Чекист

- Фарцовка, валютные спекуляции,- нимало не смущаясь, ответил тот.- Оклеветали низкие завистники. По профессии я мыслитель широкого профиля.

Поразмыслив ещё немного, старший сотрудник ОГПУ принял решение.

- Я вам сейчас выпишу направление в физико-технический институт,- сообщил он.- Оттуда были заявки на перспективных кадров. Но дело ваше мы не закрываем. Оно останется у меня на контроле. Раз в полгода заходите в мой отдел с отчётом о размерах полученного финансирования.

"Перепадёт, скорее всего, мелочь. Но, как сказал классик, одна старушка - двадцать копеек, а пять старушек - уже рубль". С такими мыслями Ясенев-Перекуров собрал в папку отчёты по инспекции, поднялся из-за стола и вышел из душного помещения. На площадке перед зданием администрации какие-то люди устанавливали осветительные прожектора.

- Что здесь происходит?- спросил чекист у оказавшегося рядом коменданта лагеря.

- Будут снимать фильм о перековке сознания бывших враждебных элементов,- ответил тот.- По заказу Наркомпроса. В вашу контору приходило письмо на согласование, разве вы не читали?

- Не видел, это не по моей части,- отмахнулся Ясенев, присматриваясь к происходящему. Из грузовика выкатили громоздкий киноаппарат. Следом за ним на землю спрыгнул лысый толстяк, в котором чекист, присмотревшись, узнал своего старого знакомого, писателя Ваннермана. Тот, бросил взгляд в сторону людей, стоявших на пороге здания администрации, поздоровался, но либо не узнал, либо сделал вид, что не узнал Ясенева.

- Потом они собираются на Соловки. Тоже снимать фильм о перековке,- продолжал комендант, протягивая чекисту бумаги.- Список допущенных лиц,- пояснил он.

Просматривая бумагу, Перекуров-Ясенев обнаружил, что произведения одного из сценаристов он читал ещё в позднее советское время. Было там что-то не то про змей, не то про драконов. А в перестройку имя этого писателя стало как бы символом совести российской демократической общественности.

Тем временем, на впопыхах устроенной сцене установили микрофон, и, встав на возвышение, под лучи "юпитеров", какой-то хмырь с пафосом провозгласил:

- ГПУ - мастер перевоспитания. Чрезвычайно радостно видеть как бывшие враги советского строя, перековавшись, встают в ряды добросовестных тружеников. Всем нам, творческим людям, призванным перестраивать сознание, нужно учиться у доблестных чекистов этому нелёгкому мастерству

По знаку Ваннермана на сцену вскочил актёры, одетых в кафтаны и лапти, и, взяв балалайки, затараторили частушку-новодел:

Я на бочке сижу, а под бочкой каша,

Ленин-Троцкий нам сказал, что Россия наша!

Отошедший в сторонку хмырь взмахивал руками в такт звукам балалайке, словно дирижируя.

- В самом деле перековались,- сказал, глядя на происходящее, подошедший Кирбазаев.- Ишь, как отжигают.

Перекуров-Ясенев усмехнулся. Он мог бы поведать Ахмеду немало занятных историй про перековку сознания - например, про то, как подобострастно суетились, обслуживая недавно возникший олигархат, бывшие советские люди, особенно всесоюзно известные звёзды, в первом классе учившие наизусть "Мы не рабы. Рабы не мы". Но ничего этого он, конечно, рассказывать не стал.

Глава 4. У всех дети и ипотека.

- Мы что же, так и будем молчать?!- негодующе воскликнула высокая светловолосая девушка, поставив на стол опустевшую чашку. Она поднялась со стула и, сердито стряхнув крошки печенья с платья, направилась в кухню за новой порцией чая.

Пока хозяйка гремела посудой, наполняя самовар водой, а затем насыпая в чайник заварку, пятеро молодых людей смущённо переглядывались между собой и потихоньку таскали из тарелки выпечку.

Зиночка Сенникова, возившаяся сейчас на кухне, регулярно приглашала на посиделки к себе домой товарищей по цеху, в основном молодых ребят. Зиночке недавно исполнилось двадцать лет, но из-за трогательных смешных косичек она напоминала девочку-школьницу. Попивая чай и закусывая печеньем, молодёжь обсуждала успехи "Спартака" и "Динамо", фильмы "Аэлита" и "Гиперболоид инженера Гарина", стихи Есенина и Маяковского. К концу чаепития разговор как-то незаметно переходил от общего трепа на обсуждение хозяйственных, а иногда и политических тем. Половина молодёжи Печорского леспромхоза состояла в комсомоле, а Зиночка была даже комсоргом низовой ячейки второго цеха.

- Это просто возмутительно,- сообщила она, вернувшись с кухни и расставляя перед гостями заново наполненные чаем чашки.- Все знают про воровство лесоматериалов, и все молчат. А какие царские хоромы выстроил себе на украденные у народа деньги наш директор!- гневно сдвинув брови, воскликнула она.- Надо открыто заявить протест и разоблачить мошенников!

- Видишь ли, Зиночка,- примирительным тоном сказал один из гостей, постарше и поопытнее, придвигая к себе чашку чая,- такие вещи полагается сначала обсудить с партийным руководством.

Молодая девушка тряхнула косичками и бросила на него возмущённый взгляд.

- Через три дня будет общее профсоюзное собрание. Вы как хотите, а я выступлю на нём и всё скажу,- решительно заявила она.

* * *

Сменявшие друг друга на трибуне актового зала делегаты цехов лесокомбината рапортовали о трудовых успехах, приводили имена отличившихся передовиков, сообщали о дальнейших планах по заготовке продукции. Выступивший вслед за ними представитель губисполкома зачитал статью из центральной газеты, в которой с гордостью говорилось о достижениях местного лесопильного производства. Партийный секретарь предприятия был более сдержан и делал в своём докладе акцент на важности поставок лесоматериалов для народного хозяйства страны.

Для большинства слушателей всё это было привычно-скучным ритуалом. Они позёвывали, почёсывались и посматривали на часы, томясь в ожидании окончания протокольного мероприятия и перехода к банкету.

Однако сонное бормотание в зале сменилось настороженной тишиной, когда председатель собрания, вместо заключительного слова, неожиданно объявил, что сейчас выступит секретарь комсомольской организации второго цеха леспромхоза, кандидат в члены ВКП(б) Зинаида Сенникова.

Высокая светловолосая девушка почти взбежала на трибуну.

- Товарищи, не верьте, вас обманывают,- взволнованно заговорила она.- В газетах пишут неправду. Бухгалтерия нашего предприятия занимается приписками и очковтирательством.

В зале поднялся легкий шум. На лицах многих слушателей проступило недоумение. Что происходит?

Миловидная девушка со смешными косичками боевито продолжала:

- Доходы от продажи леса оседают в карманах дирекции. Руководители обедают в отдельных спецстоловых, а рабочим выдают скудную пайку, выстраивают себе хоромы, а тружеников селят в бараках. И партийное руководство,- она кивнула на президиум,- об этом знает. Надо полагать, они отправляют долю от украденного покровителям в Москве.

Сенникова недолго продолжала свою горячую речь. На сцены появились двое военных в форме ГПУ и, крепко взяв девушку под локти, потащили её к выходу. Уже у самой двери она обернулась и бросила на сидевших в зале молодых людей отчаянный взгляд.

- Стойте,- немного поколебавшись, поднялся со своего места Вася Птахин, один из постоянных участников чаепитий в квартире Зиночки. Он хоть и не состоял в комсомоле, но относил себя к сочувствующим и всегда остро реагировал на несправедливости.- Так нельзя. Ведь в газетах действительно пишут неправду. В нашем леспромхозе действительно занимаются приписками. И рабочие на самом деле живут в дощатых бараках, в то время как начальство строит для себя хоромы.

С места поднялась ещё пара ребят. А затем, поколебавшись, ещё несколько. Все они были из компании, собиравшейся на чаепитиях у Сенниковой.

- Это вредители,- громко сказал, указывая на них, партийный секретарь.- Затаившиеся враги, иностранные агенты, находящиеся на содержании лорда Бивербрука и кровопийц-банкиров лондонского Сити, проявившие, наконец, свою предательскую контрреволюционную сущность. Арестовать.