Страница 149 из 165
Обе женщины с минуту держали друг друга в объятиях. Если бы силы миледи равнялись ее ненависти, г-жа Бонасье, конечно, нашла бы в объятиях миледи смерть. Но, не будучи в состоянии задушить ее, миледи ей улыбнулась и воскликнула:
— Милая моя красавица, дорогая моя малютка, как я счастлива, что вижу вас! Дайте мне на вас наглядеться!
И, говоря это, она пожирала ее глазами.
— Да, да, конечно, это вы! По всему тому, что он говорил мне, я сейчас узнаю вас, отлично узнаю!
Бедная молодая женщина и не подозревала жестоких замыслов, которые таились за этим ясным лбом, за этими блестящими глазами, в которых она читала только участие и жалость.
— Значит, вам известно, сколько я выстрадала, если он рассказывал вам о моих страданиях, — сказала г-жа Бонасье. — Но страдать ради него — блаженство!
Миледи машинально повторила:
— Да, блаженство.
Она думала о другом.
— И к тому же мои мучения скоро кончатся, — продолжала г-жа Бонасье. — Завтра или, быть может, сегодня вечером я его опять увижу, и грустное прошлое будет забыто.
— Сегодня вечером? Завтра? — переспросила миледи, которую эти слова вывели из задумчивости. — Что вы хотите этим сказать? Вы ждете от него какого-нибудь известия?
— Я жду его самого.
— Его самого? Д’Артаньян будет здесь?
— Да, будет.
— Но это невозможно! Он на осаде Ла-Рошели, вместе с кардиналом. Он вернется только после взятия города.
— Вы так думаете? Но разве есть на свете что-нибудь невозможное для моего д’Артаньяна, для этого благородного и честного кавалера!
— Я не могу вам поверить!
— Ну так прочтите сами! — предложила в избытке горделивой радости несчастная молодая женщина и протянула миледи письмо.
"Почерк госпожи де Шеврез! — отметила про себя миледи. — А, я так и знала, что они поддерживают сношения с этим лагерем!"
И она жадно прочитала следующие строки:
"Милое дитя, будьте наготове. Наш друг вскоре навестит Вас, и навестит только затем, чтобы вырвать Вас из тюрьмы, где Вам пришлось укрыться ради вашей безопасности. Приготовьтесь же к отъезду и никогда не отчаивайтесь в нашей помощи.
Наш очаровательный гасконец недавно выказал себя, как всегда, человеком храбрым и преданным; передайте ему, что где-то ему очень признательны за предостережение".
— Да, да, — сказала миледи, — в письме все ясно сказано. Известно вам, что это за предостережение?
— Нет. Но я догадываюсь, — должно быть, он предупредил королеву о каких-нибудь новых кознях кардинала.
— Да, наверное, это так! — сказала миледи, возвращая г-же Бонасье письмо и в задумчивости снова опуская голову.
В эту минуту послышался топот скачущей лошади.
— Ах! — вскричала г-жа Бонасье, бросаясь к окну. — уж не он ли это?
Миледи, окаменев от удивления, осталась в постели: 587 на нее сразу свалилось столько неожиданностей, что впервые в жизни она растерялась.
— Он! Он! — прошептала она. — Неужели это он?
И она продолжала лежать в постели, устремив неподвижный взор в пространство.
— Увы, нет, — вздохнула г-жа Бонасье. — Это какой-то незнакомый человек… Однако он, кажется, едет к нам… Да, он замедляет бег коня… останавливается у ворот… звонит…
Миледи вскочила с постели.
— Вы вполне уверены, что это не он? — спросила она.
— Да, вполне.
— Вы, может быть, не разглядели?
— Ах, стоит мне только увидеть перо его шляпы, кончик плаща, и я его тотчас узнаю!
Миледи продолжала одеваться.
— Все равно. Вы говорите, этот человек идет сюда?
— Да, он уже вошел.
— Это или к вам, или ко мне.
— Ах, Боже мой, какой у вас взволнованный вид!
— Да, признаюсь, я не так доверчива, как вы, я всего опасаюсь…
— Тише! — остановила ее г-жа Бонасье. — Сюда идут!
В самом деле дверь открылась, и вошла настоятельница.
— Это вы приехали из Булони? — обратилась она к миледи.
— Да, я, — ответила миледи, пытаясь вернуть себе хладнокровие. — Кто меня спрашивает?
.— Какой-то человек, который не хочет назвать себя, но говорит, что прибыл по поручению кардинала.
— И желает меня видеть?
— Он желает видеть даму, приехавшую из Булони.
— В таком случае, пожалуйста, пригласите его сюда, сударыня.
— Ах, Боже мой, Боже мой! — ужаснулась г-жа Бонасье. — Уж не привез ли он какое-нибудь известие?
— Боюсь, что да.
— Я оставлю вас с этим незнакомцем, но, как только он уедет, я, если позволите, вернусь к вам.
— Конечно, прошу вас.
Настоятельница и г-жа Бонасье вышли.
Миледи осталась одна и устремила глаза на дверь; минуту спустя раздался звон шпор, гулко отдававшийся на лестнице, затем шаги приблизились, дверь распахнулась, и на пороге появился человек.
Миледи радостно вскрикнула: этот человек был граф де Рошфор, душой и телом преданный кардиналу.
XXXII
ДВЕ РАЗНОВИДНОСТИ ДЕМОНОВ
— Ах! — воскликнули одновременно миледи и Рошфор. — Это вы!
— Да, я.
— И откуда? — спросила миледи.
— Из-под Ла-Рошели. А вы?
— Из Англии.
— Бекингем?
— Умер или опасно ранен. Когда я уезжала, ничего не добившись от него, один фанатик его убил.
— А! — усмехнулся Рошфор. — Вот счастливая случайность! Она очень обрадует его высокопреосвященство. Известили вы его?
— Я написала ему из Булони. Но каким образом вы Здесь?
— Его высокопреосвященство беспокоится и послал меня отыскать вас.
— Я только вчера приехала.
— А что вы делали со вчерашнего дня?
— Я не теряла даром времени.
— О, в этом я не сомневаюсь!
— Знаете, кого я здесь встретила?
— Нет!
— Отгадайте!
— Как я могу отгадать?
— Ту молодую женщину, которую королева освободила от тюрьмы.
— Любовницу этого мальчишки д’Артаньяна?
— Да, госпожу Бонасье, местопребывание которой было неизвестно кардиналу.
— Ну вот еще одна счастливая случайность, под пару той, — заметил Рошфор. — Положительно, господину кардиналу везет!
— Можете представить мое удивление, — продолжала миледи, — когда я очутилась лицом к лицу с этой женщиной.
— Она вас знает?
— Нет!
— Значит, вы для нее чужая?
Миледи улыбнулась:
— Я ее лучший друг!
— Клянусь честью, только вы, милая графиня, можете творить такие чудеса!
— И счастье мое, что мне удалось стать ее другом, шевалье; знаете ли вы, что здесь происходит?
— Нет!
— Завтра или послезавтра за ней приедут с приказом королевы.
— Вот как! Кто же это?
— Д’Артаньян и его друзья.
— Право, они дождутся того, что мы будем вынуждены засадить их в Бастилию.
— Почему же они до сих пор на свободе?
— Ничего не поделаешь! Господин кардинал питает к этим людям какую-то непонятную для меня слабость.
— В самом деле?
— Да.
— Ну, так скажите ему следующее, Рошфор: скажите ему, что наш разговор в гостинице "Красная голубятня" был подслушан этой четверкой; скажите ему, что после его отъезда один из них явился ко мне и силой отнял у меня охранный лист, который кардинал дал мне; скажите ему, что они предупредили лорда Винтера о моем приезде в Англию, что и на этот раз они едва не помешали исполнить данное мне поручение, как уже помешали в деле с подвесками; скажите ему, что из этих четырех человек следует опасаться только двоих — д’Артаньяна и Атоса; скажите ему, что третий, Арамис, — любовник госпожи де Шеврез; его надо оставить в живых, тайна его нам известна, и он может быть нам полезен; а что касается четвертого, Портоса, то это дурак, фат и простофиля, и не стоит даже обращать на него внимание.
— Но все четверо теперь, должно быть, на осаде Ла-Рошели?
— Я сама так думала, но письмо, которое госпожа Бонасье получила от госпожи де Шеврез и имела неосторожность показать мне, заставляет меня предположить, что все четверо, напротив, сейчас в дороге и явятся сюда, чтобы увезти ее.