Страница 7 из 78
- То есть человеческими жертвоприношениями вы купили себя крутого телохранителя?
- Я тебя не понимаю, хотя вроде бы на одном языке разговариваем, — вздохнул Пётр Иванович, подталкивая правнучку к городским воротам.
- Я хотела сказать, что лес защищает деревню за то, что вы приносите в жертву людей?
- Людей приносят в жертву только тогда, когда на деревню нападают.
- А кто может напасть, кроме хищников?
- Да любой увалень с оружием.
- Тяжко вам тут... все сожрать хотят...
Пётр Иванович едва ступил на каменную дорожку города, как угодил во что-то зеленое с мухами.
- Каменный уродец! – брезгливо поморщился Пётр Иванович, стирая с ботинка кремовую субстанцию.
- Это вы про город или про какое-то животное? – уточнила Катя, рассматривая кривые трех и четырехэтажные домики с узкими улочками, где висели белье, флажки и вывески.
- И про то, и про другое, – спрятал лицо за воротником Пётр Иванович. – Платок не снимай и почаще наверх смотри, особенно следи за открытыми окнами.
- Фу-у-у! О канализации они не слышали?
Пётр Иванович подтолкнул правнучку в спину. Ему явно хотелось поскорее вернуться в родной деревянный домик к фиолетовым помидорам и паукам.
С точки зрения Кати горожане при их виде вели себя потешно: прятались, убегали, кто-то даже на стену залез и через крышу сбежал. Один ящерицей прикрылся и сохнущим бельем.
- Что ж за чудище этот ваш лес?
- Тебе лучше не знать, – ответил Пётр Иванович, останавливаясь возле двери с вывеской, где красовался криво нарисованный пучок трав.
- Я рисую лучше.
- Помнишь, что я говорил?
Катя с трудом подчинилась и старательно изобразила кроткую овечку. Войдя в помещение, она тайком рассматривала внутреннее убранство магазина. Бесконечные полки, травы, кости, крылышки, лапки, баночки и замаринованные помидоры с «очаровашками». Вместо люстры виселкрасный кристалл с перьями. Пол был выстлан мозаикой из защитных знаков и посыпан чем-то белым хрустящим.
За каменным прилавком стоял высокий пожилой мужчина с аккуратно подстриженной светлой бородой и выбритой головой. Облачен он был в балахон, как у Петра Ивановича, только красных оттенков и без пыли.
«Целитель» - догадалась Катя по нашивкам на балахоне.
Обмен происходил под кряхтение, злобное сопение и скрежет зубов. Пётр Иванович выложил товар, целитель пересмотрел травы, спрятал их под прилавком и отсчитал положенную сумму. Выходя из магазина вслед за прадедушкой, Катя мельком глянула на цены и едва сдержалась, чтобы не закричать от возмущения.
- Это грабительство! Вы должны потребовать больше денег за травы!
- Больше их никто не купит…
Катя заметила, настолько худым, уставшим и старым выглядел Пётр Иванович, продав с трудом добытые травы. Он выживал в чужом для него мире на грани бедноты и голода. Его все презирали и боялись. Называли жестоким колдуном, безбожником и приспешником злых духов.
- Дедушка, – положила подбородок ему на плечо Катя. – Давайте устроим целителю тёмную. Попросим лесных духов, чтобы они этого скрягу хорошенько припугнули, и он вам денег отсыпал!
В уголках глаз Петра Ивановича появились морщинки. Он с теплотой посмотрел на правнучку и погладил её по голове:
- Не надо духов. Злые они.
- О, кого я вижу! – раздался приторно сладкий голос на местном хекающим наречии. – Мой старый добрый друг!
Катя сразу его узнала и спряталась за спиной Петра Ивановича.
- Приветствую, Вотор, – посуровел Пётр Иванович, дополнительно прикрывая правнучку рукой.
К ним подошел здоровый лысый толстяк в широкополой шляпе в безразмерных грубых одеждах коричневого цвета.
- Ого, ты приручил эту ржавую ящерицу? Настоящий колдун! – с восторгом произнес толстяк, попытавшись хлопнуть Катю по щеке, но та щелкнула зубами в миллиметре от его толстых пальцев. – А вот кусаться не отучил…
- Чего ты хочешь, Вотор?
- Какой же ты подозрительный, может, я хочу поболтать…
- Не с чёрным колдуном перед домом целителя, – жестко отрезал Пётр Иванович.
Вотор почесал заросшую щеку и алчно посмотрел на Катю.
- Город полон слухами, что лес ржавую ящерицу назад живой вернул, так как колдунью в ней признал.
- И что с того?
- Ты не подумай дурного, я честную сделку тебе предлагаю: продать девчонку заграницу, а деньги поделить. Заграницей баб с даром дорого берут. Нам обоим хватит на много лет вперёд.
- Мести леса не боишься?
- Лесу до нас не добраться, когда мы будем в пустыне и при деньгах. Неужели тебя самого не тошнит от этого места?
- Плохо ты знаешь лес: он тебя пустынной травой задушит.
- Не надо делать из леса бога. В его всемогущество верят только язычники. Ты когда-нибудь видел духов в городе? Я – нет. Мы под защитой богов и целителей.
- Девку не продам.
- Если думаешь, замену себе вырастить, так духов лесных ей не подчинить. И себя погубит и деревеньку вашу, как языческий городок, на костях которого она построена. Помнишь, что с ним случилось? Как духи лесные его сожгли?
Пётр Иванович плотно сжал губы и не ответил.
- Бывай, колдун, мы еще встретимся, – перед уходом поправил широкополую шляпу Вотор
- Катя, от меня не отходи, – повторил Пётр Иванович, после того как Вотор скрылся из виду.
- Вы думаете, он что-то замышляет?
- Жадность делает людей наглыми и глупыми…
Каким бы осторожным ни был Пётр Иванович, засады он не избежал. Их подкараулили на выходе из города. Пётру Ивановичу не хватило ловкости уклониться от метившей в живот палки. Катя взвизгнула, когда её обхватили за шею и потащили в сторону запряженной тягловым ящером закрытой телеги.
- Я хотел по-хорошему, но ты меня не послушал, – появился Вотор в компании бандитского вида помощников.
- Не трогай её! – сквозь боль прошипел Пётр Иванович.
Катя впервые увидела, как прадедушка использовал магию: он на расстоянии переломал одному из помощников Вотора руки как кукле. И продолжил бы ломать конечности остальным, если бы толстяк не врезал ему в скулу и не повалил на землю.
- Против меня твое колдунство не поможет, недоучка! – за воротник поднял Петра Ивановича Вотор и ударил его на этот раз в челюсть. – Не думал же, что я не подготовился для встречи с тобой?!
- Ты пожалеешь!
- Огородное пугало! – еще один удар. – Ты просто глупый старик в молодом теле!
- Ты не понимаешь! – прохрипел Пётр Иванович, сплевывая кровь. – Она не принадлежит себе! Лес отомстит!
- Ну, и где твой лес? Где то чудовище, которым ты людей запугиваешь?! Где духи лесные?!
Вотор поздно заметил ужас в голубых глазах Петра Ивановича.
- Чудовище? – раздался спокойный мужской голос.
Горло толстяка обхватил чёрный корень и потянул по земле прямо к ногам Кати. Её зеленые глаза почернели, а зрачок выделала огненная окружность радужки. Потемнели губы, заострились зубы, из спины торчали большие ветвистые острые крылья, на которые был насажан подобно цыпленку человек.
- Пощади! – взмолился Вотор. – Всё отдам! Любого раба приведу! Какую захочешь девку! Только пощади!
Чёрные губы изогнулись, а в следующее мгновение шея толстяка хрустнула. Помощники Вотора бросились врассыпную, но далеко им не дали убежать вытянувшиеся как резина острые крылья.
Опираясь на стену ближайшего дома, Пётр Иванович поднялся на ноги и старался не слушать доносившиеся до него крики, всхлипы и бульканья. И почему он не уговорил Катю пересидеть в подвале… ничего бы не произошло…
- Давно не виделись, колдун, – стряхнул мёртвые тела с крыльев хранитель.
Он взлетел и приземлился возле Петра Ивановича.
- Ну, и как тебе последствия твоих молитв? Нравятся?
Колдун молчал, не в силах смотреть на искаженное чудовищной магией лицо Кати.
- Я помню, ты не любишь смерть. Теперь возле тебя будет мно-о-ого смерти.
В ответ снова молчание.
- Ты можешь передумать. Одно твое слово, и я покину её тело.