Страница 47 из 74
— Избавиться от него не обязательно означает убить его. Я более изобретателен.
Я была неправа. Кирилл не только опасен. Он буквально представляет угрозу.
Я слегка поворачиваюсь в его сторону.
— Разве ты не боишься иметь всех этих врагов?
— Ничего великого никогда не было достигнуто, если иметь только друзей — он снова гладит мой рот, но на этот раз его большой палец надавливает на мою нижнюю губу, пока она не начинает пульсировать под его прикосновением.
Мое осознание веса его руки на моей спине и бедре усиливается. Но самое главное, я не могу игнорировать растущую выпуклость на моей заднице.
Чем больше он гладит и нажимает на мою губу, тем сильнее становится его эрекция. Холод пробегает по моему позвоночнику и проникает до мозга костей.
Мое лицо горит, как и шея, несмотря на мои попытки держать свою реакцию под контролем.
Это первый раз, когда он так явно прикасается ко мне с того дня во время снежной бури, когда я была ранена. Может быть, это потому, что я думала, что это никогда больше не повторится, но теперь, когда это произошло, мое тело оживает вопреки мне.
— Ты покраснела, Саша?
Я пытаюсь сглотнуть, но комок застревает у меня в горле, поэтому я просто качаю головой один раз.
— Твоя кожа выглядит красной.
— Это потому, что…Мне жарко.
— Так и есть.
Мое сердце бьется так сильно, что я удивляюсь, как оно не выпрыгивает из своих оков и не падает к его ногам.
— Ч-что?
— Что?
Я не могу этого сказать. Я хочу, но просто не могу. Он только что назвал меня горячей. Я слышала это, но я не уверена, реально ли это или моя голова играет со мной злую шутку.
— Что ты делаешь, Кирилл? — спрашиваю я вместо этого, наконец-то озвучивая мысли, которые крутились у меня в голове.
Он ставит поднос на тумбочку. Вот тогда-то я и замечаю, что с меня хватит. Может быть, я уже давно закончила, но я ничего не помню о еде.
Он кладет свою большую руку мне на бедро, вызывая волну шока через тонкий материал его рубашки.
Его ледяные глаза пожирают мое лицо в течение одной секунды.
Два.
Три.
— Я пытаюсь решить, трахать тебя или нет.
Я задыхаюсь от собственного дыхания, и любые логические мысли, кажется, вылетают в окно.
— Ты...что?
— У тебя нет проблем со слухом, так что прекрати вести себя так, как ведешь себя, — его свободная рука гладит мою щеку, затем медленно движется к моему рту. — Я хотел трахнуть тебя с тех пор, как мы были в той деревне. Я подумывал о том, чтобы положить тебя на землю, раздвинуть твои ноги и взять то, что я хотел. Я фантазировал о том, как оставляю свои следы на этой полупрозрачной коже и не позволяю им исчезать. Я представлял, как беру тебя снова и снова, пока ты не закричишь и не заплачешь, умоляя о большем.
Мое тело обмякает, прижимаясь к его телу, когда моя температура достигает точки кипения. Мои уши горят и покалывают, умоляя о большем.
Но это не единственное место, которое пульсирует с каждым спокойным словом, слетающим с его губ. Между ног пульсирует, и мне приходится сжать ноги. Небольшое смещение заставляет мою задницу касаться его массивной эрекции.
Я замираю, так боясь дышать, что делаю это только небольшими порциями.
— Хотя это так заманчиво — раздвинуть твои ноги и трахнуть тебя, но я не буду. Ты знаешь почему?
Я качаю головой, безуспешно пытаясь игнорировать всепоглощающее чувство разочарования, которое охватывает меня.
— Кажется, я не могу понять тебя ...пока, и я не связываюсь с возможными врагами.
— Я... не твой враг. — Если бы это было так, я была бы давно мертва.
Он прищуривает глаза.
— Ты что-то скрываешь, или возможно, некоторые вещи. Я ни на секунду не поверю, что ты следовала за мной вест пусть из России только для того, чтобы сделать карьеру телохранителя.
— Тогда почему ты позволил мне увязаться за тобой?
— Я же сказал тебе. Потому что ты будешь у меня под рукой.
— Держи своих врагов поближе, да?
— Что-то вроде этого — он опускает кончики пальцев на мое бедро. — Мы можем исправить эту ситуацию, если ты признаешься.
— Ты не священник, с чего бы мне тебе исповедоваться?
— Нет, это не так. Но я могу быть твоим отцом на Небесах.
— Я отказываюсь— я начинаю отталкивать его руку, но с таким же успехом я могла бы сдвинуть гору.
— Не будь упрямой. Я знаю, что ты хочешь меня, Солнышко. Ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не смотрю, и тебе даже становится жарко и беспокойно. Я чувствую запах твоего возбуждения прямо сейчас. Если я просуну руку тебе между ног, я тоже это почувствую.
— Какая жалость, я тоже не связываюсь с врагами — на этот раз, когда я толкаю его руку, он отпускает меня.
Мне удается нормально дышать только тогда, когда я вскакиваю с кровати и встаю на безопасном расстоянии от монстра в сшитой на заказ одежде.
— Если тебе ничего не нужно — я киваю и разворачиваюсь, едва сдерживая желание побежать к двери.
— Беги сколько хочешь, Саша, но в один прекрасный день ты признаешься, и я вознагражу тебя.
Я оставляю попытки выглядеть стойко и срываюсь на бег.
Если я откажусь иметь дело с этими мучающими меня чувствами, они ведь исчезнут, верно?
21
САША
Три дня спустя у меня исчезает синяк от удара Дэмиена, и напряжение в доме поднялось на ступеньку выше.
Юля всегда смотрит на Кирилла так, словно хочет его задушить, что неудивительно, учитывая, что он действительно похитил ее.
Константин действовал хитро и неоднократно уходил на встречи. Юрий сказал мне, что потеря влияния отца не означает, что он вышел из игры. У него все еще есть влияние матери, и он будет использовать его в полную силу.
Карина то и дело выходила из своей комнаты, чтобы посмотреть на меня или своего брата, как последняя мерзавка, а потом убегала обратно в свое убежище и захлопывала дверь.
Я? Я стараюсь избегать Кирилла так, как будто от этого зависит моя жизнь.
Чтобы не смотреть ему в глаза и не думать об ощущении его тела под моим, мне требуется каждая унция моей профессиональной силы воли. Его пальцы на моих губах. Его рука обхватывает мое бедро. Его эрекция под моей задницей.
Его дыхание, его запах, его тепло. Все.
Это невозможно забыть. Я даже толком не попробовала, но все равно хочу большего.
И еще больше.
И еще... еще.
Но я не могу. Не могу.
Как бы меня ни соблазнял Кирилл, как бы ни было трудно сдерживать это пламенное, необычное влечение, это именно то, что я сделаю.
Он опасен для всего, что я пытаюсь построить. Я солгала, когда сказала, что он не был моим врагом. В конце концов, он сын Романа Морозова, и в зависимости от причастности этого человека к убийству моей семьи он может стать моим врагом.
Последние пару дней я активно изучала систему безопасности особняка. Несмотря на то, что я ненавидела использовать Максима, я должна была узнать, как все здесь работает. Камеры, сигнализация, охранники, отвечающие за наблюдение.
Самое интересное, что мне удалось выяснить, это то, что ни в спальнях, ни в кабинете нет камер. Если мне каким-то образом удастся проникнуть туда, не выглядя подозрительно на камерах в холле, я смогу получить некоторую информацию.