Канцлер (Горчаков-7)

Глава 23

Андрей Георгиевич не зря потратил почти год на мое обучение боевой магии: Щит я выставил даже раньше, чем сообразил, что вообще происходит. Рефлексы сработали вовремя, и только это меня и спасло — ни дежурная Кольчуга, ни даже Латы такой удар попросту бы не выдержали. Немец не стал мудрить со сложными заклятиями и врезал то ли Булавой, то ли кулаком. Зато с такой силой, что заряженный мощью Источника полупрозрачная защита с жалобным хрустом промялась, а самого меня швырнуло на мостовую и протащило на спине чуть ли не до самой арки.

Я едва успел откатиться в сторону прежде, чем второй удар с гулким грохотом врезался туда, где только что была моя голова. Во все стороны полетели камни — будто снаряд попал. На мое счастье, немец промахнулся, подарив мне пару лишних мгновений — их как раз хватило вскочить на ноги, метнуться в сторону и снова приготовиться отбить атаку.

Очередной я выпад я встретил во всеоружии — насколько это вообще было возможно. На этот раз Щит принял удар вскользь, я удержался на ногах — и даже каким-то чудом успел швырнуть в ответ два заклятья разом — Булаву и Серп с одной руки. От стены дома во все стороны полетели искры вперемешку со штукатуркой и осколками кирпича, но немца даже не зацепило.

Проклятье… Если бы я мог его нормально разглядеть!

Нет, конечно, он не стал полностью невидимым — такое вряд ли умела даже магия самых высоких классов. Мне приходилось видеть, как Багратион прячется в тени, сливаясь с ее чернотой полностью — но тогда он скрывался, притаившись без движения. А мой нынешний противник двигался — да еще как! То ли какое-то особенно хитрое плетение, то ли врожденный Дар позволяли ему разгоняться до скоростей, не подвластных даже сильным Одаренным… Во всяком случае — мне.

И всем, кого я знал лично.

Магия не только ускоряла немца, но и будто каким-то образом меняла свойства самого его физического тела, превращая офицера Абвера в расплывчатый силуэт, который почти сливался с окружавшей нас темнотой. Едва ли он мог поддерживать такое состояние долго — поэтому и спешил разобраться со мной поскорее.

А я видел его, только когда ублюдок начинал двигаться.

Снова едва заметная тень, скользящая над мостовой — и снова удар, способный разорвать надвое автомобиль. Неудивительно, что немец не демонстрировал полноценный магический заклятий — на такой скорости самый обычный удар кулаком оказывался куда смертоноснее и эффективнее любого заклятия, и запросто раскрошил бы мне ребра даже под накачанными под завязку энергией Источника Латами — а то и сломал бы шею или превратил бы в месиво все внутренности.

— Иди сюда. — Я выпустил из ладони метровый Кладенец. — Подойди — и отправишься в Вену по частям.

В ответ раздался едва слышный смешок — и только он и выдал снова ринувшегося в атаку немца. На этот раз я успел не только защититься , но кое-как ударить в ответ — коряво, наотмашь и без особой силы — и все же достаточно быстро, чтобы зацепить проворную и почти бесплотную тень. Послышалась ругань, огненный клинок полыхнул искрами, вскрывая чужую броню — и на мостовую брызнула кровь.

Совсем немного — вряд ли рана оказалась серьезной, тем более для Одаренного такого класса. Но зато теперь я хотя бы убедился, что сражаюсь с живым человеком, а не с каким-нибудь бесплотным злобным духом из катакомб Ватикана, которому взбрело в голову поохотиться за тем, кто потревожил его покой.

Да и немец наверняка сообразил, что меня так просто не возьмешь — и больше не лез на рожон. На мгновение во дворе стало так тихо, что я даже начал переживать — не решил ли враг удрать вместо того, чтобы честно закончить драку.

— Ну, где же ты?.. — пробормотал я, осторожно водя Кладенцом из стороны в сторону и медленно пятясь к арке, чтобы прикрыть ее спиной. — От меня не спрячешься.

Прятаться немец и не собирался: если царапина и оказалась болезненной — сил она его точно не лишила, а злости — даже добавила. Резервом и чистой силой Дара он мне все-таки, похоже, уступал — зато преимущество в скорости разыграл по полной. Воздух вокруг снова зарябил, и удары посыпались со всех сторон одновременно. Первый я принял на Щит, второй кое-как парировал огненным клинком, но третий все-таки достиг цели: правое бедро чуть ниже пояса взорвалось болью, и меня снова швырнуло на мостовую и приложило так, что потемнело в глаза. Как грузовиком сбило — обычному человеку такое точно сломало бы таз вместе с позвоночником, но я только перестал чувствовать ногу.

К счастью, вторая еще осталась при мне — и я успел кое-как отползти и кое-как закрыться от очередного удара. Двумя руками — на ответные выпады сил уже не было. Вздумай противник чуть схитрить и ударить заклятьем или подсунуть руку под блок — наверняка без труда вспорол бы Латы и вырвал из моего живота кишки. Но горячка боя, похоже, полностью снесла ему крышу — и вместо хитрых финтов немец принялся просто меня избивать. Едва видные в темноте под аркой кулаки-кувалды с грохотом опускались на Щит, буквально вколачивая меня в мостовую. Уши закладывало от шума, голова дергалась, каждый раз врезаясь затылком в камни, во все стороны летела пыль и мелкое крошево.

Но Щит все-таки держался. Я намертво вцепился в родовой Источник, подчистую высасываю все, до чего мог дотянуться. Опустошенный резерв с жадным воем втягивал магию — и тут же целиком отдавал ее, сохраняя избитое тело. Поединок двух Одаренных, равных… ладно, почти равных мастеров боя превратился в банальную потасовку. Грубую, страшную и совершенно не блиставшую ни изяществом, ни даже осмысленностью: немец колошматил меня, я защищался. Это вряд ли длилось дольше нескольких мгновений — но и они показались вечностью. У кого-то непременно должны были закончиться силы.

И у меня их все-таки оказалось чуть больше.

Удары сначала стали чуть слабее, потом чуть реже — и когда немец окончательно скис и дал мне вдохнуть, я врезал в ответ. Почти не целясь, наотмашь, не кулаком, даже не заклятьем — чистой силой Дара, разом опустошая все остатки резерва. И промахнуться с такого расстояния было попросту невозможно: волна сырой и почти бесконтрольной мощи хлынула из моих ладоней, хлестнула из арки во двор, прокатилась над мостовой — и устремилась дальше, вверх, снося стекла в окнах и срывая черепицу с крыш.

Немца отшвырнуло на три десятков шагов и с хрустом впечатало в стену. Он на мгновение словно прилип к ней, но когда из меня перестала лупить магия — повалился вниз. Не полупрозрачной тенью, а самым обычным человеческим телом, изломанным и похожим на то ли мешок с костями, то ли на марионетку, вдруг лишившуюся веревок.