Плацдарм 2

Вдали резкой ноткой взвился вой, следом выстрел… и вновь лишь тихий шорох касается слуха. Крыса вопросительно посмотрела, и я дал молчаливое добро на рекогносцировку. Улыбнувшись, мелкая тенью ускользнула в ближайшее здание, в котором еще сохранились этажи. Темпы продвижения чутка сбавили — опять давит неясная тьма в сознании, точно с похмелья и хрен поймешь, толи вчера накосячил, толи обошлось. Вернувшаяся Крыса коротко доложила:

— Сухие, метров двести.

А многовато упырей на метраж. Или же это специфика присутствия орды на районе — хвосты дробятся, рассасываются по дворам и радуют путника.

— Идем, — махнул. — Мелкая, видишь то здание? Твой следующий пост.

— Поняла. — Она собрана и готова.

Мы все собраны… Вооружены и опасны. Метр за метром, квартал за кварталом. А по правую руку, за домами, серой мутью тянется нескончаемый барьер.

Четвертый наблюдательный пункт таки порадовал — Крыса выскочила из подъезда и прежде, чем команда мигнула, тормознула подле телеги. Вернее саданула в борт на тормозном пути, чем привела Шеста в лихое расположение духа. Но оформить мысль он не успел.

— Видела Черныша.

— Паркуемся, — отдал команду. Подтянув СВД, неторопливо прошел к подъездному блоку.

— Рыжих не видела? — догнал шепот Замеса. — А то лучше сразу залечь…

— Так далеко же… — Крыса фыркнула. — Дурак что ли…

Рад за их позитивный настрой. Думаю, от выстрела удержусь — одного инцидента достаточно. А к рыжим, если что, я по большей части равнодушен, если не считать инструктора номер 9. До сих пор коробит…

На позиции устраивался с минуту, отдаляя момент откровения. Сигнал звучал отчетливей, и функция билась в ожидании — надо, надо, надо… Картинка в прицеле развернулась живописная. Ширма, общая разруха, остатки непонятных конструкций. На столбе, что у заезда, повешена огромная смуглая женщина — ее раздели, отрубили левую ногу и зыкнули в петлю. Чуть позади насажены на колья три человека. Рядом чадит подожженная груда барахла, приправленная трупами, — сизые полотна низко стелются вдоль улочки. На самом переходе копаются в мусоре 22 ушлепка, в сторонке показательно замерли две ведьмы — вроде как зерна от говен. На другой стороне ширмы горит поболе, снуют тени…

К Варенику я уже не пойду, не хочу завершить тенденцию. И с ордой встречаться не хочу… Итого, в сухом остатке два перехода, на которых плотно обосновался противник. Как говорится, выбор есть всегда, но когда выбираешь между жопой и ягодицами, немного напрягает. Один я бы прошел — тихо и скромно, очередной ночкой, когда Восходники заканчивали бы чмокать от эротичного… Плохо, что иная сторона ширмы не просматривается в полной развертке, трудно оценить реальные силы противника. Если на Черныше стояла застава охотников, то разорители могли поднапрячься, или же наоборот — схватка оставила минимальные силы, а вот на Лодочке развернут полноценный форпост.

Спустившись, немного постоял у выхода из подъезда. У меня есть третий вариант, которого не хочу, но к которому склоняюсь. Команда встретила синхронным вопросом в глазах.

— Разорители. Восходники. — Я присмотрелся к напряженным лицам. — А мы пойдем и пробьем ширму.

— Проводник, — гордо покивала Крыса. — Пусть суки ждут… А мы в обход.

Посветлели, задвигались. О том, что иной барьер может хорошо так нагнуть самонадеянного проводника я сообщать не стал. Работаем по факту — сейчас достаточно углубиться в ошметки жилых кварталов и найти местечко с удобным заходом к преграде, чтобы вонзиться без пафоса.

Минут через сорок мелкая нашла подходящую точку — арка широкого тоннеля между сложенных зданий и ровненькая муть непознанного в глубине прохода. Заехали, расположились… Вдох и выдох, нервы в комок, яйца в кулак. Зарекался ведь не тревожить ширмы, но сегодня действо оправдано. Ладонь ощутила упругость барьера, инсталляция дернулась в непонятном пароксизме. Изумрудная вспышка, кляксой растекшаяся по преграде, почти обрадовала — процесс развернут. В голове звенело, со зрением происходило неладное и определенно темное…

Еще. Давить.

Следующие два события слились воедино — барьер лопнул, а мне в лицо ударила волна огня

Глава 14

Не комильфо.

Через доли секунды, на которые коротнул мозг, смог выдать внятное:

— Всем назад!

Как раскинул руки навстречу пламени сообразить не успел — просто сделал, фиксируя херовую позицию. Страждущий на полставки, одна штука. Функция возопила, иного определения не нашел — горячая волна, замешанная на боли, накрыла глухим одеялом. Не продохнуть… Чьи мысли, что привнесено, бл… а что родное? По коротким отрезкам сознания бились странные сочетания: «Активный режим чистки. Угроза. Несанкционировано…». Не мое, ни хрена и никогда!

Пламя завернуло воронкой, чья горловина потянулось к моему пупку. Думаете, пересрал? Правильно… Огненное полотно вновь развернулось, пробуя прорваться между моей тушкой и стенками тоннеля. Инсталляция полыхнула болью…

Чутка развернувшись, испытал натяг всего мышечного и душевного — точно влип в жгучую паутину. Но смог увидеть — юркими крабиками напарники утекали за пределы тоннеля. Шест реально походил на ракообразное — как позой, так и угловатостью.

И время просмотра закончилось. Пламя брало неотъемлемое… Шутки в минус, Джимми, начался серьезный разговор. Давило, точно огромным обжигающим мешком — прям принял вес на грудь и удерживал, раскорячившись в непотребстве. Потом не выдержал, сделал шаг назад — бросило в серьезный крен, еще мгновение и сломает.

А багровое билось жадно, ища выход.

Сколько прошло… вечность или секунда? До чего же бл… вопросы. Затлела амуниция, уверенно наливаясь горячим и алым… Не согласен — в корне и изначально.

— Шест! — прохрипел-выдохнул. Зрение норовило сорваться в черно-белое перед стеной огня. Дашь слабину и поглотит… Вряд ли фатально, уже бывал внутри царства пиро, но при таком раскладе не напасешься сокровенного.

— Командир! — Тощая тень на полусогнутых, укрываясь руками, замаячила на периферии.

— Режь груз… Спасай…

Тяжесть и боль. Реальность полнилась огненным танцем.

Шест охнул и пустил в дело нож. На мгновение увидел его покрасневшее лицо с седыми завитками бровей — гео вытягивало адепта, но с растительностью беда. Боец успел срезать все важное, избавил от оружия и походу пропорол мне спину, пока клубы пламени играли в сучье панно смерти.

Сдался еще на шаг. Меня выдавит из тоннеля, как пробку из шампанского в руках неумелого ловеласа — не критично, но обидно. В одежде наметились определенные прорехи, расползавшиеся черными пятнами. Зашаяла грязь на потолке, сизые ленты потянулись к выходу… И ведь, сука, дым неминуемо технично воспарит к небесам, чтобы подсказать желающим, где искать пилигримов. А вот запаха нет, удивительно…

Отступил.

Что-то пищат напарники, забившись в бетонные обломки. Хрен отвечу — единственная мысль вилась вокруг банального удержания пламенной бури. Вот что так может гореть? И сколько? Жаль амуниции — до выхода два-три метра и есть все шансы, что на свежий воздух я занырну голой жопой. Укрылись ли бойцы? С чувством времени серьезные проблемы — выкатить телегу, утрамбовать груз, задавить панику… Сколько потребуется, десять секунд, двадцать? Я походу выпущу кракена — так, образно. Порвусь и пламя хлынет потоком…

Слуха коснулся приглушенный визг. Уже ни с чем не спутать — нас почуяли и нашли. Доводчик разорителей не скромничал — мясо подано. И мне бы отдать команду, да в горле что-то клокочет… Нехорошее и угрожающее.

Могу ошибаться, но отраставшая щетина на лобке только что испарилась вонючим облачком. И вроде посветлело… Да, тоннельный отнорок закончился, и пиро выступило под открытые небеса.

Развернуться!

Хрен всем — конкретно мне, недоброжелателям, неопределившимся и врагам — я развернусь, не смотря на превращение функции в шар, наполненный болью и пульсирующий красным. Мысль сложная, но пробрала до неприличного.