Страница 8 из 62
Глава 4
С появлением признаков приближающейся ночи — ныкаюсь в первом же встречном, более или менее просторном лесу.
Не в лиственном, а сосновом, к моему сожалению. Ну, может и не совсем сосновом, но то, что в хвойном — точно.
Не стану скрывать, я до сих пор все еще «на измене», хоть разумом и понимаю, что погони из оставленного «каравана», вероятнее всего, ждать не стоит. Ну, ведь тупо не имеется там для этого свободных людей.
В общем, наломал лапника, настелил под деревом, да и завалился на эту лежанку.
Хорошо конечно, но не сказать, что прямо уж слишком.
Зябко — аж зубы стучат. Такими темпами скоро, вообще, лезгинку запляшут. Ох, сейчас бы у огня погреться. Да вот только развести его нечем.
Страх перед погоней, холод и все еще гуляющий в крови адреналин — не дают уснуть, несмотря на дикую усталость. Даже задремать не выходит.
Поневоле задумываюсь о своих дальнейших планах. Раз уж все равно не спится.
Ибо, без внятного тз — результат хз.
Однако же, всерьез поразмыслить не дает треснувшая неподалеку ветка.
Звуки в ночном лесу далеко слышны. Особенно в сосновом. В нем, вообще, каждый чих, скрип и шорох слышны за несколько десятков метров. И тишина, как правило, близка к музейной!
Вот так лежишь себе, кайфуешь от звуков дикой природы и вдруг внезапно понимаешь, что все это чик-чириканье, стрекот, шуршание и курлыканье только ради того, чтобы убить и сожрать…
Вот и сейчас нельзя исключать того, что кто-то уже видит во мне ужин.
Пистолет бодряще холодит ладонь, а сам я весь, как одно большое ухо…
Да ну! Показалось, наверное. Или просто сухая ветка от порыва ветра треснула.
Что я, в самом-то деле, как та пуганная ворона, которая куста боится?!
Только-только успеваю успокоиться и убедить себя, что все хорошо — звук повторяется.
Снова треснуло совсем недалеко и кажется, с той же стороны, что и в прошлый раз.
Встаю и внимательно мониторю окрестности всеми подходящими для этого органами...
Тишина и покой.
Наверное просто нервишки расшалились. Что, впрочем, немудрено.
Хоп! Снова!
Так — всё! Надо или сваливать отсюда или идти разбираться, кто да что.
Стараясь быть как можно незаметнее и бесшумнее, медленно двигаюсь в направлении источника звука.
А ведь впереди кто-то костер разжег!
Дымком явственно тянет.
Крадусь, словно подбирающаяся к жертве рептилия.
Не может там много людей быть — звуков намного больше было бы. И долетали бы они гораздо чаще.
Замираю и даже дышать стараюсь, как можно тише.
Приглядываюсь до рези в сощуренных глазах и обнаруживаю посреди лесной темноты не слишком заметное светлое пятно. И время от времени взлетающие вверх искры.
Точно — костер жгут. В яме.
Решаю приблизиться еще немного.
Расстояние в десять шагов преодолеваю минут за пять.
Очень уж не хочется снова попасть из огня да в полымя.
Ну-ка, ну-ка, кто здесь обитает?
Над костерком двое — спинами ко мне.
Щупловатые силуэты, прямо скажем.
Явно не былинные богатыри и это неплохо.
Корейцы?
А что они вдвоем здесь выкруживают?
«Потеряшки», что ли? Отбились и заблудились?
Да, в общем и не важно — у них есть чем огонь развести, возможно имеется нормальное длинноствольное оружие и наверняка, хоть какая-нибудь еда.
А что еще нужно одинокому странствующему рыцарю?
Ну, а переобуться из достопочтенного джентльмена в «романтика с большой дороги» — вообще «на изи», дело каких-то двух секунд.
Сначала решаю дождаться рассвета, дабы окончательно убедится, что тут всего пара человек и тогда уже нападать.
Да и сморить их скоро должно.
Однако холод и голод, который не тетка — настойчиво подталкивают к немедленным действиям.
Подчиняюсь инстинктам и крадусь, пока они всецело заняты друг дружкой и о чем-то воркуют.
Тело в полной готовности пойти на стремительный рывок, в любой момент, когда я буду обнаружен.
Шаг. Еще один. И еще.
Теперь уже можно будет даже без стрельбы обойтись.
Я их и так съем…
Что-то почувствовав, парень резко оборачивается.
— Сидеть! — рявкаю так, что и сам Забара бы испугался.
А здесь ведь, всего на всего — пара совсем молоденьких птенцов. Паренек и девчушка.
По комплекции — так, вообще, подростки недокормленные.
Испуганые и оторопелые. Вот-вот в падучей затрясутся или в обморок брякнутся.
Смотрят на небритого, крепкого и взрослого дядьку, явно европейского обличия — как на воплотившегося в реальности персонажа ночных кошмаров, после просмотренного накануне ужастика.
— Н-не стреляйте. М-мы н-не х-хотим воевать! Мы… дезертиры, — после еле заметной паузы, всё-таки подбирает нужное слово мальчишка.
Приглядываюсь повнимательнее и понимаю, что чем-то он мне Санчо напоминает.
— Где ваше оружие?
— Вот, — он кивает на прислоненные к ближайшему дереву карабины.
— Короткие стволы?
В глазах парня непонимание.
— Пистолеты где!
— Да, сейчас, — его рука дрожит и не сразу расстегивает поясную кобуру.
— Стой! Я сам!
Держа свой «макаров» в левой, приближаюсь и изымаю два их ствола.
Отступаю на противоположную от костра сторону.
Тепло! Благодать!
— По нашему хорошо говоришь — откуда?
— Да, я знаю ваш язык, — кивает паренек, — Учил его в школе. У нас все учат либо английский, либо ваш.
— Как это — все? — недоверчиво переспрашиваю я.
Что-то он мне тут заливает!
— Все, — твердо кивает он, — Ну, а половина — английский, я же говорю.
— А чего тогда ваши солдаты дураками прикидываются и делают вид, что не понимают?
— Приказ, — пожимает плечами он, — Командующий запретил простым солдатам и младшим офицерам демонстрировать знание иностранных языков перед противником. Это можно делать только в случае крайней необходимости, когда рядом нет старших офицеров.
— Понятно. И что вы здесь делаете?
— Мы убежали из своей роты, от вашего поселка, под названием: «Форт-Полкан». Теперь скрываемся. Если нас найдут — сурово накажут за дезертирство. Может быть, головы отрубят. А может повесят, — парень вздыхает.
— Как тебя зовут?
— Меня — Пак Хэ Вон, а это — Ли Да Сом.
— Хорошо: значит ты — Хэ Вон, а твоя подружка — Да Сом. Так?
— Совершенно верно.
— И сколько же вам лет, солдатики?
— Мне скоро восемнадцать, а Да Сом недавно исполнилось шестнадцать.
Киваю и гляжу на все еще испуганно молчащую девушку.
И хотя азиатская экзотическая красота меня никогда, слишком уж не привлекала, вынужден признать, что эта куколка — просто красотка.
А её сексуальность не искажает даже камуфло, которое в принципе асексуально.