Страница 74 из 85
Убедившись, что волшебному миру не грозят энтузиасты от науки, Гарри со спокойной совестью покинул собрание, на котором бедняжки магнаты пытались продвинуть в массы свои нефтяные прогрессы, и вернулся в Хогвартс слегка вымотанным, но довольным. Очередная победа в столкновении интересов осталась за магами и Природой.
Рождения Хагрида Гарри ждал едва ли не пуще его родителей, Хораса и Фриды. Ну а дождавшись, пришел в радостное умиление, как и все, ибо младенец был просто изумительный! Улыбчивый, щекастый и тяже-е-еленький, в год он потянул на килограммов тридцать. Венделл обещала быть такой же упитанной и милой. А вот в умственном развитии дети-полувеликаны явно отставали, Хагрид и в пять лет не заинтересовался буквами, а до семи лет упорно отказывался читать. Но и потом, когда малыша начали заставлять учить буквы, Хагрид отлынивал и придумывал тысячу причин, чтобы избежать уроков. Хагрида и Венди начали наказывать, журить и ругать, а что поделать, учить-то надо…
С горем пополам Хагрид всё же освоил азбуку, но чтение отныне стал ненавидеть, да так, что просто сбегал с уроков, на которых надо писать или читать. Шкала обожания к маленькому полувеликану резко упала — учителя стали раздражаться при виде лентяя и лоботряса, коим они считали Рубеуса Хагрида. И только Рам понял, в чем дело, обратив внимание на пояснение Хагрида на просьбу учителя:
— Хагрид, прочитай, пожалуйста, этот рассказ.
— Не могу.
— Почему?
— Буквы танцуют.
И вместо того, чтобы заругаться и обозвать паршивца фантазером и лентяем, Рам Никум зацепился за пляшущие буквы и начал выяснять причину того, почему они танцуют. И выяснил ведь! У Хагрида и Венделл оказалась дислексия, которую после долгих и упорных трудов удалось сгладить и ликвидировать. К десяти годам ребята вполне сносно читали и писали.
Эйлин Принц родилась в тридцатом году и таким образом оказалась в возрастной группе с Рубеусом, Венди, Минервой и всеми, кто появился на свет в то же время. А поток был не мал: Миртл Элизабет Уоррен, Оливия Хорнби, Помона Стивенс, Филиус Флитвик, братья Энджел и Элджернон Долгопупс и их кузина Августа.
Гарри хоть и был против близкородственных браков, но здесь ничего не мог поделать. Он помнил о Невилле и понимал, что нельзя препятствовать его появлению на свет. Да и потом, Невилл-то стал сильным волшебником, так что брак кузины с кузеном ему не особо-то и помешает… Просто до определенного момента он будет «спящим».
Что касается Эйлин, то эта девочка изумляла до невозможности. Чернявая, вечно лохматая, похожая на Рони, дочь разбойника, а не на потомственного зельевара: разудалистая пацанка постоянно встревала в склочки и драчки, любовно таская за вихры и косы своих оппонентов, невзирая на пол и статус. Дети аристократов и шахтеров одинаково огребали от неё. Вот ей-богу, даже Бен, собственный сын Гарри, не бывал таким боевитым, как эта бешеная оторва!
Отца Эйлин Гарри видел довольно часто, тот входил в гильдию зельеваров и чуть не каждый день посещал Хогвартс, чтобы посоветоваться со своими коллегами. В одну из таких встреч он познакомился с дочерью Уолли Принса и, обладая недюжинным чувством английского юмора, предложил прелестной мисс руку и сердце. Уолли был весьма позабавлен данным обстоятельством и к задумке Принца Альберта отнесся с должным уважением. В конце концов его род от этого союза ничего и не потерял, в принципе, только одна буковка сменилась в конце фамилии.
Эйлин, появившаяся в результате у Магдалены и Альберта Принца, ожидание дедушки оправдала, с пелёнок проявив интерес к зельварению. Вот только с полом природа малость промахнулась — девчонке следовало родиться мальчиком… Но её это, как ни странно, не расстроило и ни в чем не остановило: стрелять из лука и ездить верхом девочки тоже могут. Одна закавыка — стричься ей не разрешали, так что свои косы Эйлин ненавидела со всей страстью.
Особенно когда её кудри пыталась расчесать на ночь мама. Кое-как расплетя перекрученные шпагаты и отдохнув, Магдалена с новыми силами набрасывалась на волосы сорванки, вооружившись самой прочной железной расческой. Сражение с лохмами продолжалось часа два. Надо было не только расчесать пряди и распутать колтуны, но и выдрать из них репья и веточки с соломой. Где-то Эйлин успевала их собрать своими кудряшками…
— Елки-палки, как Мерида ухитрялась жить со своей копной? — сквозь зубы вопрошала мадам Принц, глядя на панно, где нитями была вышита та самая Мерида из кельтской легенды. В традиционной позе лучника, с натянутой тетивой лука, с развевающимися спиралями буйной шевелюры, она производила на Эйлин двоякое впечатление: с одной стороны, её героизм и независимость вызывали восхищение, а с другой — она была слишком женственной, заставляя Эйлин кривиться, плеваться и исходить презрением.
Сильнее всего Эйлин раздражали рыжие лохмы этой несносной Мериды. О боже, какая она противная со своим крошечным вздернутым носишкой, меленькими невыразительными голубыми глазками и круглыми щеками! Но хуже всех недостатков эти её кошмарные спирали, которые были совсем как у неё, а уж она-то знала, как тяжело с ними жить. И Эйлин, полная презрения к гордячке Мериде и к своим кудрям, снова и снова лезла во все дыры и щели, безжалостно продираясь сквозь них и оставляя на досках и камнях клочки одежды и черных прядей. И, соответственно, собирая на волосы щепочки и соломинки, песок и глину, репья и прочий мусор.
Вечером мама, оглядев чумазую растрепанную побродяжку, эту разбойницу с большой дороги, горестно всплескивала руками и в стопятьсотый раз удрученно воспрошала себя и мужа, за что ей такое наказание? Девчонке, однако ж, хватало такта промолчать, что она и делала, шмыгая и утирая рукавом поцарапанный нос.
Однажды Эйлин решила увязаться за группой подростков, собравшихся в поход за диким медом. За ней в свою очередь увязалась босоногая мелкота: Минни, Помка и Августа. На середине пути, когда уже можно было не скрываться, мелких заметили Рубеус с Венди и их подруги — Миртл и Оливия.
— Блин, девчонки, а вы куда? — осведомился верзила.
— С вами! — непреклонно заявила Эйлин, выступая вперед.
— Ничего подобного! — так же непреклонно возразил Хагрид. — Вы с нами не пойдете. Вертайте назад!
— А я маме скажу, что вы пошли к Пещере Артура! — храбро зажмурившись, пообещала Эйлин. Минерва с Августой и Помоной восхищенно посмотрели на неё и гордо закивали, во всём согласные с ней. Хагрид озабоченно подергал нижнюю губу — поставленный перед дилеммой, он начал раздражаться: с одной стороны, тащить малявок с собой под свою ответственность — та ещё мозоль на заднице, а с другой… если настоять на своем и таки прогнать их прочь, то это означает выволочку от родителей. Пещера Артура весьма запретная территория. Но здесь была, как ни странно, и третья сторона: девчонка Эйлин была известна своими похождениями. И этот аргумент стал решающим — Хагрид решился на авантюру.
— Ну хорошо, пошли. Но учти — за своих спутниц головой отвечаешь! — четырнадцатилетний подросток для точности ткнул пальцем в сторону семилетних соплюшек. Те возмутились было, но тут же стухли под строгим взглядом своей старшей товарки, которой было целых «взрослых» двенадцать лет.