Страница 54 из 55
Я убираю кухню и делаю себе второй кофе. Втягивая молочную пенку, смотрю в окно и думаю, что взять с собой на одну ночь в отель. Можно вообще ничего не брать, наверное. Завтра в это же время мы с Ариной уже будем здесь.
Никита приближается незаметно, обнимает сзади.
— Мария сегодня берет к себе Николь? — спрашивает, притираясь, — Очень хочется развернуть свой главный подарочек, — ныряет руками за мой шелковый халатик, гладит меня через белье, — Красивая обертка, но хочется попробовать внутри…
Напрасно я переживала, что новый комплект остался незамеченным.
— Могу отвезти. Хоть сейчас. Маша ждет, — дыхание становится сбивчивым.
— Я отвезу, — перебивает и горячо целует в ямочку за ухом, — Ты оставайся и жди вот тут, — разворачивает, подхватывает и усаживает меня на кухонный островок.
— Эй! — пытаюсь возмутиться.
— Сиди и жди. Мне этот остров уже снится. Надо закрыть гештальт, — смеется и уходит собирать Николь.
Минут через сорок возвращается. Естественно, я не ждала. За это время навела порядки в спальнях и собрала небольшую сумку с собой. В кармашек положила завернутый в подарочную бумагу тест.
— Что-то я не понял, куда делся мой подарок? — зовет Никита, когда я уже спускаюсь.
— Он задолбался неделями ждать своего хозяина, — шучу, но в этой шутке нет ничего смешного. — Подарок хочет нежности и восхищения каждый день, а не раз в две недели. Ему начинает надоедать скучать и жить в ожидании.
Озорной блеск в глазах Гордиевского пропадает.
— Птенчик, ты чего? Обижаешься, да? Иди ко мне, — протягивает руку, — Расскажу что-то хорошее.
Даю себя обнять и увести на диван. Никита садиться, тянет меня на себя. Я упираюсь, плюхаюсь рядом. Что хорошего он может мне сказать? Наговорит вагон пошлостей, как обычно, а мне уже не хочется. Настроение пропало.
— Давай заливай, мой господин, как будешь пользовать меня почти целые сутки, — говорю и грустно усмехаюсь.
— Буду. И тебе понравится, — заявляет.
Притягивает за плечи и укладывает поперек себя. Я кладу голову ему на колени, он поправляет мои волосы и нежно гладит.
Ох уж эта его неисправимая самоуверенность! Бесит она меня и вместе с тем обезоруживает.
— Сегодня будет по-особенному, — урчит своим фирменным, — Теперь мы оба свободные, между нами больше никто не стоит… Теперь все правильно, как ты любишь, — приговаривает, поглаживая меня по голове.
Прибалдев от его касаний, я не сразу понимаю, о чем речь. Приподнимаюсь и уточняю:
— Ты получил развод?
Кивает.
— Со вчерашнего дня официально свободен.
— Вау! — вырывается у меня радостное, — Но как? А суд? Как же Юлины претензии?
— Мы подписали соглашение. Я отдам Шурику основную часть своих акций, когда вступлю в наследство…
— Подожди! — перебиваю. — Просто так отдашь целое состояние?
— Заработаю больше. Нам хватит, не переживай. Шурик тоже не чужой.
— Речь не о деньгах. Не справедливо, что Юля провернула все, как хотела.
— Поверь, счастливее она не станет, а у тебя нет больше повода грустить. Я же видел, как тебя тяготила эта ситуация. Как сам статус любовницы был противен. Не для тебя такие отношения. Можно было долго судиться и не отдать ей ни копейки, но я предпочел откупиться. Ты дороже.
Я обнимаю его крепко-крепко. Как хорошо, что он все понимает.
Гештальт Никита не закрывает. После серьезного разговора игривый настрой пропадает и секс на кухонном острове снова откладывается. Гордиевский начинает шутить, что отыметь меня на кухне становится его несбыточной мечтой.
Через несколько часов мы встречаем Белецких и приезжаем в отель.
— Мы ночуем в Дабл Ю? — изумленно спрашиваю у Ника, когда мы подъезжаем с стеклянному зданию в виде огромного паруса.
Даже не пытаюсь скрыть удивления. Когда три года назад я тут неподалеку работала официанткой, эта зеркальная глыба производила на меня впечатление чего-то абсолютно недосягаемого.
— Это я захотела, — спустя некоторое время поясняет Арина, потому что Никита подозрительно долго молчит, — С прошлого приезда мечтала побывать в этом месте из-за потрясающих видов. В моем положении полезно смотреть на все красивое.
— Сегодня будет крутой закат, — вступает в разговор Гарик. — Надо бы заселфиться на его фоне.
Мы забираем ключи и оставляем вещи беллбою. Решаем сначала подняться на одну из открытых площадок и полюбоваться видами, а потом уже заселиться в номера.
Гарик предлагает выпить по бокалу шампанского в лаунж-баре недалеко от лобби. Там мягкие кресла, приглушенный свет и звучит приятная музыка. Посетителей почти нет.
Я ошеломленно рассматриваю некогда недосягаемое изнутри. Вспоминаю, как поражалась обстановке в Маджестике, в котором останавливался Никита. В этом отеле мне нравится больше. Он не такой помпезный, гораздо современней и демократичней.
От шампанского вежливо отказываюсь, мотивируя тем, что хочу поддержать беременную Арину. Пока выбираю фреш, отвлекаюсь на общение с официантом и не замечаю, как Никита исчезает. Полагаю, уходит в туалет, хотя мог бы и предупредить.
Минут через десять напоминаю Белецким, что пора идти, если они хотят пофоткаться до наступления сумерек.
— Да, пора! А то и вправду пропустим всю красоту! — соглашается Гарик, то и дело выглядывая за мое плечо.
Мы поднимаемся на какой-то там этаж. Я не замечаю, на какой именно, потому что набираю Никиту, чтобы предупредить. У него нет связи. Вероятно, тоже уже вошел в лифт, а в нем телефон не ловит.
— Идём! — Белецкий приобнимает меня за талию.
— Я подожду Ника, — упираюсь, снова набирая номер Гордиевского.
— И все пропустишь! Пора!
Он настойчиво подталкивает меня вперед, двери открываются, я делаю шаг и резко торможу.
Что это?
Горящие свечи дорожкой по полу, разноцветные лепестки повсюду … Тут у кого-то праздник? Вечеринка? Нам сюда нельзя, наверное.
Делаю шаг и снова останавливаюсь. Заторможено рассматриваю пол, усыпанный лепестками роз, поднимаю глаза и понимаю, что праздник здесь у меня. Светящиеся буквы MARRY ME[1] — прекрасный спойлер того, что произойдет через минуту.
Перед буквами сердце из тех же лепестков и свечей, в центре его мой сказочный принц. Красуется и уверенно улыбается, будто и не волнуется вовсе…
Я улыбаюсь, чувствуя, как от волнения немеют губы и во рту пересыхает. Главное, не свалиться в обморок от переизбытка эмоций и не испортить все это волшебство.
Играет заводная песенка «Marry you» и здорово разряжает обстановку. Под такую музыку хочется танцевать и смеяться, а не лишаться чувств.
— Hey baby, I think I wa
На одно короткое мгновение закрываю глаза. Когда-то такие инсталляции для предложения руки и сердца я делала для своих клиентов. Украдкой подсматривая за трогательным моментом, каждый раз не могла сдержать слез. Но сейчас мне совсем не хочется плакать.
Мой Ники, он такой красивый, поет и подмигивает мне. Он выглядит абсолютно счастливым, от него исходит запредельная уверенность. Он уверен в себе, во мне, в нас. Как я могу в чем-то сомневаться рядом с ним? Да ни за что! Делаю глубокий вдох и не иду — бегу к нему. Подлетаю и висну на шее, а он приподнимает и кружит.
«Just say yeah, yeah, yeah, yeah-yeah…/ If you're ready, like I'm ready»[3] — поет Бруно Марс.
В небе пылает ярчайший закат. Вокруг слышны аплодисменты.
— Будешь моей навсегда?
— Навсегда! Да!
Вот и все слова. Никаких долгих речей, никакого официоза.
Ну, почти никакого. На одно колено Никита все же встает и кольцо мне на палец надевает. И в глаза при этом смотрит, и шепчет, что любит. И потом мы снова целуемся.
А тест с двумя полосками я покажу ему в полночь. И после неожиданного для меня победоносного вопля альфа-самца Гордиевский признает, что несмотря на все его старания и приготовления, своим сюрпризом я его уделала.
Через восемь месяцев у нас родится сын. Мы назовем его Матвеем в честь дедушки Никиты. В Испании его будут называть Матео и мне очень нравится этот вариант имени. Николь еще долго будет считать, что получила братика в подарок, потому что он родился на следующий день после празднования ее трехлетия.