Страница 95 из 136
Она ещё раз окинула Гарика взглядом, и скрылась в кладовке, у станции осталась стоять Варвара. Тим и Рэм подошли к ней, и встали на то же место, где полминуты назад стоял Гарик. Варвара окинула их взглядом, прищурилась, удовлетворенно кивнула.
— Ну, всё, ждите теперь, — приказала она. — Мы скоренько.
— Я не очень понял, во что мы играем, — признался Гарик.
— В угадайку, — хихикнула Варвара. — Жень, нашла?
— Нашла, нашла, иду, — отозвалась та. — Редко кому нужен, вот и убрала на верхотуру.
Она вернулась к станции, держа в руках баночку с какой-то специей.
— Сейчас всё будет, — сообщила она. — И чур не подглядывать.
Несколько минут прошли в почти что полном молчании, разве что обе поварихи перекидывались короткими «ага» и «угу». Гарик и братья недоуменно переглядывались, а вот работяги, всё еще сидящие за столом, уже посмеивались — они явно знали, что происходит, и предвкушали зрелище.
— Готово, — объявила вскоре Евгения. — Ну, налетай, мужики. Это вот вам, Гарик, — она протянула Гарику конверт с блином, — это Тимофею, а это Рэму. Пробуйте, — приказала она. — Давайте, давайте. А потом скажете, угадали мы, или нет.
Гарик откусил свой блин первым, и принялся жевать, благожелательно улыбаясь — однако вскоре дежурная улыбка на его лице сменилась самым настоящим неподдельным изумлением.
— Что, в десятку? — спросила Евгения.
— Вообще-то да, — кивнул Гарик. — Это… неожиданно. Но как вы поняли? Это довольно необычное сочетание. Брынза, сметана, свежий огурец, и тмин. Нет, блин с брынзой — это классика, конечно, но чтобы вот так… обычно так не делают.
— Но вкус-то нравится? — спросила Евгения.
— Ещё бы! Очень нравится.
— Так это просто ваш вкус, — пожала плечами Евгения. — Тут такая фишка. Вот вы, Гарик, в своих видео часто говорите, что должен существовать какой-то совершенный вкус, верно? А мы так скажем — нет одного совершенного вкуса. Потому что для каждого человека свой вкус совершенным будет, своё что-то. Вы доедайте, доедайте… Мы, конечно, тут народ разносолами сильно не балуем, условия не те, чтобы каждый день за новыми продуктами мотаться, но уж как можем.
Братьям тоже достались блины разные, и безоговорочно им понравившиеся. Блин Тима оказался со сложной начинкой из чуть припущенного тертого свежего яблока, с сахаром, корицей, и карамелью, а начинка блина Рэма оказалась из творога, сгущенки, с грецким орехом, и едва заметным запахом ванили.
— Я не знаю, как вы это сделали, и как вы это поняли, но… это идеально, — сказал Рэм, когда доел свой блин. — И такого мы не пробовали. Честно. Нигде.
— Притом что блины сейчас не печет только ленивый, причем на таких же «Отисах» их и пекут, — добавил Гарик.
— Ой, этот древний, как я не знаю что, — махнула рукой Евгения. — Он же списанный, в Руссе «Избушку» закрывали, которая на вокзале была, вот мы и подсуетились, выкупили его. Варь, а когда выкупили-то, не помнишь?
— Пять лет назад, кажись, — Варвара задумалась. — Или шесть? Чёрт его, забыла уже. Подкрутить, конечно, малька пришлось, вычистить, перепаять там кое-что, и пашет, нормально.
— Мы так и не поняли, как вы так ловко про нас угадали с блинами, — сказал Гарик. — Вы можете это объяснить?
— Ну, вот так сразу-то и не сможем, наверное, — Евгения задумалась. — А вам правда интересно? И вы про нас хотите снимать?
— Хотели. А теперь — если вы нам не позволите про вас снимать, мы расстроимся и обидимся, — ответил Гарик. — Вы разрешите?
— Ну, можно, — решила Варвара. — Только давайте не тут? Или не всё тут, здесь разве что кухню, а поговорить… можно же до дома доехать ради такого дела.
— Вот это номер, — Ит покачал головой. — Вот это номер, так номер. Что, гений, ты тоже в шоке?
— Как тебе сказать, — осторожно ответил Ри. — Система. Система собирается воедино — вот так. И не впервые.
— Ну, в некотором смысле да, — дернул плечом Скрипач. — Собирается, судя по всему. Больше скажу — эти осколки голограммы, по сути — Эри и Джессика — в разы сильнее, чем многие другие их же клоны, они эмпатки, причём обе, вот только способности свои они используют…
— На потеху публике во время жарки блинов и развлечения «угадай начинку», — закончил Ри. — Хотя, если честно…
— Что — «если честно»? — спросил Ит. — Договаривай.
— На самом деле она всегда собирается, — Ри посерьезнел. — Просто сейчас несколько неожиданно получилось. Я не думал, что это произойдет вот так, и, тем более, произойдет сейчас.
— В смысле? Она и раньше собиралась у искаженных? — Ит отключил «хамелеон», и присел на поваленное дерево. — В случае Амрита и братьев Фламма никакого сбора не было. Насколько нам известно, на Сфере жила в какой-то временной период некая Ирика, но, судя по тому, как выглядела девица, которая её изображала для Амрита, ничего общего с настоящей Ирикой она не имела. Просто имя совпало. И никакая система не собралась.
— Не успели, — Ри вздохнул. — Они были слишком молоды, и тривиально не успели. Думаю, оба наблюдателя погибли… во время того, что происходило дальше. А вот другие успели. Порой думаю, что лучше бы не успевали.
— Так, — Скрипач, тоже уже выключивший «хамелеон», сел рядом с Итом. — Давай, рассказывай.
— Я не буду рассказывать, — покачал головой Ри. — Вы поняли верно, речь идет о третьей тройке, но рассказывать я не хочу.
— Стыдно? — прищурился Скрипач.
— Страшно, — вздохнул Ри. — Не хочу, чтобы не портить ни себе, ни вам настроение.
— Значит, и там тоже кто-то погиб, — констатировал с горечью Ит. — Ведь так? Я же прав? Гений, скажи, как ты сам считаешь — в твоих силах прекратить это всё? Ты это запустил. Ты это начал. А остановить можешь?
— Нет, — беззвучно ответил Ри. И тяжело, даже как-то обреченно, вздохнул. — Знаете, я в последние годы часто задумываюсь о свободе воли. Вообще, в принципе, не только о нас троих. Я смотрю на жизнь Ариана, которую знаю от и до, я смотрю на считки Лина и Пятого, я вспоминаю, как жили мы — и мне делается жутко. Да, да, да, Ит, можешь даже не открывать рот, чтобы произнести «Реакция Блэки», давай я отвечу сразу — у меня чёткое ощущение, что это тоже было предопределено. От и до. И реакция. И наша встреча. И… та любовь, вымученная и, по, сути, не такая уж и счастливая, если разобраться… Замкнутый круг, из которого нам не вырваться. И им — тоже не вырваться. Максимум, что возможно, наверное — это выбрать какую-то дальнюю дорогу, окольный путь, и оставаться на нём. Не лезть на рожон.