Взведи курок.
Незнакомец повиновался, и среди полной тишины, при которой происходил этот разговор, послышался щелчок собачки.
— А теперь, — продолжал председатель, — приставь пистолет ко лбу.
Новый член общества повиновался без колебаний.
Присутствующие замерли. Казалось, свет ламп померк, призраки стали похожи на настоящие привидения, они больше не дышали.
— Огонь! — скомандовал председатель.
Щелкнул курок, кремень чиркнул по колесцу, порох на полке вспыхнул, однако выстрела не последовало.
Радостный крик вырвался из груди почти всех присутствующих, а председатель инстинктивным движением простер руку к незнакомцу.
Но самым придирчивым членам двух испытаний оказалось недостаточно, и несколько голосов вскричало:
— Кинжал! Кинжал!
— Вы настаиваете? — спросил председатель.
— Да! Кинжал! Кинжал! — раздались те же голоса.
— Ну что же, подайте кинжал, — приказал председатель.
— Это ни к чему, — проговорил незнакомец, презрительно покачав головой.
— Как это ни к чему? — опешили присутствовавшие.
— Да, незачем, — громко повторил новый член общества, перекрывая гул голосов, — повторяю, что это бесполезно: вы теряете драгоценное время.
— Что вы говорите? — воскликнул председатель.
— Говорю, что знаю все ваши хитрости, что испытания, которым вы меня подвергаете, — детские игры, недостойные серьезных людей. Говорю, что этот мертвец жив, что его кровь, которую я пил, — всего-навсего вино, спрятанное в плоской фляге на его груди под одеждой. Говорю, что порох и пуля упали в рукоятку пистолета в тот самый момент, когда я, взведя курок, нажал на спуск. Возьмите же это безобидное оружие, годное разве для того, чтобы пугать им трусов. Поднимайся же, мертвец: тебе не напугать смельчака!
Страшный крик разнесся под сводами залы.
— Так ты знаешь наши тайны!.. — вскричал председатель. — Кто же ты: ясновидящий или предатель?
— Кто ты? — в один голос вскричали триста человек, в то время как два десятка шпаг сверкнули в руках призраков, ближе других стоявших к незнакомцу и готовых в едином порыве спуститься со скамей и поразить его.
Улыбаясь, он спокойно поднял голову и встряхнул ненапудренными волосами, которые держала лента, повязанная на его голове.
— Ego sum qui sum — сказал он, — я есмь сущий.
Он обвел взглядом тесно обступивших его людей. Под его властным взглядом шпаги медленно опускались по мере того, как незнакомец переводил взгляд с одного призрака на другой. Одни призраки опускали шпаги немедленно, подчиняясь влиянию незнакомца, другие — нехотя, как бы пытаясь противодействовать ему.