Страница 8 из 46
Причина есть, можешь мне поверить, вот только сказать я тебе о ней не могу.
— Разве не очевидно? — тихо спрашиваю я.
Дилан отбрасывает колечко, отталкивается от стены и говорит холодно:
— Слишком очевидно, Лейн. Но у тебя нет шансов.
— Потому что я тебе не нравлюсь? — едва слышно спрашиваю я.
Почему-то услышать положительный ответ безумно страшно... Впрочем, ведь именно от этого и зависит моя победа в споре, верно?
— Наоборот, Лейн, — горько усмехается Холд, теперь удивляя меня. — Ты хороший человек. Поэтому будь добра, забудь всё, что здесь видела и слышала, и постарайся больше не попадаться мне на глаза.
С этими словами он разворачивается от меня и возвращается в зал, прикрыв за собой дверь.
А я не могу сдвинуться с места. Смотрю на бездушное полотно, за которым скрылась широкая спина, и глупо улыбаюсь.
Наоборот, Лейн...
Глава 6. Мелисса: священник и дурак
Воскресенье — один из моих самых любимых дней недели.
Точнее, вторая его половина. В этот день я предоставлена самой себе, избавлена от разного рода забот и хлопот по дому, от учёбы и притворства.
Но прежде мне необходимо пережить воскресную мессу отца Коллинза и обязательный семейный обед.
И всё бы ничего, — я давно привыкла безропотно и послушно сидеть в ряду для причащающихся, в пол-уха слушать абзацы из библии, делать вид, что пою вместе со всеми, а затем пропускать мимо ушей саму проповедь, — но сегодня в церковь явился несносный Лейн.
Ещё и уселся в ряд для причащающихся недалеко от меня!
Господи, он хоть католик? Знает, что нужно будет делать, когда народ в ряду поднимется на ноги и отправится причащаться?!
Вот за что мне это всё, скажите на милость?
Ещё улыбается мне дерзко и нагло, паршивец!
Я вздыхаю, поднимаюсь с места и аккуратно продвигаюсь ближе к Лейну.
— Простите, мистер Бонли, не могли бы вы сдвинуться на одно место? — шёпотом прошу я местного завсегдатая.
— Конечно, дорогая, — соглашается старичок.
Я опускаюсь рядом с Лейном и шиплю ему на ухо:
— Зачем ты сюда явился, Лейн?
На невысокой сцене появляется отец Коллинз, и разговоры в зале церкви мгновенно смолкают, Лейн открывает рот, но я взглядом даю ему понять, чтобы он заткнулся.
Отец Коллинз приветствует свой приход тёплой улыбкой, встаёт за кафедру и открывает библию. Микрофон усиливает звук перелистываемых страниц.
— Бытие. Глава пятая, — разносится по залу мягкий голос священника. Этот голос странным образом всегда меня успокаивает. — Вот родословие Адама: когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчину и женщину сотворил их, и благословил их, и нарек им имя: человек, в день сотворения их...
— Рада меня видеть, Коллинз? — шепчет мне на ухо Лейн.
Ага, безумно!
Я шикаю на него и вижу боковым зрением, как он широко улыбается. Дурак.
Моего мизинца на деревянной лавке касается мизинец Лейна, скользит подушечкой по нему и втискивается между ним и безымянным. От неожиданного и тёплого прикосновения по моей коже бегут мурашки. Поднимаю обе руки и кладу их на колени. Но мизинец предательски зудит, словно решил сохранить в себе ненужное и такое невинное касание.
— Ты католик, Лейн? — чуть позже спрашиваю я почти беззвучно.
— Ну... я верю в некую высшую силу, правда не уверен, что зовётся она — Богом.
Я закатываю глаза и удручённо качаю головой.
Лейны невозможно упрямые, оба. А страдать приходится мне.
Отец Коллинз замолкает и переходит ко второму абзацу. Лейн придвигается ближе ко мне. Наши плечи соприкасаются. Сердце на секунду замирает, я хочу отодвинуться, но, увы, некуда. Не прижиматься же мне к мистеру Бонли на манер Лейна? Боюсь, старичок этого не оценит, как не оценила и я. Щёки бы ещё не горели так сильно...
Третий абзац даётся мне особенно трудно.
— Прекрати! — шиплю я.
Безумно раздражает, что всё это время Лейн, не отрываясь, пялится на меня. И пугает. Потому что отец Коллинз может случайно это заметить.
— Пойдёшь со мной на свидание?
— Нет. И, пожалуйста, заткнись.
Кто-то позади на нас шикает, и жар у моих щёк становится просто невыносимым.
Ну почему он припёрся именно сюда?!
Священник произносит последнюю строчку из библии, поднимает голову от закрытой книги и обводит взглядом зал. Разумеется, он замечает и меня, вжавшуюся в спинку лавки, и Лейна рядом со мной. Мне невыносимо сильно хочется взвыть от отчаяния.
Люди вокруг поднимаются на ноги для предстоящего причастия, а отец Коллинз проходит к лесенкам со сцены. Останавливается вверху и раскидывает руки в стороны:
— Давайте примиримся друг с другом во имя Господа.
Мне приходится обхватить пальцами руку Лейна. И руку мистера Бонли, конечно.
По залу проходит тихий гул.
— Мира вам... — доносится со всех сторон.
Католики начинают движение, и я иду позади Лейна, безбожно костеря его про себя на чём свет стоит.
— Что происходит, Коллинз? — спрашивает он за плечо. — Служба закончилась?
— Она только началась, — ворчу я.
— Мелисса, дорогая, ты мне не поможешь? — отвлекает меня от долговязой фигуры Лейна мистер Бонли.
Я подхватываю с лавки молитвенник, который потерял старичок, и засовываю его тому в карман вельветового пиджака.
— Спасибо, дочка.
Смотрю в сторону Лейна и едва не чертыхаюсь вслух. Этот дурак уже умудрился пристроится в очередь к отцу Коллинзу!
Спешу следом за ним, обгоняя людей и прося у них прощения. Их укоризненные взгляды вполне заслужены. Клянусь, Лейн заплатит мне за каждый из них!
— Когда подойдёт твоя очередь, — шиплю я этому придурку, — сложи руки накрест на груди, сожми кулаки у плеч и, умоляю, молчи!
— Спасибо, — тихо благодарит он меня в ответ.
Искренне. Его плечи и спина расслабляются, и я понимаю, что он всерьёз волновался из-за того, что не знает, как выкрутится из переплёта, в который угадил по собственной глупости.
Человек перед ним отходит в сторону, и Лейн шагает к священнику. У меня замирает сердце. Отец Коллинз смотрит на то, как Лейн выполняет мои инструкции, бросает на меня лукавый взгляд, а затем благословляет Ронни и отпускает его с миром. Я выдыхаю. Но взгляд священника мне не понравился, если что.
Опять начнутся эти разговоры по душам...
— Он так сильно хотел получить благословение? — негромко спрашивает отец Коллинз, протягивая мне гостию*.
— Не успела предупредить его о том, чтобы он постоял в сторонке, — признаю я тихо и ворчливо.
Священник улыбается мне и вскоре тоже отпускает с миром.
Я нагоняю Лейна и тихо спрашиваю с издёвкой:
— Должно быть, уже жалеешь о том, что вздумал сюда прийти?
Лейн останавливается и всматривается в мои глаза. Отвечает весело и в тоже время серьёзно:
— Ни капли.
И этот его взгляд... Пронзительный, любопытный и испытывающий...
Я отвожу глаза и проталкиваюсь мимо него к лавке, специально задевая его плечом.
Чёрт побрал бы этого несносного Ронни Лейна!
Он усмехается и идёт следом за мной. Остановившись рядом, склоняется ко мне:
— Мне кажется или я понравился твоему отцу?
— Кажется, — вручаю я ему песенник.
— А я вот уверен, что он отпустит тебя на свидание со мной, если я у него об этом попрошу.
Я во все глаза смотрю на Лейна:
— Ты не посмеешь...
— От чего же? — невинно хлопает он своими голубыми, как небо, глазками. — Это так интересно. Словно мы попали в прошлое. — Ронни склоняется ещё ближе и выдыхает мне на ухо выразительным шёпотом: — И секс у нас будет только после свадьбы.
Я прыскаю от смеха, но тут же осекаю себя, закрыв рот ладонью. Теперь те, чьё внимание привлёк мой смех, смотрят на меня снисходительно. Любопытный взгляд отца Коллинза я тоже ловлю. Проглатываю очередной смешок и смотрю на Лейна:
— Десятая страница. И петь нужно с выражением. Это важно.