Перемещение

22. Новый день

Мне снилось, что всю дождевую воду, сплошной стеной льющуюся с небес и реками текущую по земле, заливает в мой автобус. Я не сомневалась, что это сон, хоть и очень реалистичный: я чувствовала прохладу этой воды и скрип песка, с водой попавшего мне рот, а также и неприятное ощущение от прилипающей к телу мокрой одежды было очень натуральным. Только не мог автобус наполняться водой, как аквариум, тем более, когда он стоит с незапертой дверью. Да и окна своего автобуса застеклить я не сподобилась. И как бы я это смогла сделать? А еще мои волосы в этом сне не пахли папайей и колой, а именно такой аромат был у шампуня, которым я пару часов назад вымыла голову.

Я воспринимала неожиданное превращение автобуса в бассейн как еще один магический подарок. Плавая в разные стороны, погружаясь в воду и всплывая наверх, я смогла размять все мышцы и хоть ненадолго забыться и представить, что я не пленник чужого мира. Как будто я ребенком снова сбежала на речку, где вода пусть и не самая чистая, но освежает и бодрит по-настоящему. Сейчас в автобусе очень гармонично смотрелись бы маленькие рыбки. И сразу мне представилось, что в автобусе можнет всплыть и медуза или акула. Даже передернулась от своей фантазии.

Но даже во сне или в галлюцинации было приятно, рассекая воду руками, плыть в автобусе над сиденьями. Я уже мысленно благодарила Анастаса за этот подарок, только заметила, что вода полностью заполнила автобус, и мне приходилось выныривать под открытыми люками, чтобы набрать воздуха. Странно, конечно, даже понимая, что все это мне снится, я не могла дышать под водой. Но ещё более странным казался мир, который открывался мне из раскрытой двери автобуса. Сейчас, глубокой ночью, там, за пределами моего убежища, царил ясный солнечный день. А на сочной зелёной травке лежал даже с виду мягкий белый плед. А рядом стоял запотевший кубок. В нем точно было что-то очень вкусное и прохладное

— Слишком заманчиво, — сказала вслух, выпуская воздушные пузыри под водой. Пришлось вынырнуть, чтобы снова набрать полные лёгкие воздуха.

И опустившись на пол автобуса, я стала внимательно рассматривать вид из его двери. Кстати, за пределами окон стоял туман, а вот за дверью была сочная зелень и плед. Наверняка, если бы я и вправду тонула в автобусе, я бы выскочила на эту зеленую лужайку, чтобы сохранить свою жизнь. А плед, вообще, выглядел очень притягательно. Но я-то не тонула! И автобус покидать не собиралась.

Как только эта мысль окончательно оформилась в моей голове, вода из автобуса разом вылилась наружу: из окон, и из двери, и, кажется, даже из невидимых мне щелей. Меня даже чуть потоком не снесло на травку с пледом. Невольно усмехнулась мысли, что такая смесь из реальности и магических штучек сильно смахивает на симптомы шизофрении.

Я стала проверять, не уплыло ли мое приданое, но все вещи лежали на своих местах и ничего даже не промокло. На полу нетронутым лежал мусор, даже осколки стекол и пыль не смыло потоком. Не понимаю, как действует магия сноходцев, но как они собирались вытащить из автобуса оставшиеся в нем вещи, если бы я, все-таки, обманулась потопом и выскочила на лужайку? А сейчас за дверью моего убежища царила настоящая ночь, но спать мне больше не хотелось. И в абсолютно сухом автобусе, в котором ничего не осталось в напоминание о потопе, я села на пол, чтобы сделать кое-что очень важное.

Я вырвала листок из блокнота, который уже лишился своей обложки, достала из одного из рюкзаков ручку и начала писать список своего класса, чтобы Анастас точно знал, кого он должен выкупить. Для этого важного дела я включила фонарик на кухонной зажигалке, хотя ориентироваться в автобусе научилась и в полной темноте. Но писать в темноте у меня, при всем желании, не получится, а если и получится, вряд ли мои каракули кто-нибудь сможет прочитать. После того как список из восемнадцати имен был готов, я задумалась, стоит ли возле каждого имени писать особые приметы моих одноклассников и одноклассниц. Махнула на эту мысль рукой, особая примета для всех нас — это то, что мы незаконно перемещённые в этот мир.

Небо уже начало розоветь, когда я услышала шум приближающихся шагов.

— Кира! — Как только услышала голос Анастаса, я чуть ли не вприпрыжку понеслась к двери и спустилась на последнюю ступеньку, чтобы лучше его видеть.

Сейчас он мне снова показался невероятно кучерявым и красивым, хоть в при таком освещении разглядеть его было и непросто. Анастас успел привести себя в должный вид. Из его кучеряшек больше не торчал в разные стороны пух, и одежда была белоснежной, как любят носить местные мужчины. Только рубаха Анастаса не свисала свободно до середины бедер, как у всех мужчин, и он ее, почему-то, не застегнул на деревянные пуговицы, а, игнорируя их наличие, как-то запахнул ее, почти замотавшись в льняное одеяние. А сверху вместо пояса повязал в несколько слоев веревку, обычную пеньковую веревку.

Наверно, было бы неправильно делать замечание внешнему виду жениха, да и стоял Анастас, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, поэтому я решила показать себя с самой лучшей стороны:

— Доброго утра, Анастас.

— Доброго утра. Кира. Я разве не поздоровался? — Задумчиво спросил он.

— Нет. Но это не страшно. Ты, наверно, задумался?

— Нет. Я залюбовался своей невестой.

От его слов я засмущалась, но взяв себя в руки, гордо заметила:

— Я помыла голову. Спасибо за дождь.

Он рассмеялся:

— Туча тут рядом была, мы с друзьями ее только притянули к твоей колеснице.

— Передай спасибо и своим друзьям. Этот дождь — самый романтичный подарок в моей жизни. — Не стала добавлять, что этот дождь для меня также был очень неожиданным и жизненно необходимым.

Анастас улыбнулся немного самодовольно. А я не удержалась и спросила его о наряде.

Анастас посмотрел на свою рубашку и смахнул с нее невидимые пылинки, а потом погладил опоясывающую его верёвку.

— Это мой новый праздничный наряд. — Я постаралась не показывать своего недоумения, все-таки, выглядела его одежда совсем не празднично. А Анастас сам добавил. — Был.

— Ничего. С этой веревкой ты выглядишь даже оригинально.

Анастас рассмеялся моему нехитрому комплементу. Он, вообще, оказался очень смешливым, и мне рядом с ним тоже хотелось все время смеяться

— Оригинально, как альпак в тиаре? — Спросил Анастас. И, скорее всего, мы одновременно представили мохнатое животное в драгоценном украшении и весело рассмеялись.

Сквозь смех я поинтересовалась, кто у них тиары, кроме альпаков, носит. И узнала, что в Королевстве пяти гор вся власть принадлежит избранным землевладельцами Отцам городов, которые обычно правят семь лет. Они же являются гарантами законности в своих городах — Оруэлле, Фэскарде, Нуфплионе, Метемне, Париклиями. Но за внешнюю политику и отношения между городами отвечает король. Которого в случае провала в войне с внешним врагом или конфликта между городами, переросшего в кровавое побоище, приносят в жертву богу.

— Вообще-то, его просто казнят, чтобы выпустить народную злость. — С улыбкой закончил Анастас.

— Как казнят? Короля? А его охрана, придворные? — Удивилась я.

— Охрана должна сберечь наследников от народного гнева и богатства королевской семьи от мародеров. Чаще они и придворные сами короля и выдают, если видят, что народ успокоит только кровь их несправедливого правителя. Таковы традиции.

— Вот это традиции! — Мне даже пришлось присесть на свою ступеньку, а Анастас сел в своих белоснежных штанах прямо на стоптанную в пыль землю.

— Все справедливо. Избранных народом Отцов городов, если они не справились со своими обязанностями или использовали свою власть для личного блага, лишают должности, а потом судят. А короля народ не может свергнуть, не он его избирал…

— Но вы его казните? — Уточнила я.

— Только если заслужил. — Кивнул Анастас.

— Наверняка, короли ваши стараются не заслужить… — Полусерьезно заметила я, и мы оба снова рассмеялась.