Страница 23 из 74
— О! — я прикусываю нижнюю губу, и его внимание следует за движением, медленно повышая мою температуру.
Я рывком отпускаю губу и прочищаю горло.
— Я... это когда ты узнал, что я женщина?
— Нет.
— Тогда…когда ты это сделал?
— Когда я впервые увидел, как на тебя напали твои бывшие товарищи по команде.
— Что?
— Что? — холодно повторяет он с невероятным спокойствием.
— Ты... знал с самого начала?
— А разве я не должен был этого не знать?
— Нет. И, серьезно, ты можешь перестать говорить так, как будто это несерьезный вопрос?
Он поворачивается и смотрит на меня, скрестив руки на груди.
— Я весь внимание.
Довольно трудно смотреть ему в глаза слишком долго, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ним в лицо, но мне удается контролировать свою ненормальную реакцию.
— Я ... должна выглядеть как мужчина, несмотря ни на что, так что ... эм, ты можешь, пожалуйста, сохранить это в секрете?
— Как я уже сказал, это не мое дело.
Тяжелый груз спадает с моей груди, но облегчение длится недолго. Меня поражают все те случаи, когда я пыталась, говорить и вести себя как мужчина.
Капитан, должно быть, счел меня смешной.
И все же я бормочу:
— Спасибо.
Он пожимает плечами, как будто ему не за что быть благодарным. Но для меня это так. Много.
— Когда мы сможем покинуть это место? — Спрашиваю я.
— Не в ближайшем времени, — он указывает большим пальцем себе за спину. — Там снежная буря, которая продлится несколько дней. В такую погоду опасно даже выходить в город.
— Как насчет базы? Тебе удалось связаться?
— Тихо. Там нет приема из-за шторма. Пока мы не найдем возможности уехать, пара снаружи должна верить нашей истории о муже и жене. Здесь не доверяют солдатам, и Надя уже спрашивала меня, почему у нас нет колец.
— Что ты ей сказал?
— Нас ограбили, а потом, когда мы сопротивлялись и убегали, в нас стреляли. К счастью, мы ушли достаточно далеко, чтобы избежать захвата.
— Они, должно быть, поняли, что у нас нет сельского акцента. Они спрашивали тебя, почему мы оказались так далеко от города?
Он приподнимает бровь.
— Они так и сделали. Я сказал им, что мы любители природы и празднуем нашу вторую годовщину.
Я чувствую, как к моим щекам приливает жар.
— Это хорошая игра — он указывает на мое лицо. — Выражение ужаса, когда я назвал тебя ласкательным именем, не было.
Черт.
— Дело просто в том, что… Я к этому не привыкла.
Он идет ко мне, его целеустремленные шаги в мгновение ока сокращают расстояние. Когда он останавливается передо мной, я перестаю дышать, совершенно ошеломленная тем, как близко он находится.
Кирилл приподнимает мой подбородок указательным пальцем и тихо говорит:
— Тогда привыкай к этому, Солнышко.
11
КИРИЛЛ
Нет ничего более раздражающего, чем застрять в этой глуши.
Уровень моего раздражения нарастал, несмотря на мои тщетные попытки оставаться чертовски спокойным.
С тех пор как мы вчера пришли в дом пожилой пары, я безуспешно пытался дозвониться до Виктора. Чтобы избежать подозрений, мне пришлось позвонить ему с деревенского телефона-автомата, думая, что, возможно, он вернулся на базу, но ответа не было. Мы с ним узнали об этой деревне во время нашей первоначальной разведки местности перед миссией. Я сказал ему что, если дела пойдут плохо, это место станет нашим аварийным убежищем.
Тот факт, что он еще не пришел сюда, на него не похоже. Даже несмотря на снежную бурю. Я твердо уверен, что он сильнее кабана и в одиночку сможет победить целую армию. Но потом появляется надоедливое напоминание о том, что он всего лишь человек. Не говоря уже о том, что кто-то нацелился на нас с намерением уничтожить моих людей.
Независимо от того, под каким углом я смотрю на события, это кричит о подставе, и я на девяносто процентов уверен, что разгадал причину этого.
Кроме того, если Виктора постигнет судьба Рулана…
— Капитан.
Я поднимаю голову от книги, которую, как предполагается, читаю, но вижу только повторение битвы на страницах.
Липовский, точнее Александра смотрит на меня с кровати. Она была нехарактерно тихой с тех пор, как я схватил ее за подбородок и назвал ласкательным именем несколько часов назад. Ее щеки странно вспыхнули мягким розовым оттенком в считанные секунды. Факт, который вызывает у меня желание повторить этот жест только ради реакции.
Но я этого не сделаю.
На данный момент.
Николай, врач и муж Нади, который спас ей жизнь и лечил мою не значительную травму ноги, приходил чуть раньше и сказал, что она поправляется, но не должна напрягаться. Это чудо, что ей удалось выжить после потери такого количества крови. Румянец постепенно возвращается и к ее лицу.
Я ставлю локоть на подлокотник и опираюсь подбородком на кулак.
— Кирилл.
Этот необычный румянец снова поднимается по ее шее и щекам. Несмотря на свои короткие каштановые волосы, она выглядит более женственно, чем большинство женщин.
Бретелька ее ночной рубашки соскальзывает с неповрежденного плеча и падает на руку. Легкое движение дразнит кремовую кожу ее обнаженных грудей, на кончиках которых виднеются темно-розовые соски. Я знаю, потому что видел их вчера, когда переодевал ее.
Зрелище, которое запечатлелось в моей памяти, несмотря на мои тщетные попытки стереть его.
Я, должно быть, смотрю дольше, чем надо, потому что Александра кашлянула, почистив горло. Однако она, явно не поняла, куда я смотрел так сосредоточенно. Либо она слишком наивна, либо слишком хороша в этой игре.
— Мне трудно называть тебя по имени. — Ее голос мягче, но в нем есть тот хрипловатый оттенок, который облегчал ей притворяться мужчиной.
— Тогда тебе нужно привыкнуть к этому. Скажи это. Кирилл. Это очень простое имя.
— К-Кирилл.
Я слегка улыбаюсь от её заиканию, я нахожу это удивительным и милым для той, кого нельзя обвинить в отсутствии твердости характера.
— Скажи это еще раз, но на этот раз более естественно. Это было не похоже на жену, которая замужем за мной уже два года.
Она поджимает губы, явно недовольная сценарием, который я придумал, и, вероятно, именно поэтому я продолжаю называть ее своей женой при каждом удобном случае.
Разве это дерьмо развлекает? Абсолютно.
— Продолжай, — подталкиваю я, когда она молчит.
— Кирилл — говорит она с большей силой, чем нужно.
— Еще раз. Естественнее.
— Кирилл — бормочет она нежным тоном, который вибрирует в моей груди, а затем устремляется прямо к моему члену, и мое сердце подпрыгивает. Может быть, мне нужно, чтобы Надя и ее муж проверили его, на случай, если у меня будет внутренняя травма. Или, может быть, мне стоит перестать сидеть в первом ряду, с видом на грудь Александры.
Я переворачиваю страницу, как будто все это время читал эту классическую книгу.
— Не будь кокеткой.
— Ты же сам сказал мне, чтобы я делала это более естественно — она скрещивает руки на груди, а затем морщится, когда, вероятно, вызывает боль в своей ране. — Принимай решение.
— Если бы мы были в лагере, тебя наказали за это.
— Но мы не в лагере.
— Осторожнее.
— Я уверена, что муж не разговаривает со своей женой в таком тоне.