Перемещение

1. Утро субботы

Я ненавижу экскурсии.

И предки это знают, но все равно заставили меня подняться сегодня в семь часов утра, что бы у меня не было шанса опоздать на школьную экскурсию.

Вообще, не вижу смысла в поездке в какое-нибудь малоинтересное мне место. Терять время и деньги на дорогу и пребывание там. Ведь через интернет можно узнать намного больше, и это не будет стоить ни целого потраченного дня, ни денег.

А еще в сеть можно попасть, не снимая пижамы. Можно смотреть на произведения искусства или слушать нудного гида на онлайн-экскурсии наслаждаясь шаурмой с газировкой. И обитатели фермы намного симпатичнее смотрелись бы через монитор ноутбука, ведь можно просто любоваться красивой картинкой, не морщась от специфических ароматов.

Но мама, как всегда твердит:

— Контактная ферма, она поэтому и «контактная», что там можно познакомиться с животными. Погладить кроликов… — Хорошо, что мама не добавила, что я смогу даже подоить корову.

Если бы любила ругаться, я бы сказала маме:

— Зачем бип, мне сдалась эта бип контактная ферма, когда мне, бип, и дома бипово?

Но я, в силу своего воспитания и личных приоритетов, высказалась иначе:

— Мам, дай, пожалуйста, дома остаться. Я посуду помою, и, может, еще и гречку к ужину сварю. — Это была более чем щедрая взятка с моей стороны.

Только мама, как всегда немногословно, отрицательно покачала головой. И более красноречиво начала сверлить меня недовольным взглядом.

— Пап, скажи ей, — перевела я жалобный взгляд на отца.

Но, скорее всего, мой взгляд не нес весомой смысловой нагрузки, потому что отец отпил из кружки огненного чая, и пробасил:

— Не спорь с матерью. Ее даже я слушаюсь.

Последняя моя надежна провести целый день в теплой кроватке разлетелась на множество капелек, как мыльный пузырь.

Пришлось закинуть на спину рюкзак и, громче топая по полу, направиться в прихожую.

— Не шуми, брата разбудишь, и соседи станут возмущаться, — крикнула мать.

— А почему кто-то должен спать, когда мне такая роскошь недоступна? — Себе под нос пробормотала я. И, надев ботинки, пару раз подпрыгнула в прихожей.

— Дочь! — Крикнул отец. Я, пригнувшись, ожидала ругани. Но он продолжил. — Возьми из кармана моей куртки пару бумажек на сладости.

Радостно и громко я просила:

— Красненьких? С пятеркой и тремя нулями?

Папа отреагировал громогласным хохотом, даже странно, что брат и соседи не попадали со своих постелек:

— Если найдешь, Кира, забирай и красные.

Мама снова шикнула, чтобы мы не шумели. А я полезла в папины карманы. Он никогда не носил бумажника, поэтому я нагло, как позволено только папиной дочке, обыскала все карманы. И помимо двух купюр по тысяче рублей нашла с десяток шоколадных батончиков с арахисом, несколько упаковок мятных жевательных резинок, два пакетика с семечками и шоколадные ириски с мятной же начинкой. Значит, папа, как обычно, решил пополнить мамины запасы? Успокоить ее сладостями всегда было проще, чем искать дома пятый угол или бежать по важным и неотложным делам. А мой отец умнейший из мужчин! За это я и люблю его больше всех людей на свете. Я вернула в карман его куртки пару ирисок и один шоколадный батончик с арахисом. Потом на носочках своих ботинок тихо добралась до кухни и сказала в шутку:

— Продолжайте завтрак. Меня провожать не надо.

— Никто и не собирался. — Вставила мама.

— Если не вернусь, знайте, вы лучшие родители в этом мире. — Добавила это специально, чтобы мама почувствовала себя виноватой.

Но она, нетерпеливо отмахнувшись, продолжила завтрак. А у папы, я поймала его взгляд, как-то странно блеснули глаза. Как будто он услышал что-то жуткое. Но я не стала испытывать и дальше мамино терпение и отправилась в школу. Но послать папе воздушный поцелуй не поленилась.

Испытывать мамино терпение было чревато, и себе такую роскошь не позволяли ни ее коллеги в торакальном отделении городской поликлиники, ни даже ее пациенты. И я решила быстрее скрыться с ее глаз, а то все деньги придется на сладость маме тратить.

С четвертого этажа спустилась по лестнице, и, оказавшись на улице, накинула на голову капюшон своей куртки. Моросило. В такую погоду ехать на контактную ферму, вообще, верх жестокости.

— Я тоже так думаю. — Раздался рядом знакомый хрипловатый голос.

— Согласен. — Ответил другой мой одноклассник.

Запрокинув голову, я посмотрела на своих одноклассников — Коляна и Алекса — двух балаболов, с которыми меня жизнь связана намертво учебой в одном классе.

— Вы думаете? — Ехидно спросила я у обоих.

— Так же, как и ты, — кивая, подтвердил Колян.

— Хотите сказать, что вы думать умеете? — С прежней ехидцей спросила я.

— А то! — Гордо сказал Алекс. — Вот увидишь, как я в конце года ЕГЭ сдам. Еще автограф у меня попросишь.

— И у меня! — Колян также был высоко мнения о своих знаниях.

Было необходимо срочно спускать их на бренную землю:

— ЕГЭ по поеданию чипсов не сдают! — Припечатала обоих и гордо пошла по тротуару в сторону школы. Пешком, если идти по дворам, можно было дойти за двадцать минут.

Пацаны меня догнали:

— Эй! Пойдем в обход, через супермаркет, — предложил Алекс. А когда я вопросительно на него уставилась, пояснил. — Может, опоздаем. — Поделился он мечтой. — И хорошо бы чипсы купить на дорожку.

— И спрайт. — Добавил Колян.

Идти по моросящему октябрьскому дождю было сомнительным удовольствием, но я тоже надеялась опоздать. А заглянуть в супермаркет была очень хорошая идея. Сладостей у меня с собой, конечно, не мало. Но хорошо бы еще чего-нибудь прикупить. Объемся в дороге, и никто не заставит меня на ферме парное молоко пить и сыр с ароматом навоза пробовать.

— Я тоже так думаю. — Сказал Колян.

— Как? — Остановившись, посмотрела на него. Не мог же он мои мысли читать?

— На ферме сыр обязательно будет пахнуть навозом. — Сказал он.

— Ты что, мысли мои читаешь? — Прищурившись, спросила у него. За все годы нашего знакомства такого таланта за ним не замечала.

Колян усмехнулся:

— Ты вслух думаешь, Малая.

Вообще-то, у нас с ним разница в возрасте была только пара дней. И я на эти несколько дней была его старше. У нас в классе есть традиция, в конце каждого месяца проводить один общий праздник и чествовать всех, кому посчастливилось родиться именно в этот месяц. А мы с Коляном родились в ноябре. Поэтому я точно знала, что старше его. И умнее. А Малой меня стали называть только с класса восьмого, когда все одноклассницы резко подросли, а я осталась низенькой. И одноклассники стали лучше ко мне относиться, ведь я была единственной девочкой в классе, которая не была их выше. А потом и они все вымахали выше нашего физрука. А я еле доросла до метра с половиной.

Мама удивлялась в кого я такая мелкая и хилая. А папа, на кого я была похожа зелеными глазами и темно-русыми волосами, сказал, что маленьких женщин всегда носят на руках. Меня он порадовал, а маму успокоил. В общем, я ждала того, кто примет своё великое предназначение — носить меня на руках. Среди одноклассников такого счастливчика не нашлось.

— Очень громко думаешь, мелочь лохматая. — Подобрал, наконец, слова для ответа и Алекс. До него всегда все туго доходило.

— А во сне ты не говоришь? — Наклонился ко мне Колян.

— Не надейся, — фыркнула я, — код от сейфа я никому не выболтаю.

— Малая, у тебя и сейф имеется? — Серьезно спросил Колян. — Выходи за меня замуж!

Я фыркнула от возмущения:

— Ни за что. Я только в сорок замуж пойду. — Не видела смысла обзаводиться семьей раньше сорока лет. Мужчина моей мечты у меня уже был — это папа. Спиногрыз в семье имелся — брат. И мама моя была по страшнее любой свекрови.

— Кому ты в сорок лет нужна-то будешь? — Скривившись, произнес Колян. — Ладно, женюсь на тебе и в сорок лет. А так нагуляться успею…

Мы более чем за десять лет учебы в одном классе чувствовали себя вместе полнее комфортно. Хотя друг к другу особой симпатии никогда не питали, а в пятом и шестом классах даже нередко дрались, почти как настоящие братья и сестры.