Ловушка для птички

Незаметно выхожу из дома и ошарашенно смотрю на пустой двор. Моей машины нет.

Шарю по карманам, ищу ключ. Его тоже нет. Наверное, Никита вывез мой фиатик на улицу, чтобы не компрометировать себя перед соседями. Выхожу через калитку, но и там его не нахожу. Остается только гараж под домом.

Возвращаюсь в дом. Для начала надо найти ключ, а потом вход в подземный паркинг.

— Доброе утро! — слышу, как только переступаю порог. — Куда ходила?

Глава 9

…я даже не пытаюсь сопротивляться…

От неожиданности я замираю в дверях. Не получилось ускользнуть незаметно.

Навстречу мне спускается бодро улыбающийся Гордиевский. Из одежды на нем только трикотажные шорты. Волосы слегка мокрые, на плече висит полотенце. Уже успел умыться и выглядит потрясающе.

Я же заспанная и лохматая. И в край растерянная.

— Доброе утро. А где моя машина? — прокашливаюсь и задаю вопрос, на который он никак не реагирует.

Подмигивает и проходит в кухню. Оттуда через спину кидает встречный:

— Кофе будешь?

— Буду. Куда ты дел машину? — иду за ним следом.

В лучах утреннего солнца в белоснежной кухне его подкаченное загорелое тело выглядит так прекрасно, что мои бесстыжие глаза прилипают к нему намертво. Пока он суетиться у кофемашины, я рассматриваю его как произведение искусства. Даже не пытаюсь скрывать восхищение. Стою посреди комнаты и откровенно пялюсь с приоткрытым ртом. Должно быть, выгляжу полной дурой.

— Ты же с молоком любишь? — игнорит мои вопросы о машине.

— Да, я люблю… — отвечаю со вздохом.

Не уверена, что говорю о кофе, любуясь его прессом.

— Есть капсулы с капучино. Сейчас сделаю, — сообщает радостно.

Интересно, что его так радует? Наличие разных кофейных капсул или мой поплывший взгляд? Не мог не заметить, с каким интересом его рассматриваю.

— Удивительно, но я не смогла найти свою машину, — говорю слегка заторможено.

— Сахара нет, — он на своей волне. — Зато есть шоколадные конфеты. Ты все так же любишь молочный? — он открывает коробку с ассорти.

— Ты ее куда-то перевез? — не унимаюсь.

— Готово! — он ставит чашки с кофе на столешницу и подмигивает, кивком приглашая подойти.

Я иду и пола под ногами не чувствую. Смотрю, как он улыбается, как берет в руки чашку с кофе, делает первый глоток, с наслаждением прикрывает на секунду веки и снова улыбается. Смотрю, и в груди трепещет, а в животе знакомое тепло разрастается. Зачем же он такой красивый? Идеальный!

Делаю глоток и слегка трясу головой. Замутненное сознание немного проясняется. Надо быстро выпить кофе и бежать, пока не растеклась тут лужицей по дорогущему мрамору.

— Ключ от машины у тебя? — делаю очередной заход.

— Неожиданно вкусный кофе, скажи! — он протягивает мне конфету и пристально всматривается.

— Ты издеваешься?! — закипаю.

Кофе быстро бодрит и приводит в норму.

— Я? — смотрит в упор и делает шаг навстречу. — То есть ты приехала сюда ночью. Ты меня целовала. Мы пили вино и расслаблялись, потому что ты хотела трахаться, но боялась. Потом ты уснула, — забирает у меня чашку, отставляет в сторону и приближается еще ближе, — всю ночь лежала рядом голая, трогала меня, терлась и вздыхала, а утром решила по старинке сбежать. Все верно? — цедит вопрос, на который бессмысленно отвечать, но я киваю и нервно сглатываю.

Никита стискивает челюсть, прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Я шумно вдыхаю следом. Он делает рывок, подхватывает меня и усаживает на кухонный остров. Ойкнуть не успеваю, как оказывается между моих ног, кладет руки на поясницу и вжимает в свой фантастически красивый голый торс.

— Так кто из нас издевается? — горячим шепотом обжигает ложбинку между ключицами и влажно целует ее.

Это так неожиданно приятно, что я даже не пытаюсь сопротивляться, когда он задирает подол сарафана и раздвигает ноги шире. С тихим стоном выдыхаю и обнимаю его за плечи. Возвращаюсь в недавно прерванный сон. Мне остро нужно больше, чем горячие взгляды и осторожные ласки.

— О боже, — только и получается сказать, пока он губами ведёт вверх по шее.

Тело становится ватным, перед глазами всё плывёт.

— Ты попалась, Птичка, соскочить не выйдет. Машину увидишь после, — шепчет в ухо и легонько прихватывает зубами мочку.

Дышать становится сложно. Раз за разом хватаю ртом воздух и не могу полноценно вдохнуть. От недостатка кислорода голова идёт кругом.

— Мне нужно на работу, — лепечу, а сама поглаживаю его мускулистую спину, плечи, руки… Трогаю так нежно, что подушечки пальцев покалывают. — У меня ещё два проекта в работе, сегодня важная встреча с клиентом.

Гордиевский мотает головой и улыбается одними губами. Похотливые черти в его глазах уже пляшут канкан. Ни за что не отпустит. Если он так смотрит, то уже всё решил. И где меня трахнет, и в какой позе, и сколько раз. Трепыхаться бесполезно.

Утыкаюсь носом в основание теплой шеи и наконец нормально вдыхаю. Пряный аромат его кожи наполняет легкие, и по телу мощной волной несётся возбуждение. Ох уж эти его феромоны! Кажется, он производит их с целью лишать меня разума.

— В данный момент у тебя тоже встреча с клиентом, — говорит, стягивая с моего плеча бретельку сарафана. — Я всё ещё твой клиент, София.

— Уже не мой, — пытаюсь спорить, а сама смотрю, как тонкая ткань лифа сползает вниз и оголяет левую грудь.

Чувствую, что краснею.

Никита чуть отстраняется и рассматривает её. На секунду накрывает горячей ладонью, но не сжимает. Мягко рисует замысловатые узоры подушечками пальцев вокруг соска, крайне нежно трогает его, а потом наклоняется и слегка всасывает. Низ живота мгновенно скручивает, спазмирует и приятно тянет. Я запрокидываю голову и с тихим стоном выгибаюсь. Сжимаю колени на его бедрах и подаюсь вперед.

— Твой, — улыбается и дразнит языком затвердевший сосок, — а ты моя. Никуда тебя не отпущу!

— А-а-ах, — вырывается у меня громкое.

Смотрю, как увлеченно он облизывает и посасывает мою грудь, и остатки самообладания покидают. Пусть говорит, что хочет, лишь бы не останавливался.

А он и не думает. Не в правилах Гордиевского отказывать себе в удовольствиях. Просовывает руку между нами и поглаживает внутреннюю часть моего бедра. Неспешно пробирается выше. Одновременно с этим его влажные губы скользят от груди вверх.

— Как ты пахнешь, ммм, — мычит, покрывая поцелуями шею. — Возбуждаешь! — прихватывает скулу и проводит языком по нижней губе.

Когда его пальцы добираются до края трусиков и отодвигают насквозь промокшее кружево, губы накрывают мой приоткрытый рот, заглушая громкий всхлип. Он все рассчитал. Знал, что захлебнусь от этого прикосновения.

— Мокренькая, — выдыхает довольно. Прихватывает шею прямо под скулами и до безобразия пошло проводит языком по подбородку и губам, оставляя мокрый след.

Его несдерживаемая похоть словно вирус поражает каждую клеточку моего тела, порабощает. Я впиваюсь ногтями в его плечи и ерзаю, пытаясь насадить себя на теплые пальцы. Нетерпеливо ловлю его губы своими и уже тяну вниз пояс шорт, когда за спиной раздается негромкий переливистый звук, похожий на звонок домофона.

— Кто это? — испуганно хватаюсь за его предплечья и отталкиваюсь.

Никита отстраняется, берёт лежащий рядом смартфон и смахивает по экрану. Приложение «умный дом» открывает изображение с уличной камеры.

— Гарик? — растерянность сменяется радостным удивлением. — Только с самолета и сразу ко мне? Неожиданно…

Он трёт лицо, потом хватается за голову, взлохмачивая волосы. Телефон на столе звонит. На экране улыбающееся лицо его друга.

— Я в гараж. Дай ключи! — требую, спрыгивая со столешницы и одергивая сарафан.

Не хватало еще, чтобы нас застукали. Наверняка жена Гарика близко общается с женой Гордиевского.

— Стой где стоишь! Ты наш дизайнер, приехала обсудить нюансы и подписать договор, — командует Никита по пути к лестнице.