Фортуния любит отчаянных

Перестать докучать мне увещеваниями о благопристойном будущем никто не догадался.

Со временем я стала видеть во дворце больше, чем мне хотелось. Когда та же маркиза Дропис подсыпала песку в туфли второй любовнице Пуфиса и отправила письмо без подписи его жене, начитанная Сабина процитировала басню "Кусала жаба гадюку". Но когда баронесса Кратмонг дала пощечину горничной, которую барон Кратмонг взял в привычку щипать за разные места, мы привели в исполнение хитроумный план. Вскоре барон Кратмонг отправился лечить пошатнувшиеся нервы на побережье, а баронесса удалилась от Двора, дабы молитвами богине здоровья Гигии избавиться от некоего недуга, о котором шептались так тихо, что даже мы не расслышали. Зачарованные простыни творят чудеса.

Конечно, папеньке жаловались. Но поняв, что обычными средствами меня не пронять, папенька махнул рукой. Его Величество рассматривал придворных как интересные фигурки на политической доске, и если кто-то разыгрывает фигурками комедию положений, то так даже веселее. Папеньку я не трогала. Во-первых, у меня соображения побольше, чем у Эгберта, который, подложив папеньке на стул колючку, спрятался за шторой и на папенькино "ой" громко смеялся. Пороть Эгберта мэтр Инжектус не запрещал. Во-вторых, на родственников рука не поднималась, даже на Эгберта. В-третьих, при всех скверных чертах характера папенька вчистую проигрывал множеству прочих обитателей дворца.

Когда мне исполнилось четырнадцать, Альфред, который все детство невольно следил за моими уроками, предложил занять принцессу чем-нибудь полезным, например, делами королевской канцелярии. Папенька посчитал это неуместным, и Альфред на свой страх и риск дал мне проверить расчеты в контрактах с Лагирией — пачку пачку документов, надеясь хотя бы на неделю отвлечь от преследования придворных. Советник по торговле уже просмотрел бумаги, и ничего нового от меня не ждали. Каково было удивление, когда я, сверившись с книгами из библиотеки и сводками в прессе, выяснила, что Алгонию пытаются обвести вокруг пальца. На советника по торговле надели кандалы за взятку от Лагирийских торговцев, и он так и не узнал, что его махинации открыла девчонка, которая еще не доросла до взрослых балов. А меня допустили в королевскую канцелярию на правах младшего помощника в конфиденциальных делах.

Альфред оказался прав — на пакости придворным у меня осталось меньше времени. Нельзя сказать, что я совсем забросила это дело, но — меньше.

Все изменилось, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Отыграв две свадьбы папенька возмечтал о третьей, но дальновидность никогда не была его сильной чертой. Папенька недооценил, что годы опыта не прошли даром. Если уж ко всему привыкших придворных мне удавалось застать врасплох, то свежие люди мне были на один зуб, и даже занятия делами канцелярии мне не мешали. Женихи один за другим слетали с доски, и пополнения в рядах фигур вскоре закончились.

Осознав положение, папенька вздохнул, что пороть меня поздно, с горя надрался с советником до зеленых кентавров и подписал указ “о первом входящем".

Было три часа пополудни, когда в главном зале собрались: Его Величество с Первым советником и штатом министров, я с Сабиной и Катрионой, выстроенные в стройную линию женихи и несчетная толпа состоявших при дворе лордов и леди.

Стараниями дворцового алхимика Его Величество выглядел бодрее, чем можно было ожидать. Набор снадобий "Королевское утро" мэтр Пиллс держал под рукой. Не могу сказать, чтобы подобные вечера у папеньки случались часто, но однажды за завтраком увидев воочию монарха в естественном после возлияний виде и прочувствовав на себе его настроение, мэтр Пиллс пристальнейше следил, чтобы необходимые компоненты не заканчивались.

Его Величество метал глазами молнии, но пока его гнев ни на кого пал. Я поёжилась: накапливает. Вдохнув и выдохнув я сделала шаг вперед:

— Ваше Величество, никоим образом не опровергая ваш указ, осмеливаюсь испросить разрешения выбрать мужа из всех, кто волею судеб, — среди придворных пронесся смешок, — вошли в ворота.

Король выразил свои чувства взглядом, но отвечать не торопился. Вчерашний день в достаточной мере обнаружил неразумность поспешных слов.

Советник наклонился к уху короля, но тот отмахнулся от него как от назойливой мухи.

— Я, Бернар Второй, милостию богов король Ангории, повелеваю, — наконец разлепил губы монарх, — в течение недели Ее Высочеству Беатрис выбрать мужа из представленных здесь семерых гостей Двора.

Король вышел в дверь позади трона. Ко мне подошел слуга и передал, что Его Величество желает видеть меня в кабинете.

— Тебе двадцать лет. Пора бы уже отвечать за свои поступки.

Я с трудом подавила рвущееся наружу возмущение. Это... это он мне? После вчерашнего?

— Надеюсь, это послужит послужит тебе уроком. Либо через семь дней ты назовешь мне имя будущего мужа, либо на восьмой поедешь в обитель весталок.

Все это король проговорил ровным голосом, таким ровным, что я поняла — поеду.

Сделав книксен, я все же набралась смелости на один вопрос:

— Вы, действительно, дозволяете мне выбрать жениха?

— Да, — тяжело бросил король. — На этот раз тебе некого будет винить, кроме себя самой.

Кажется, папенька забыл, каким образом эти семеро оказались во дворце. Но спорить было себе дороже.

— И вы не станете заставлять кого-нибудь из них отказаться от участия?

— Не исключено, что стану. Возможно, ты мечтаешь выйти замуж за шпиона или за вдовца, который свел пять жен в могилу, но всему есть пределы. — Он прищурился. — Вечером проведем проверку артефактом родства, после чего я дам тебе время оценить всех оставшихся. Посмотрим, действительно ли ты так хорошо разбираешься в людях, как хочешь представить. Всё, иди.

Что ж, я получила все ответы. Еще раз почтительно присев, я удалилась и направилась в сторону казарм.

— Ваше Высочество, — каптенармус вскочил и поклонился. Он окинул взглядом мое платье и догадался. — Сегодня магстрелы?

— Да, подготовьте три штуки.

Разумеется, я не стала бы махать саблей или кинжалом в платье, и уж тем более гонять по лужайке гвардейцев. Переодеваться для поединков сейчас не хотелось, мне нужно было скинуть плохое настроение немедленно. Мелькнула шальная мысль: составить из “женихов” воинское подразделение и проверить их в штурме хозяйственных построек, но я отложила эту идею на потом. Я приняла из рук каптенармуса три магстрела, прошла под навес во дворе, где у стены из соломенных тюков стояла мишень, и с удовольствием разнесла ее в клочья.

* * *

К концу второго блюда с булочками и четвертому чайничку чая мы решили не поддаваться панике раньше времени (верней, прекратить паниковать и отложить сие занятие на потом) и собрать сведения по моим "женихам". Эта работа ложилась прежде всего на плечи моих горничных и камеристки. Энни на таких поручениях уже приданое заработала. Хорошо, что она выбрала помощника кузнеца, а значит, останется во дворце... Ох. Мне бы самой во дворце остаться!

Сабина отправилась к отцу, пообещав вызнать все, что возможно.

Мы с Катрионой обложились старинными манускриптами и книгами поновее в поисках заклинаний, которые могли бы помочь нам узнать подноготную каждого из семерки.

Перед ужином нас позвали на проверку артефактом родства. Единственный в своем роде, весьма полезный, а для нашей страны необходимый предмет занимает особое место в Королевском Хранилище. Его достают раз в неделю, чтобы все желающие провериться на родство капнули на него кровью. Подходит даже засохшая кровь, чем порой пользуются дознаватели.

Королевство наше, Ангория, занимает половину большого острова. Верней, для острова этот кусок земли большой, а королевство получилось маленьким, если сравнивать с материковыми. Все королевство от края до края верховой не загоняя лошадь может проехать за четыре дня. В карете, конечно, дольше. У нас пять графов, семь баронов, а герцог всего один — тот самый Тальм, происходящий из давнего, в шестом поколении, ответвления королевского рода. Недавно он собирался обновить родство и имел наглость посвататься ко мне с известным результатом, но тут уж папенька сам не очень упорствовал — нечего давать человеку, владеющему четвертью государства, лишнее влияние.