Ловушка для птички

— Я — нет, — друг смотрит насторожено, — Но мой Шерлок Арина в одной из соцсетей находила. На корпоративной странице. София там организацию вечеринок рекламирует и есть фотки с детских дней рождений.

— Неужели так бывает? — этот вопрос я задаю скорее себе. — Разве можно не сказать о ребенке? Это вообще законно? Скрывать от отца ребенка два с лишним года законно? Нормально?

Не замечаю, как до белых костяшек сжимаются кулаки. А Гарик видит и заметно нервничает.

— Ник, ты не кипятись. Я уже жалею, что завел этот разговор! Не делай поспешных выводов, ладно? Поверь всё и поговори с ней. Спокойно поговори, без обвинений с порога.

Хмыкаю, киваю, улыбаюсь и рьяно растираю лоб. Стандартный набор стрессовых реакций. В такие моменты я обычно никого не слышу, судорожно соображая, как действовать. Мне нужно увидеть Софию.

По дороге домой набираю по громкой связи её начальницу.

— Никита, добрый вечер! Как ваш сыночек себя чувствует?

Слишком милое приветствие для позднего вечера. Так-то уже половина одиннадцатого на часах.

— Спасибо, Мария, значительно лучше. Послезавтра мы улетаем долечиваться домой. Я как раз по этому поводу звоню.

— Если у вас есть претензии к отелю, то лучше обратиться к нашему адвокату, — перебивает она взволновано.

— У нас нет претензий, Мария, вам не стоит беспокоиться. Я хотел узнать адрес, по которому могу найти Софию. Хотелось бы отправить ей небольшой презент в благодарность за спасение Шурика и помощь.

— Ах, — выдыхает с облегчением. — Софи на острове, но адрес мне известен. Напишу вам без проблем.

— Буду благодарен. Только не сообщайте ей пока, что я спрашивал. Это настоятельная просьба. Хочу сделать сюрприз.

— Поняла вас, Никита. Она не узнает.

Спустя минуту приходит сообщение с адресом.

Добравшись до дома, я беру билеты на Майорку. Улечу рано утром туда и в обед обратно. Вечером нужно будет сменить в больнице няню, а послезавтра у меня ранний рейс домой.

Хочет Соня или нет, но ей придется ответить на мои вопросы.

Фотографии с первого и второго Дня рождения Николь я нахожу быстро. Я хорошо работаю с информацией, а считаю ещё лучше. На то, чтобы установить дату рождения девочки, у меня уходит пять минут. София родила через тридцать семь недель после нашей поездки в Париж.

Это никак не доказывает, что ребёнок от меня. Она могла забеременеть позже и родить раньше срока. И даже каштановые кудри у малышки, чья мама и формальный папа — натуральные блондины, ничего не доказывает. Но улыбка…

Смотрю на свежее фото смеющейся Николь и вижу свою детскую фотографию на старинном семейном комоде в доме отца. Эта маленькая девочка поразительно похожа на меня! И не зря Птичка дергалась и заикалась, когда о ней заходила речь.

К утру я в сотый раз пересматриваю фотки, и у меня не остается сомнений, что Николь — моя дочь. Но не сплю я по другой причине. Никак не могу понять, почему Соня так поступила со мной.

________

[1] BE: GO название компании, состоящей из первых букв фамилий Белецкий и Гордиевский.

Глава 27

Отпуск потому так называется, что, отправляясь в него, надо все отпускать. У меня не получается. События последней недели оказались настолько яркими и значимыми для меня, что даже эмоции от встречи с мамой и Николь не способны их перекрыть. Я бесконечно думаю о Никите. Вспоминаю проведенную вместе ночь и тоскую. До саднящей боли в груди скучаю по нему.

Наш последний телефонный разговор сначала вознес меня к звездам, а затем уронил лицом в грязь. До отупевшего от любви разума окончательно дошло: я стала классической любовницей.

Гордиевский хочет быть только со мной, с женой у него все плохо, но есть обстоятельства. Я не тупенькая и все понимаю, но как же хочется верить в исключительность нашей любви.

Хочется, чтобы он вдруг появился здесь, обнял и признался, что не может без меня жить. Тогда я расскажу ему о Николь, а потом и о Шурике. Мы будем много разговаривать, и плакать вместе, и обниматься. Мы все друг другу простим, начнем заново и больше никогда-никогда не расстанемся.

Мечты идиотки.

Завтра он улетает домой. С другой женщиной и ее ребенком, которого любит, как родного. У меня не хватило смелости сказать правду. Я снова не стала бороться за него и нашу любовь. Я сдала нас без боя и мне самой от себя противно.

Не скатиться в депрессию помогает неунывающая Николь. Стоит мне загрустить или просто задуматься, она тут как тут. Тянет играть или купаться в бассейне.

За две недели эта вымогательница обзавелась целым флотом плавательных средств. Вся прихожая и половина террасы завалены надувными матрасами, кругами и диковинными животными. Гигантский розовый фламинго и единорог базируются в маминой спальне. Она их купила — ей и мучается, каждый раз перешагивая.

— Меня ты так не баловала, — замечаю с наигранным укором, оттопыривая нижнюю губу.

— Такой красоты тогда не было, Соня! Но ты можешь наверстать. Николь позволит тебе оседлать свою флямингу, — смеется мама, коверкая слова в стиле внучки.

Наше общение с мамой складывается неплохо. Опасаясь нарушить границы друг друга, мы не говорим о личном, нам хватает разговоров о Николь.

Мы завтракаем на террасе и планируем очередной отпускной день. Я предлагаю устроить шоппинг. Мама сомневается: у неё в планах борщ.

— Борщ — бе-е-е, — кривится Ника.

— Нельзя так говорить про еду, — сдержанно замечает мама. — Борщ вкусный.

— Фу-у-у, — настаивает маленькая кривляка, вжимая голову в плечи.

— Николь, доедай кашу, иначе будешь есть две тарелки борща, — предупреждаю я.

Дочь накидывается на еду и спустя минуту натурально вылизывает пустую тарелку. Не могу сдержать смех: мне тоже никогда не нравился мамин борщ.

Наш веселый завтрак неожиданно прерывает звонок в дверь.

— Наверное, соседи, — догадывается мама, вставая из-за стола.

Она подружилась с соседкой из Латвии, которая отдыхает с внуками в соседних апартаментах. Иногда они вместе ходят на пляж.

Николька бежит вперед бабушки.

— Доброе утро, — слышу спустя несколько секунд знакомый голос, и сердце срывается в невидимую пропасть.

— Ты кто? — спрашивает Николь.

Она всегда такая прямая. Без комплексов.

— Меня зовут Никита. И я пришел к Софии.

— Соня!.. — зовёт мама.

Хочу сказать, что иду, но не могу. Привет, моя нервная немота. Я буду называть тебя синдром нежданного Гордиевского.

— …К тебе пришли, — перепугано шепчет мама, когда я высовываюсь в гостиную.

Кажется, она понимает, кто именно стоит у нас в дверях.

О боже! Это он! Приехал, как я мечтала!

Мои щеки радостно вспыхивают, а глаза намертво приклеиваются к любимому лицу.

— А меня савут Николь, — громко сообщает дочка.

Она стала лучше выговаривать шипящие, но со звенящими у нас по-прежнему плохо.

— Приятно познакомиться, Николь, — он протягивает руку и внимательно оглядывает ее с головы до ног.

Я напрягаюсь каждой клеточкой, замечая, как он скользит взглядом по моей дочурке. Сверху вниз, потом снизу вверх. Внимательно рассматривает, не забывая улыбаться.

Николь кладет свою крошечную ручку в его раскрытую ладонь. Никита ей нравится. Неудивительно: мне он тоже понравился с первой секунды.

Их знакомство я представляла иначе. Более эмоциональным и по-родственному теплым, что ли.

Гордиевский переводит взгляд на меня.

— Привет, — выдавливаю с трудом.

Все это время я не дышала, кажется.

Мы смотрим друг на друга несколько громких сердечных ударов, которые я слышу словно издалека.

— Мами, он пр-р-рисол к тебе, — оповещает Николь. — Хочешь какао? — с невозмутимым видом приглашает нового знакомого за стол.

Он растеряно моргает, пока моя малышка что-то лепечет про шоколадное печенье и уже тянет его на террасу. Она дочь своего отца: такая же самоуверенная и не умеющая принимать отказы.