Хроники Мартина Хьюитта

– Скорее, – сказал Хьюитт, – тащи его. Они могли слышать его крики. Прихвати руку!

Я схватил упавший носовой платок и сунул его в рот нашему пленнику. Мы потащили его быстрее. Хьюитт подавлял любое сопротивление с его стороны, скручивая ему запястья. Двести пятьдесят ярдов до переулка были очень непростыми для нас, а уж для нашего пленника это была просто пытка. Пока мы тащили его, ему удалось издать крик еще раз, и как нам показалось, мы услышали ответ со стороны цыганского лагеря.

Мы протолкнули мужчину через небольшую щель в живой изгороди, и пролезли следом за ним. Оказавшись недалеко от оставленного нами ранее экипажа, мне и Мартину удалось быстро забросить пленника туда, не теряя времени даром. Возница испуганно смотрел на происходящее, раздумывая: закричать ли ему, прося о помощи, или все же разумнее будет промолчать. Оказавшись в экипаже, я схватил поводья и хлыст, оставив пленника на попечении Хьюитта.

Мы мчались в направлении Рэзерби со скоростью почти десять миль в час. Сначала мы направились к мистеру Хардвику, но не застали его. Как нам сообщили, он был у моего дяди, поэтому мы проследовали в поместье полковника. Там нам сообщили, что арест Фостеров был произведен вскоре после того, как мы покинули лес, а братья вернулись другим путем в Ранворт. Мы отвели нашего пленника в библиотеку полковника, где сидели мой дядюшка и мистер Хардвик.

– Я не совсем уверен, по какой статье обвинять этого человека, если только в краже части тела, – заметил Хьюитт, – но в любом случае, это преступление.

Мужчина посупился с угрюмым непроницаемым лицом. Хьюитт заговорил с ним один или два раза, и, наконец, тот ответил со странным акцентом что-то, похожее на «кекин джиннавви».

– Кек джин[14]? – спросил Хьюитт громким тоном, ясно проговаривая все буквы, как обычно инстинктивно говорят с иностранцем, – Кекено джинни?

Мужчина все понял и покачал головой, но ни слова не сказал и на вопрос не ответил.

– Он не местный цыган, – объяснил Хьюитт, – как я и думал. Он – валахец. Их диалект более старый и чистый, чем диалект английских цыган, и только некоторые из основных слов похожи друг на друга. Но я думаю, завтра мы можем заставить его объяснить, что Фостеры не имели отношения к отрезанной руке покойного мистера Снизи. Посмотрите на это.

И он осторожно приподнял складки мешковины с ужасного предмета, лежащего на столе, и снова накрыл его.

– Но что все это значит? – удивился мистер Хардвик, – Вы имеете в виду, что этот человек был сообщником убийц?

– Вовсе нет. Я полагаю, что мистер Снизи добровольно ушел из жизни, совершив самоубийство. А этот человек просто нашел тело висящим и украл руку.

– О, Боже! Но зачем?

– Он хотел получить амулет, который называют «Рука Славы»[15]. Не так ли? – Хьюитт повернулся к цыгану и указал на руку на столе, – Яг-варст[16]?

В глазах мужчины промелькнула какое-то озарение, но он ничего не сказал. Что до меня, то я был более чем поражен. Возможно ли, что старое суеверие «Руки Славы» сохранилось, не изменившись в наши дни?

– Вы, конечно, слышали об этом суеверии, – начал свой рас­сказ Мистер Хьюитт. – Оно действительно существовало в Англии в прошлом веке, когда на перекрестках висело множество мертвецов. На континенте кое-где сохранилось и позже. У валахских цыган верование распространено и сейчас. Этот амулет, как они считают, является магическим. Основа легенды состоит в том, что нужно взять отрезанную правую руку повешенного и высушить ее над дымом горящих деревьев и трав определенных пород. Затем снабдить фитилями на каждом пальце – они изготавливаются из волос мертвеца. Сделав это, далее необходимо зажечь каждый фитиль, произнести специальное заклинание и амулет готов к действию. С его помощью вор может беспрепятственно ходить в чужом доме, где ему заблагорассудится, распахивать все двери и брать то, что ему нравится. Никто не сможет остановить его, потому что «Рука Славы» будет действовать своей магической силой на каждого, кто захочет помешать, парализуя его волю и тело. Вы, возможно, помните, недавно ходили слухи о «воровских свечах» в связи с ужасной серией убийств в Уайтчепле. Так вот, это одна из форм культа «Руки Славы».

– Да, – сказал дядя, – я помню, что читал об этом в «Сказаниях Инголдсби»[17].

– Там есть одна история, называется «Рука славы», – продолжил Хьюитт, – я помню даже начало заклинания оттуда: «Откройся замок на стук мертвеца» и дальше в том же духе. Я думаю, лучше вызвать констебля и взять этого человека под стражу. Его, конечно, следует обыскать. Предполагаю, у него можно найти волосы, которые были срезаны с головы Снизи.

Прибыл деревенский констебль с уже настоящими металлическими наручниками взамен тех, что Хьюитт сделал из веревки, которые так сильно раздражали запястья нашего пленника, и поместил его тотчас же под замок в сарае на лужайке рядом с домом. Затем мой дядя и мистер Хардвик обратились к Мартину Хьюитту со своими вопросами.

– Почему вы называете это самоубийством? – спросил мистер Хардвик. – По следам очевидно – Фостеры шли с ним вместе. Вы хотите сказать, что они стояли там и смотрели, как Снизи повесился, не мешая ему?

– Ошибаетесь, – ответил Хьюитт, закуривая сигару, – я уже говорил вам, что они не видели Снизи в тот день.

– Вы упоминали об этом. И Фостеры при аресте тоже утверждали, что не видели покойного. Но это же невозможно. Да и следы доказывают обратное.

– Именно отпечатки ног и показали мне, что братья не виновны, – ответил Хьюитт, – я расскажу вам, как это дело виделось мне с самого начала. Во-первых, информация, которую вы получили от кучера Ранворта: разговор между Фостерами, который он подслушал, вполне мог означать что-то менее серьезное, чем убийство. Итак, за ними спешно послали, затем они имели только короткую беседу с матерью и сестрой. Затем Генри сказал, что «нужно поторопиться» и «поскольку их двое, это должно быть легко». Роберт добавил, что Генри, как врач, «лучше знает, что делать».

Во-вторых, полковник Бретт, вы говорили, что поведение Снизи в последнее время стало настолько плохим, что он казался сумасшедшим. Затем была история о его внезапном нападении на торговца в деревне и столь же внезапный побег. Это выглядит как импульсивный, дикий поступок, который совершают безумцы. Почему же тогда неразумно предположить, что Снизи сошел с ума, особенно учитывая все обстоятельства дела: его банкротство, позор и его ужасная жизнь с женой и ее семьей? Думаю, ему внезапно стало хуже, и он не мог себя контролировать, не зря же две несчастные женщины, оставшись наедине с ним, были вынуждены спешно послать за помощью к Генри и Роберту?

Братья приехали сразу после того, как Снизи ушел. В коротком разговоре с матерью и сестрой они узнали, как обстоят дела, и решили, что Снизи нужно немедленно обезопасить и поместить в лечебницу, прежде чем произойдет что-то серьезное. Братья решили последовать за ним и обезопасить его, где бы он ни был. Тогда смысл их разговора очевиден. То, с чем «нужно поторомиться», – это не что иное, как поимка Снизи и его заключение в психиатрическую лечебницу. Генри, как врач «знал, что делать» в отношении необходимых формальностей. Повод от уздечки они взяли на случай, если отчим окажет сопротивление, и придется его связать. Моя версия достаточно правдоподобна и объяснение логично, не так ли?

– Не могу с вами не согласиться! – ответил мистер Хард­вик, – я никогда не рассматривал все обстоятельства с этой точки зрения.

– Вы изначально считали, что было совершено убийство, поэтому сопоставив все улики и полученную информацию, вы пришли к определенным выводам о несомненной виновности молодых Фостеров. Следы на тропинке явно указывают, что Снизи прошел путь первым. Братья следовали за ним, идя следом. Далее отпечатки ног идут рядом друг с другом, как если бы Фостеры нагнали Снизи и шли по одному с каждой стороны от него.

14

Не понимаешь? (пер. с цыганского).

15

Амулет, который цыгане делали в средневековье вплоть до XVIII века из руки висельника или корня мандрагоры.

16

Опаленная рука (пер. с цыганского).

17

Сборник мифов, историй о привидениях, якобы написанный Томасом Инголдсби (на самом деле это псевдоним английского священника по имени Ричард Харрис Барэм).