Страница 10 из 10
— И далась вам эта проклятая земля?! Попросили, я бы вам…
Генрих махнул рукой и присел на кровать опустив взгляд в пол.
— Вот, где сейчас честного казначея найдёшь?! — Сокрушаясь спросил король.
— Позвольте спросить, сир?
— Спрашивайте, — разрешил, отмахиваясь от меня Генрих.
— Вам нужен именно казначей, или…
— Мне нужен казначей! — Повысив голос, ответил король. — Подходит время сбора налогов. Говард уже в это время готовил отряды сборщиков подати.
— У меня есть очень хороший сборщик подати и не из простолюдинов. Он сын султана Тернете. Принц крови. Я могу ему отдать баронский феод в одном из своих графств…
— Он, действительно, принц? — перебил Генрих.
— Я лично знаком с султаном Табаридже. Он прислал сына свататься к моей дочери, да так и остался в моей… э-э-э… команде. Он хороший и смелый воин, и прекрасный счетовод. Пять лет он считал мои доходы от пряностей на Нейру. А там даже в одном порту очень сложная бухгалтерия, а он контролировал всё море Пряностей.
— И что ж там такого сложного? Оно само в порту… происходит.
— Что сложного? — Удивился я. — Это оно в Лондоне «само происходит», а у нас всё движение товара под личным контролем казначея Ост-Индской компании и их счетоводов. Пряности у аборигенов выкупают «скупщики» и привозят в порт, где товар сертифицируется и делится по категориям качества. И товары, привозимые торговцами на обмен, тоже проверяются, оцениваются. Испанские монахи ордена когда познакомились с нашей системой учёта и двойной бухгалтерии, не стали ничего менять и попросили меня остаться там на условиях, которые были мне даны португальским королём Мануэлом.
— Да… Жуан очень недоволен, кто острова Пряностей отошли Испанцам. Папа развёл руками перед португальскими просителями отменить буллу о разделении мира пополам. Испанцы доказали ему, что острова находятся за пограничным меридианом.
— Португальцы обхитрили сами себя, захватив часть бесполезной Южной Америки. Сами настояли на перенесении западной границы.
— Не такая она и бесполезная, эта часть, — усмехнулся Генрих, потом, будто стряхнув с себя морок, воскликнул:
— Заболтали вы меня, Питер! Где ваш казначей?
— Он занимается казной вашего двора, сир, и сейчас находится в архиве канцелярии двора вашего величества. Проверяет старые книги.
— Даже так? Зовите его.
Я подошёл к стене и вынув пробку из «слуховой» трубы, громко в неё сказал:
— Мандар Саха доставить в покои короля.
— Полезная штука, — хмыкнув, сказал Генрих.
— И, главное, — работает.
После того, как мы раскрыли королю систему прослушивания, он как-то мне сказал:
— Питер, а можно мне такие трубы провести? Чтобы я мог слушать? В Вестминстерском дворце были такие тайные комнаты и слуховые туннели. А здесь Уолси говорил, что нет. Якобы для себя делал дворец, а себя зачем слушать?
И мы королю такие трубы провели. Но, главное, мы провели ему переговорную трубу для связи с комнатой охраны.
Широкие двойные двери распахнулись и в королевские покои ввели Мандар Саха. Я подозвал его рукой. Мандар Саха подошёл к королю и упал перед ним на колени.
— У них так принято? — Спросил меня Генрих.
Я кивнул.
— Встань, — приказал король. — Говорят, ты хорошо считаешь деньги. Мне нужен казначей. У твоего отца султана есть казначей?
— Есть, мой повелитель
— Я хочу, чтобы ты был моим казначеем. Справишься?
— Это великая честь для меня, повелитель. Я буду стараться.
— Это не только честь, но и вторая по значению должность в королевстве. Ты не должен падать ни перед кем ниц. Даже передо мной.
Король посмотрел на меня.
— Хотя, это чертовски приятно. Поможете ему, Питер подготовить королевский ордер?
— Он сам справится.
— Справлюсь, повелитель, — подтвердил Мандар Саха.
— Ступай, — сказал Генрих, и новый казначей вышел спиной в распахнувшиеся двери.
Король молча походил по кабинету. Молчание затянулось. Я стоял у окна и посматривал во двор. Там снова выезжали лошадей. Там всегда выезжали лошадей. Генриху это нравилось. Он мог часами сидеть на подоконнике и смотреть, как выезжают лошадей.
— Слушайте, Питер, а ведь вы мне подкинули очень неплохую идею. Зачем мне ставить на королевские должности аристократов? Знаете, сколько я платил Говарду за его герцогский титул на должности казначея? А пенсион барону значительно меньше. Вот мы недавно воевали с Франциском и его королевский маршал герцог Анн де Монморанси своим жалованием опустошил казну. А мой Брэндон был всего лишь виконтом. Вот я и думаю… Я хотел предложить ему должность канцлера, но он теперь герцог…
— И большой пенсион у канцлера?
— Семь тысяч.
Я поморщился левой стороной лица.
— Что? — Спросил король.
— Кто-то, думаю, готов сам доплачивать, за то чтобы служить вам, ваше величество.
— Вы думаете? — Удивился король.
— Уверен.
Король задумчиво посмотрел на меня.
— Ну, допустим, я одного такого знаю, но больше как-то не припомню. Все только просят. Не даёт никто. Да и нет ни у графов, ни у герцогов больших доходов. Две, максимум три тысячи с лена.
— Поручите своему новому казначею провести ревизию городских доходов и доходов гильдий. Полагаю, вы удивитесь.
— Да? Откуда вы знаете?
— У вас большая и богатая земля. Здесь не может не быть денег.
— Они-то есть, — вздохнул король, — но не у меня. Вы говорили, что ваши бразильские земли сопоставимы по размеру с Британией. Что у вас есть? Кроме золота, конечно и деревьев. Как вы управляетесь?
— Вам бы посмотреть лучше. Может, сплаваем?
— Сплаваем? Вы с ума сошли! Это же такие расстояния по страшному морю!
Король передёрнул плечами.
— Вы уж, извольте так рассказать.
Я тоже вздёрнул плечами.
— Всё, опять же, под контролем одного человека. Мы пилим лес, строим корабли, обрабатываем землю.
— Какой у вас доход? — Перебил меня Генрих.
— Около двухсот тысяч.
— Сколько?! — Удивился Генрих.
— В том году было двести тридцать тысяч. В этом планируем двести пятьдесят. Это без добытого золота. Его мы не учитываем.
— У меня всего тридцать тысяч, — задумчиво сказал Генрих. — Как вам это удаётся? На чём вы…э-э-э… Делаете доход.
— Соль, сахар, креветки, кукуруза, бумага, хлопчатые ткани, древесина, корабли, мебель, конструкторы домов.
Генрих, до этого смотревший в окно и стоявший ко мне боком, резко повернулся.
— Конструкторы домов? Что это?
— Это — пиленые заготовки для деревянных конструкций. Из них можно собрать что угодно. Хоть крепость, хоть дворец. Могу показать образцы строений. Мы высадили у себя дерево, которое очень быстро растёт. Эвкалипт, называется. Он за год вырастает на пять футов. А за десять лет на сто. Как-то так…
— И вы всё это сам придумали, Питер?
— Да, ваше величество. Там жили одни дикари.
— А работают на вас, тоже дикари?
— Да, ваше величество.
Король в сердцах стукнул кулаком по подоконнику.
— Налейте нам вина, Питер.
Я подошёл к винному столику и, плеснув вино, поднёс бокал Генриху.
— Мы не можем правильно управлять хозяйством. Я это понял. Никто из нас до такого даже бы не додумался. Мы привыкли только отбирать то, что кто-то уже сделал своими руками и головой. Аристократ не способен производить. И поэтому, не способен управлять. Надо что-то менять.
Последнее слово король произнёс тихо, почти шёпотом.
— Вы заставили работать на себя даже дикарей!
— Я не заставлял, сир. Им самим интересно. Им интересно заниматься разным трудом. Сегодня они пильщики на лесопилке, завтра — строят дома, через неделю — корабли. И им нравиться узнавать новое. Мы создали культ обучения. А ещё у них появились чистые и красивые дома, много еды, красивые и удобные вещи, которые они получают за свой труд.
— Вы прямо социалист-утопист, как Томас Мор.
— Да, кстати… Должность канцлера, вроде бы, у Томаса?
Конец ознакомительного фрагмента.