Некрочип

– Не возражаю. Позвони, когда освободишься, и мы сходим куда-нибудь. – Она немного помолчала. – Билл, а в остальном у тебя все в порядке? Я имею в виду, вообще. Почему ты не хочешь рассказать обо всем тете Полин?

Слайдер ненадолго задумался.

– Хорошо, как-нибудь расскажу, но не раньше, чем закончится следствие. Мне действительно нужно с тобой кое-чем поделиться, и совет мудрой женщины тоже будет как нельзя кстати.

– Ага, значит, я не зря тебя спрашивала! Ну хорошо, я готова тебя выслушать в любой момент, когда ты только захочешь.

– Спасибо, я тебе обязательно позвоню, – пообещал Слайдер.

– Тогда, значит, до скорого, – произнесла она с надеждой в голосе. – И еще, Билл, прошу тебя, будь осторожен.

Ехать к Лингу было уже поздно. До закрытия его магазина оставалось совсем немного времени. Единственное, что можно было сделать в данной ситуации, это отложить встречу до следующего дня. Но зато появилась возможность позвонить в Соединенные Штаты, тем более, что, благодаря разнице во времени, момент для этого был что ни на есть самый подходящий. Слайдеру оставалось только найти подходящее место, откуда можно было связаться с Америкой и где бы его разговору никто не помешал. И первая мысль, которая сама собой пришла ему на ум, была мысль о Джоанне. На какой-то миг в его воображении возникла такая картина: он стучит в дверь, его впускают, предлагают выпить, он устраивается с телефонным аппаратом на софе, потом ужин и обсуждение с Джоанной всего, что произошло за последние дни. Всегда, когда ему случалось мыслить вслух, при Джоанне, голова Слайдера, как он заметил, работала гораздо лучше.

Но дверь дома Джоанны была для него теперь закрыта, и Слайдер заставил себя не думать о ней с той же решимостью, с какой обычно отводят кончик языка от зудящей ранки во рту. Вспоминать о Джоанне, несмотря на чувство горечи, которым всегда сопровождались эти воспоминания, было все-таки приятнее, чем забыть ее навсегда, но чем больше он прикасался к этой незаживающей ране, тем меньше было шансов, что она когда-нибудь затянется. Можно было позвонить, конечно, и из своего дома, но ехать туда Слайдеру не хотелось. Вообще в последнее время от одной только мысли, что нужно возвращаться домой, его охватывал какой-то суеверный страх. Позвонить из кабинета? Нет, только не оттуда. Там непременно кто-нибудь помешает. Значит, оставался только Атертон.

Слайдер подъехал к участку и, оставив машину на Стэнлейк-роуд, через двор проскользнул в здание, успев, однако, заметить, что автомобиль Атертона все еще оставался на месте. Проходя мимо комнаты юридических процедур, он через раскрытую дверь увидел Фергюса, который, усевшись на край стола, ел сандвич с беконом и читал «Стэндард». Почувствовав, что кто-то остановился в дверях, Фергюс оторвал глаза от газеты, и на его лице мгновенно появилось выражение искреннего сочувствия.

– Билли, дорогой, где тебя весь день черти носили? Тебя тут уж все обыскались, пришлось даже исследовать дно всех рек и озер в Шеферд-Буше.

– Да все дела, понимаешь, – ответил неопределенно Слайдер. – Слушай, ты бы не мог сейчас позвонить и позвать к телефону Атертона? Мне бы не хотелось подниматься наверх, и вообще не нужно, чтобы меня тут сейчас видели.

Фергюс тяжело вздохнул.

– По-моему, ты сам себе ищешь приключений. Службист Бэррингтон буквально рвет и мечет. Хотел, видите ли, закрутить гайки, а половина сотрудников его до сих пор просто игнорирует.

– Значит, не надо было браться. А мне-то осталось всего несколько дней поработать, и тогда я выйду кое на что.

– А может, лучше ни на что не выходить? Как сказал один мудрый китаец, короткий отпуск пройдет лучше, если перед отъездом не бронировать номер в плохой гостинице. – Сказав это, Фергюс, тем не менее, аккуратно пристроил остаток сандвича на край своей керамической кружки с чаем и потянулся к телефонному аппарату. – Ну ладно уж, сейчас позвоню, если тебе это так нужно.

– М-да, – ответил ушедший в свои мысли Слайдер. Но через несколько мгновений ему пришлось оттуда возвратиться, потому что он услышал голос Атертона, прижатого к его уху мясистой лапой О'Флаэрти.

– Все в порядке, шеф? Ты решил, что тебе можно уже появиться?

– Нет, мне еще нужно кое-что проверить. А как твои успехи?

Атертон пересказал Слайдеру историю Эми.

– Это стыкуется с тем, что говорила Сюзанна о важном поручении, которое выполнял Леман. Он тоже рассчитывал получить такую сумму, что до конца жизни можно было бы не работать. И я должен признать, ты оказался прав: в нашем деле действительно все события как-то объединены; но в чем конкретно состоит эта связь, мне до сих пор совершенно не понятно.

– Мне тоже. Однако мы теперь по крайней мере знаем, в каком направлении следует вести поиск.

– Совершенно верно. Особенно после того, как мы получили ответ из Гонконга.

– Насчет зубов человека, убитого в баре?

– Да. Этим человеком был Майкл Лэм.

– Ну вот!

В голосе Атертона послышалось нескрываемое удивление.

– Именно это ты и ожидал услышать?

– Трудно сказать. Нет, все же я склонялся больше к тому, что Лэм на самом деле улетел в Гонконг. Да и сейчас, честно говоря, эта информация как-то не совсем укладывается у меня в голове. Надо немного подождать, и тогда, может, все встанет на свои места.

– А что должны делать мы?

– Что делать?

– Мистер Бэррингтон все время к нам заглядывает, – осторожно заметил Атертон.

– Главное, не говорите ему, что поддерживаете контакт со мной. Мне потребуется еще немного времени.

– А как мы должны интерпретировать тот факт, что убитым в баре оказался Лэм? Мистер Бэррингтон требует от нас подтверждения того, что Слотер убил Лэма, а потом покончил с собой.

– Ну и хорошо. Занимайтесь пока этим. А я в это время еще кое-что выясню. Думаю, что завтра мы с Бэррингтоном обо всем договоримся.

– Но, шеф...

– Я должен позвонить в несколько мест. Можно, я сделаю это из твоей квартиры?

– В чем вопрос? Разумеется. Ключ у тебя с собой?

– Да. Спасибо. Увидимся позже. – Слайдер положил трубку и, посмотрев прямо в загрубевшее от ветров Атлантики лицо О'Флаэрти, произнес: – Запомни, ты меня не видел.

– Знаю, тебе это бесполезно говорить, – сказал Фергюс, – но плыть против течения всегда считалось малоперспективным занятием.

Слайдер никак не отреагировал на слова Фергюса. Потому что просто не услышал.

– Ты говорил, кажется, что Сиди Бобкинс держит магазин для садоводов на Брунел-роуд?

– Да, это так.

– А может, ты даже знаешь, где он живет?

– Да там и живет, прямо по соседству. В типичном муниципальном доме. Но ты его сразу найдешь, потому что весь фасад дома закрыт вьющимися растениями.

– Спасибо, – сказал Слайдер.

О'Флаэрти задумчиво посмотрел ему вслед и, когда Слайдер вышел, снял трубку с телефонного аппарата.

Во всем облике Сиди[9]Барри Бобкинса не было ни малейшего признака какого-нибудь нездоровья, из чего Слайдер заключил, что своим прозвищем он обязан, скорее всего, делу, которым так успешно занимался в последнее время. И вообще этот подтянутый мужчина поразительно напоминал (если пренебречь отсутствием нескольких передних зубов) знаменитого Лесли Говарда в его лучшие годы.

Не ускользнуло от внимания Слайдера и то обстоятельстве, что, когда он только подъехал к увитому плющом дому, хозяин уже ожидал его, стоя у порога.

– Добро пожаловать, сэр, – произнес он, широко открывая перед гостем дверь. – Мистер О'Флаэрти предупредил меня о вашем приезде и просил ответить по возможности на все интересующие вас вопросы. В свое время он сильно помог мне, и я считаю своим долгом быть ему хоть в чем-то полезным.

Когда они вошли в дом, Барри, следовавший за Слайдером, закрыл за собой дверь и провел гостя в холл, представлявший собой просторную светлую комнату, стены которой были оклеены бумажными обоями с орнаментом в виде больших оранжевых кругов, а пол застлан ковром вишневого цвета. В холле имелся довольно большой электрокамин, декорированный имитацией под красный кирпич, и самая большая из виденных Слайдером коллекций украшений и элементов конской сбруи, сделанных из латуни. Меблировка комнаты состояла из великолепного набора мягкой мебели, обитой тканью изумрудно-зеленого цвета, а над диваном, на самом видном месте, висела взятая в рамку репродукция портрета китаянки с зеленым лицом.

9

Сиди – шутливое прозвище персонажа, которое, благодаря многозначности английского слова «seedy», можно толковать либо как «нездоровый», либо как «наполненный семенами».