Страница 28 из 80
Берию арестовали 26 июня 1953 года. В его служебном сейфе ничего, кроме французских духов и презервативов, как рассказывал мне присутствовавший при обыске генерал, обнаружено не было. Подобные атрибуты жизни министра во многом характеризуют его уровень и запросы.
Кабулова и Гоглидзе задержали военные в Группе советских войск в Германии, где они находились в командировке, и отправили самолетом в Москву. Берию и арестованных вместе с ним еще шестерых человек судили как врагов коммунистической партии и советского народа.
Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР приговорило Л. П. Берию и его опричников к высшей мере уголовного наказания — расстрелу, с лишением воинских званий и наград. 23 декабря 1953 года приговор был приведен в исполнение.
Кроме Сергея Арсеньевича Гоглидзе, никого из расстрелянных сообщников Берии я не знал. Мне пришлось с ним общаться по службе в бытность его руководителем главка военной контрразведки в 1952–1953 годах.
Гоглидзе пришел в ВЧК в 1921 году и в течение семнадцати лет беспрерывно работал в Закавказье, возвысившись до положения наркома внутренних дел Грузинской ССР. В 1937 году, с переходом Берии в Москву, получил назначение начальником УНКВД по Ленинградской области. В период с 1941 по 1951 год являлся уполномоченным НКВД-НКГБ-МГБ СССР по Дальнему Востоку и одновременно начальником Управления госбезопасности по Хабаровскому краю. С 1951 года работал в Москве заместителем министра МГБ.
Имея звание генерал-полковника, Гоглидзе в бытность руководителем главка военную форму не носил. Ходил в штатском. Выглядел всегда аккуратно одетым, подтянутым. Внешне воспринимался довольно приятным человеком. Его лицо украшали традиционные грузинские усики; говорил спокойно, без эмоций. За короткий срок управления военной контрразведкой ничего значимого, заметного для нее не сделал. С высоты руководителя до общения с личным составом не спускался.
Нет сомнения, что Гоглидзе был близким к Берии человеком, входил в его команду. Однако между ними, очевидно, имели место какие-то трения, шероховатости, а возможно, и разногласия. Иначе чем объяснить такие действия Берии, с приходом его весной 1953 года к руководству новым МВД, объединенным с МГБ, как освобождение Гоглидзе от обязанностей заместителя министра госбезопасности и оставление его только на должности руководителя военной контрразведки, причем сделав 3-й главк просто управлением. Таким образом понизив Гоглидзе на несколько должностных ступеней.
И еще характерный штрих. Находясь как-то на докладе у Гоглидзе, я оказался случайным свидетелем его объяснения с Мироновым, пришедшим проститься с ним перед отъездом в Киев. Разговор был коротким, длился всего несколько минут. Оба беседующих стояли. Гоглидзе сказал Миронову, что к его откомандированию никакого отношения он не имеет, готов работать вместе и дальше, но изменить состоявшееся решение не в его силах. Миронов сухо простился и ушел. Если Гоглидзе не кривил душой, значит, он не разделял линию Берии на удаление из центрального аппарата лиц, направленных ЦК партии на работу в органы в 1951 году.
Я не ставлю задачей оценивать, насколько правильно правосудие квалифицировало преступления, совершенные Берией и его сообщниками. Зная об участии Берии в решении проблем ядерного и ракетного вооружения, не берусь рассматривать и его вклад в обороноспособность Советского Союза. Хотя он, безусловно, есть. Но у меня нет никакого сомнения в том, что Берия, являясь аморальной личностью, интриганом и властолюбцем, угодником и палачом, представлял угрозу нашему государству и обществу. Эта угроза многократно возросла, когда Берия вторично получил доступ к руководству мощными секретными службами страны, будучи полностью раскрепощенным в своих зловещих помыслах и делах смертью Сталина.
История, к нашему счастью, распорядилась таким образом, что Берия стоял во главе Министерства внутренних дел чуть больше трех месяцев. Если бы и дальше власть оставалась в руках этого авантюриста, порожденного атмосферой культа личности, а расклад сил в руководстве парии не сложился бы против него, государству вряд ли удалось бы избежать новых потрясений.
Наполеон Бонапарт как-то назвал своего главного полицейского Фуше самым совершенным и законченным типом негодяя, когда-либо существовавшим на земле. Эти слова без всяких поправок можно адресовать Лаврентию Берии.
Уход с политической сцены Сталина не повлек за собой ослабления партийного контроля за деятельностью органов государственной безопасности. Как и при Сталине, органы безопасности в состав Совета министров Союза ССР входили лишь номинально, а фактически были непосредственно подчинены первому липу в партии. Подобный порядок подчиненности органов носил повсеместный характер. Он действовал на всех уровнях: в республиках, краях, областях и районах.
Извлекая уроки из дела Берии, руководство партии посчитало, что МВД приобрело в стране непомерно большое влияние. Оценивая подобную ситуацию как опасную, ЦК КПСС принял решение о выводе оперативных подразделений, обеспечивающих безопасность страны, из состава МВД и создании на их базе самостоятельного государственного органа, но не в статусе министерства, подобно бывшему МГБ, а с понижением до уровня комитета при Совете министров СССР со всеми вытекающими из этого правовыми и финансовыми последствиями. Так родилось 13 марта 1954 года новое ведомство — Комитет государственной безопасности при СМ СССР (КГБ).
Избранная система построения и подчиненности органов КГБ вписывала их в конституционное поле государства, усиливала контроль и обеспечивала коллегиальность управления ими. Образованная в КГБ коллегия наделялась не совещательным, а решающим правом. Коллегиальность руководства действовала и во всех звеньях структуры КГБ через созданные коллегии в республиках и советы в краевых и областных управлениях. В состав коллегии (не всегда) и советов на местах входили представители военной контрразведки.
В результате реорганизации органов военную контрразведку в центре стало представлять 3-е управление КГБ при СМ СССР. Ее периферийным органам снова возвратили наименование особых отделов. В это понятие включались все подразделения армейской контрразведки сверху донизу, от особого отдела военного округа до особого отдела бригады и гарнизона. В действующей системе военной контрразведки того времени имелось только два управления особых отделов КГБ — в Группе советских войск в Германии и Дальневосточном округе.
Первым председателем Комитета госбезопасности по рекомендации Хрущева правительство назначило И.А. Серова, и это неслучайно: Хрущев близко знал Серова по совместной работе до войны на Украине, где тот руководил Наркоматом внутренних дел. Хрущев считал Серова послушным ему человеком, на которого можно опереться. После образования КГБ, весной 1954 года, Хрущев лично принял участие в собрании руководящего состава Комитета. Я хорошо помню представление им собранию Серова и выступление Хрущева с большой, как обычно, импровизированной и грубо скроенной речью, в которой он, подбадривая личный состав КГБ, заявил, что Центральный комитет партии, несмотря на события, вызванные арестом Берии и его приспешников, по-прежнему доверяет сотрудникам госбезопасности и они могут продолжать уверенно трудиться.
Заверения Хрущева опровергли последующие события. С марта 1954 по февраль 1956 года из органов КГБ было уволено 16 тысяч сотрудников «как не внушающих политического доверия, злостных нарушителей социалистической законности, карьеристов, морально неустойчивых, а также малограмотных и отсталых работников». Так докладывал Серов в ЦК КПСС. Сам Серов не оставлял впечатления солидного руководителя с широким политическим кругозором.
В декабре 1958 года Серов был освобожден от обязанностей председателя КГБ и назначен начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР (ГРУ). Работая в военной разведке, он в начале 1963 года пережил серьезные неприятности, потерпев фиаско в связи с делом разоблаченного органами безопасности англо-американского шпиона Пеньковского. Серов после увольнения Пеньковского из ГРУ не только вторично взял его на работу, но и приблизил к себе, давая ему отдельные личные поручения, в том числе и за границей. «За потерю политической бдительности и недостойные поступки» Серова сняли с должности руководителя ГРУ, разжаловали в генерал-майора и лишили звания Героя Советского Союза.