Ловушка для птички

Вода выключается, спустя полминуты щелкает входная дверь. Только что она билась в экстазе и шептала мне слова любви, и вот сбежала. По-тихому, без слов. Зашибись.

Встаю с кровати, иду следом. Стучу в дверь напротив. Не открывает. Стучу настойчивей.

— Никита? Ай, ты голый! — обмотанная полотенцем Соня затаскивает меня в свой номер, высовывается в коридор, смотрит по сторонам и закрывает дверь. — С ума сошел?

— С тобой не сложно, — развожу руками. Меня моя нагота не смущает ни разу. — Ты почему ушла?

— Чтобы одеться и взять телефон. Нужно позвонить Дашке, купить билеты домой…

— А сказать мне не нужно?

Прохожу в ее номер, падаю на кровать.

— Да я всего на минуту! Думала, ты задремал…

— Уснешь тут, — бурчу и стучу ладонью по матрасу, — Иди ко мне, поговорим.

Садится рядом.

— На сколько сможешь остаться? Неделя?

— Исключено! Завтра надо вернуться, во вторник мы с Марией переоформляем компанию. Я стану соучредителем.

Даже нос задирает, когда говорит это. Горда собой.

— Ууу, — тяну с наигранной важностью, — Ты теперь завидная невеста. Посвататься к тебе что ли?

На провокацию Соня не ведется. Смотрит снисходительно, как на идиота.

— Ты женат, Гордиевский.

— Это временное недоразумение я скоро исправлю, — обещаю и беру ее за руку, — К тебе смогу прилететь в субботу, но всего на несколько дней. Потом нужно в Краков на неделю, может две… Дальше пока не знаю.

Она слушает, не моргая, кивает.

— Ты весь в сперме, надо помыться, — проводит пальцем по животу, который и вправду липкий.

— Потом вместе сходим в душик, — обнимаю ее за талию и укладываю на себя. Фиксирую затылок и целую, пока не опомнилась.

На поцелуй она отвечает, но, когда стягиваю полотенце, начинает возмущаться.

— Нет, Никита, теперь точно только с презервативом.

— Опять двадцать пять, — выдыхаю недовольно, резко переворачиваю ее на спину и придавливаю сверху, — Смотри, малыш, — шепчу, обхватив рукой подбородок, — Я все равно сделаю, как решил. Будешь спорить или доверять?

— Сложно доверять тирану, не находишь, — язвит Птичка, но ноги уже раздвигает. Дышит часто, в глазах лихорадочный блеск.

— Тебе понравится, — заверяю и начинаю ласкать ее между ног.

Несколько минут и она готова. Дрожит вся, течет и призывно выгибается. Отзывчивая моя девочка. Затрахаю так, что до субботы каждую минуту вспоминать будет.

Целую ее, целую. Не могу остановиться. Она так вкусно стонет, изнывает.

— Хочу тебя… хочу, — задыхается.

Широко раскидывает ноги и красиво забрасывает мне на плечи.

— Ох нихера себе, как ты умеешь, — вырывается у меня.

Реально в шоке от растяжки, но больше от ее готовности. Ждать не заставляю, в одно движение вхожу. С зацелованных губ срывается протяжный стон и меня кроет. Хотел неспешно ее трахать, растягивать мучительное удовольствие. Долго и медленно вводить в исступление, смаковать его с ней… Не выходит так. С первого толчка срываюсь на бешеный ритм и остановиться уже не могу. В итоге получается быстро, технично и феерично.

В финале моя скромная Соня кричит. Не стонет, не визжит, а красиво кричит. От осознания того, насколько ей кайфово меня охватывает дичайший восторг. Поверх оргазма накрывает новой эйфорией. Доставлять любимой женщине удовольствие — вершина блаженства, я ее достиг.

Мы еще долго валяемся и обнимаемся. Шепчем друг другу нежности. Птичка больше не стесняется говорить о любви, а мне приятно слушать. Не хочу ее отпускать. Ни на неделю, ни на день… Мне и час без нее прожить, как наказание. Но сегодня ночью она улетит. Билетов на завтра мы не находим.

Выходить из номера не хочется до самого рейса, но в полдень мне звонит мама и напоминает об обещанном обеде. Параллельно с предложением встретится до отлета Соне звонит ее мама. Как сговорились. А поскольку наши мамы уже знакомы, мы решаем сходить в ресторан все вместе.

— Это ужас, Ники! Я умру от волнения, — в сердцах признается Соня, придавая встрече излишнюю важность. — У меня даже подходящей одежды нет, только джинсы и толстовка.

— Это не проблема. Торговый центр напротив. Пойдем, куплю тебе платье.

— Я и сама себе могу купить, — щетинится тут же.

— Не сомневаюсь, но куплю я. Я так хочу.

— А я так не хочу!

Звучно тяну в себя воздух. Эта вредина соглашается со мной только если я сверху и плотно сжимаю за шею. Ну не трахать же ее каждый раз! Хотя почему нет?

— Окей, — вздыхаю, решая опробовать другой метод, — Ты сама выберешь платье, но мне хотелось бы его оплатить. Сделать подарок. Понимаешь? Простой жест мужского внимания…

Подбоченилась и смотрит, как коза рогатая. Вот упертая!

— … Пожалуйста, Соня. Я хочу подарить платье любимой девушке. Ну что здесь плохого?

— Тогда я тоже подарю тебе что-нибудь, — ставит условие. Все равно вывернула в свою сторону.

— Мне нравятся подарки. Но сегодня хочу не принимать их, а делать. Позволишь? Я тебя не покупаю. Ты все равно уже моя. Моя же?..

Кивает. Подхожу. Обнимаю. Легонько целую в висок.

— …Позволь мне радовать тебя не только шумными оргазмами.

Ох и тяжело ей дается этот кивок. Но она его делает. Метод сработал.

Платье Птичка выбирает быстро. Не привередливая. От обуви категорически отказывается. Ее ботинки, видите ли, вполне подходят.

Проходя мимо ювелирного, я решаю пойти ва-банк и заворачиваю. Миновав стенд с кольцами, Соня тормозит и засматривается на подвески.

— Бриллианты у нас дальше, проходите, пожалуйста, — с милой улыбкой обращается к нам продавщица, оперативно оценив стоимость моих часов, видимо.

Пока я смотрю на искрящуюся витрину, Соня тараторит, что нам пора. Глупо уговаривать ее присмотреть себе что-то, но я все же пытаюсь. Она вскипает, смешно топает ногой и уходит, на выходе бросив, что подождет меня в кофейне этажом выше.

Продавщица озадаченно косится. Не типичная ситуация, согласен.

— Феминистка. Облегченная версия, — поясняю.

Невольно вспоминаю день нашего с Птичкой знакомства. Она задвигала что-то о разумном равенстве полов, и я дразнил ее феминисткой лайт-версии. Уже тогда было понятно, что встрял.

В ресторан мы приходим на полчаса раньше. Я забронировал столик с диванами в отдаленном углу, чтобы быть не на виду. Не то чтобы боюсь засветиться, хочется спокойной обстановки.

Соня нервничает капитально. Аж подпрыгивает. Сексуальная невозможно в своем обтягивающем платье.

Придвигаюсь ближе, обнимаю за плечи.

— Расслабься, моя мама не кусается, — шепчу на ушко. Она вздрагивает и губы облизывает, а у меня в паху покалывать начинает, — Давай я тебе помогу. Раздвинь ножки, — прошу, накрывая наши колени скатертью.

Подсовываю руку под подол платья, пробираясь по бедру вверх. У нее в глазах лихорадочный блеск появляется.

— Ты обалдел?

— Не то слово! Я от тебя торчу, — веду рукой по гладкому капрону, нащупываю кружево, — Ты в чулках? — у меня во рту пересыхает.

— Купила, пока ты в ювелирном красовался.

— Хочешь сорвать ужин с мамами? — спрашиваю, утыкаясь носом в хрупкую шею.

Пальцы уже гладят влажную ткань ее трусиков. Она возбудилась. Щеки пылают, дышит рвано, ноги послушно раздвинула. Дальше я красочно расписываю ей сюжет красивой порнушки с нашим участием. Шепчу, как после ужина привезу в номер, сниму платье и отымею в этих чулках. Подробно рассказываю, все позы перечисляю, пока пальцы вибрируют на клиторе.

Минуты через три приходится глубоко засосать ее рот, чтобы весь ресторан не понял, чем наша парочка занимается в уголке.

— Ты блин, ты… извращенец! — выпаливает Соня, возвращаясь из оргазмической агонии. Хватает со стола салфетку, чтобы промокнуть лишнюю влагу между ног, — Я тебе отомщу.

— Можешь не стараться, я сам себя наказал, — отодвигаю скатерть и показываю свой выразительный стояк в штанах.

— Вот и мучайся теперь! — хихикает и больше не волнуется, кажется.

Ловлю момент и достаю из кармана бархатистую коробку с колье.