Страница 43 из 74
Она снова бежит. Я вижу это по ее неуклюжему языку тела и сбивчивой речи.
— Это не просьба. Это приказ.
Она собирается сказать что-то еще, но останавливается, когда я указываю на свое творение.
— Ты знаешь, почему у карточного домика плохая репутация?
— Мы действительно говорим о карточном домике, когда твоей матери нужна помощь?
— Отвечай на вопрос, Саша. Ты знаешь почему?
Она вскидывает руки в воздух с таким напором, что у меня возникает искушение прижать ее к стене и отказаться от всех планов, которые у меня были на сегодня.
— Ну, на это требуется много усилий и концентрации, чтобы построить, но это может быть уничтожено в кратчайшие сроки.
— И да, и нет. Смотри — моя рука зависает над верхней картой. — Они сделаны из бумаги, хотя бумагу можно формировать, она все равно хрупкая.
Щелчком пальца я переворачиваю творение, на сборку которого потратил целый час.
— Слушай внимательно, Саша. Это место - карточный домик, и мне в нем не место. Я всегда буду тем, кто соберет это воедино или разрушит.
Она хмурит брови, кажется, не понимая смысла, но это нормально. Она поймёт это со временем.
Я обхожу стол, и она слегка отодвигается, сохраняя между нами безопасную дистанцию. Я поправляю очки большим и указательным пальцами, чтобы удержаться от того, чтобы не придушить ее к чертовой матери.
— Константин слышал о похищении моей матери?
— Я так думаю. Он только что говорил о неподходящем времени и тому подобном по дороге к своей машине.
— Хорошо.
— Как это хорошо?
Она идет в ногу со мной, когда я выхожу из офиса.
— Ты собираешься попросить его о помощи, чтобы спасти ее?
— Конечно, нет — я ухмыляюсь. — Герой не делится своим плащом, не так ли?
— Ты наверняка потеряешь время из-за этого. Ничего, если ты опоздаешь на собрание Братвы, которое проводится специально для тебя?
— Нет. Но все образуется.
Все, включая Сашу, пойдет по плану.
19
САША
Кирилл спрашивает меня, хочу ли я присутствовать при... операции по спасению его матери.
Он говорит об этом так спокойно, что я не могу не ужаснуться.
Моя реакция на его действия больше характеризует меня, чем его. Я это знаю. Я действительно, действительно хочу.
На самом деле, он был непримирим к самому себе в очень прямой манере. В армии он был строгим и неприступным, вероятно, из-за военного положения, но теперь он сбросил свою внешнюю оболочку и высвободил свое внутреннее «я».
Не то чтобы я ожидала, что он изменится, но я действительно думала, что, возможно, общение с членами его семьи заставит его вести себя по-другому.
Я и не подозревала, что они выявят его апатичную сторону.
Я сажусь на пассажирское сиденье, пока Юрий везет нас туда, где, по словам Кирилла, находится его мать. Я спросила Юрия, не приставил ли босс к ней маячок, но он только пожал плечами.
Ему не нужно было объяснять это по буквам.
В этой семье возможно все.
Я смотрю на Кирилла в зеркало заднего вида. Он сидит с непринужденной харизмой, как король. Это пугает, насколько естественно он выглядит спокойным и авторитетным, даже когда выполняет рутинную задачу, такую как листание страниц планшета.
Его длинные жилистые пальцы легко ложатся на устройство. Я не могу перестать смотреть на его руки. Тот факт, что они также могут быть использованы для разрушения, не уменьшает странного эффекта, который они оказывают на меня.
— Быстрее, Юрий — говорит он, не поднимая головы, и легкая ухмылка кривит его губы. — Мы не хотим опоздать на спасение моей дорогой мамы.
Этот человек — психопат.
Меня до сих пор трясет от сцены, свидетелем которой я стала возле шоссе. Это выглядело как что-то прямо из фильма, но в то же время настолько реалистично, что повергло меня во временное состояние шока.
Мало того, что микроавтобус открыл заднюю дверь ее машины, но потом, внезапно, они столкнули ее с дороги.
Я была уверена, что Юлия погибла в аварии, но вскоре после этого ее телохранители вытолкнули ее из машины, а люди в черных лыжных масках вырубили и отбросили на обочину дороги.
Все произошло с молниеносной скоростью и закончилось прежде, чем я успела придумать решение. Я подумывала последовать за ними, но знала, что если сделаю это, то буду все равно что мертва. Поэтому я позвонила Виктору, который сказал:
— Я позабочусь об этом, — а затем повесил трубку.
Максим был недоступен, и когда я вернулась в дом, Кирилл развалился, как скучающий король на своем троне. Он также вел себя так, как будто известие о похищении его матери не имеет никакого значения.
Мы прибываем на склад, который находится далеко от города. В поле зрения есть только несколько заброшенных промышленных зданий, их старые желто-серые цвета контрастируют с послеполуденным небом в прекрасном ужасном образе.
Я выхожу из машины, но Кирилл не двигается с места, по-видимому, поглощенный каким-то делом, которым он занимался на планшете.
Я стучу в окно, а он смотрит на меня так, словно я досадная помеха. Я мельком замечаю, что он смотрит, и мое лицо заливается краской.
Это... порно.
Срань господня.
Это то, на что он нацеливался в течение всей поездки?
Он не ведет себя взволнованно или ненормально, когда выключает iPad, бросает его на сиденье и не спеша выходит из машины.
С той же беззаботной энергией он идет к двери склада. Я догоняю его и выпаливаю:
— Разве у нас не должно быть сначала какого-то плана? У них, наверное, где-то есть снайпер. Нам действительно следовало взять с собой побольше людей. И Юрий действительно должен оставаться в машине...
Мои слова замолкают, когда он делает что-то, что заставляет меня замолчать.
Кирилл наклоняется и кусает меня за ухо. Это не лизание и не покусывание. Это прямой укус, от которого у меня по спине пробегают мурашки боли. Затем, просто так, он отстраняется.
Я чувствую, как жар приливает к моим щекам, когда хватаюсь за пострадавшее ухо.
— Что…для чего это было нужно?
— Твое молчание. — он говорит небрежно, но в его словах есть необычная резкость.
Факт остается фактом: то, что он сделал, возымело желаемый эффект, и я замолкаю. Тем не менее, я хватаю свой пистолет и осматриваю наше окружение. Мои чувства находятся в состоянии повышенной готовности, как будто мы вернулись к той миссии, которая положила конец всему этому.
Я также не могу не задумываться о повороте событий в нынешней ситуации. Они звонили ему, требуя выкупа? Так вот почему он такой спокойный?
Кирилл небрежно толкает дверь склада, даже не вытаскивая пистолет.
Я замираю у входа, когда замечаю Юлю, привязанную к стулу. Ее рот заклеен клейкой лентой. Ее обычно элегантные волосы выглядят растрепанными, а на виске виднеется засохшая кровь.
Но не она заставляет меня останавливаться и пялиться. Это мужчины рядом с ней. Виктор, Максим и еще несколько моих коллег.
Что они здесь делают?
Отправил ли их Кирилл до нашего приезда?
Нет.
Я осматриваю свое окружение, и что-то здесь определенно кажется неправильным.
Нет ни тел, ни следов борьбы, и уж точно никаких следов миссии «спасти Юлию».
Пока я стою там, ошеломленная, и медленно, но верно прокручиваю в голове то, что произошло, Кирилл подходит к своей матери.