Начало пути

— Эй, Эмма, что мы будем делать дальше? — скучающе спросил Том облокотившись на составленные кубом ящики в одном из мрачноватых складских помещений.

— Глупый вопрос.

— Ты уже всё решила, верно?

— Ага, — Эмма сидела на двух деревянных ящиках стоящих у стены. Глаза её горели неистовым пламенем принятого решения. Теперь она не повернёт назад.

— Эмма…

— Не смей! — мгновенно прервала девушка, строго посмотрев на Томаса, но заметив в его глазах вопрос, сказала фразу полностью. — Не смей меня останавливать.

Дверь тихонько скрипнула и на склад вошёл один из рядовых. Это был невысокий парень лет двадцати, с закатанными рукавами рубашки. — Эй Балалайка, ты где там застрял? Этот изувер нам всем сейчас глотки перегрызёт.

— Да, уже иду, — весело ответил Томас и рядовой тут же скрылся за дверью. — Не беспокойся, и в мыслях не было останавливать, — он улыбнулся, но тут же спрятал улыбку опустив голову, беря один из ящиков. Однако, как бы он не пытался этого скрыть, Эмма всё же заметила какой, была его улыбка. Улыбка игрока, ставящего на кон свою жизнь, азартная улыбка. Том, с ящиком в руках, направился в сторону двери.

— Том, — мысленно усмехаясь позвала парня Эмма.

— Что?

— Другая дверь.

Он резко остановился и осознал, что действительно идёт не в ту сторону. Дело в том, что дверь на кухню, и дверь выходящая на улицу под навес, находятся в одном углу, перпендикулярно друг другу. Он хотел почесать затылок, но руки оказались заняты, поэтому просто тяжело вздохнув, пошёл к нужной двери. — Спасибо.

Эмма улыбнулась понимая, что кое-кто порядком задумался. Она слезла с ящиков и выходя под навес, направилась в медсанчасть. Том был для неё как родной брат, так же как и Пчёлка. Они были неразлучны четыре года, ровно с тех самых пор как встретились.

Их первая встреча с Эммой состоялась поздней осенью, в очередной холодный вечер. Не высокая девушка, стояла у старого кабака, и глядела на вывеску с надписью «Весёлый Пятак». Народу на улице было немало поэтому Эмма посчитала, что кражу будет сложно заметить и отследить. Она решила провернуть всё как обычно. Подойдя к той заглядевшейся девушке, она ловко сунула руку в карман её плаща, и наткнувшись на мешочек, аккуратно, чтобы не звякнуть монетами, изъяла его. Эмма делала всё расчётливо, быстро и без лишних движений, но не успела она ступить и шагу прочь, как кто-то ухватил её за руку в которой был предмет кражи. Это была та самая девушка, жертва данного преступления, и она смотрела словно сквозь воровку. Злостью, которой ожидала Эмма, и близко не веяло, но даже так паника и страх овладели девушкой. Здесь, на дальнем западе, быть пойманным на краже с поличным равно смерти, ведь здесь таких не щадили. Жертва кражи, имела полное право прямо на месте, устроить вору самосуд. Таких случаев было немало, и пятьдесят процентов из всех случаев, умирали от кровопотери. Эмма это прекрасно знала, но не собиралась начинать извиняться и пресмыкаться по земле. В большинстве случаев, над такими издевались куда больше словно над скотом. Негласные законы запада, всегда были жестоки.

Эмма лишь сильнее стиснула зубы, продолжая спокойно смотреть в глаза девушке, в то время как та, неотрывно, без эмоций наблюдала за Эммой. Люди всё продолжали спешить, словно ничего не видя, да и это попросту никого не волновало. Девушка слегка сдавила руку Эммы, и рывком заволокла в узкий переулок между кабаком и другими домами. Эмма не могла ей сопротивляться, так как та была в разы сильнее, вырвать руку не получалось и поэтому она лишь молча следовала за ней. Не хватало ещё привлечь внимание толпы, тогда самосуд устроят уже они. Завернув за угол она взяла свой мешочек из руки воровки, и в этот момент дунул ветер, плащ слегка распахнулся и глазам Эммы, предстали две рукояти кинжалов в ножнах на поясе. Эта девушка весьма сильна, хмурый вид, и это оружие, всё вместе наводило неистовый страх. Тёмный переулок — идеальное место для того, чтобы избавиться от очередного отброса общества. Эмме хотелось упасть на колени и со всех сил, что имеет, закричать: "Простите!", но страх последствий не давал этого сделать. Это была не гордыня, нет. Это был что ни есть самый настоящий животный инстинкт самосохранения. Девушка ещё раз заглянула Эмме в глаза, а после убрав мешочек обратно в карман, вынула из ножен один из кинжалов. Эмма снова попыталась вырвать руку из хвата, но ничего из этого не вышло. Со стороны это выглядело так, словно мышь пойманная за лапу, пыталась выбраться из капкана. Осознав что ситуации хуже быть не может, девушка зажмурилась в ожидании удара острым лезвием кинжала, но ничего не произошло, и в следующие мучительно длинные секунды тоже. Внезапно, девушка отпустила руку Эммы и одновременно с этим, убрала кинжал в ножны.

— Что? — удивилась Эмма подняв растерянный взгляд, и едва удерживая дрожь пробивающую тело. — Вы, ничего не сделаете?

Но та особа ничего не ответила, лишь снова достала мешочек и взяв оттуда шесть (серебрянников), медленно, аккуратно вложила в руку Эмме. Словно боясь напугать.

— Это, — на глаза навернулись слёзы от резко спавшего напряжения, и нахлынувшей радости. Она прижала их к себе и осела на колени, горбатясь, и пытаясь остановить слёзы благодарности за данный подарок и отсутствие самосуда. Сейчас, можно было не бояться, она чувствовала что опасности больше нет, хотя и полным доверием не прониклась. — Спасибо. Спасибо вам, — горячо шептала она впервые встретив человека, простившего карманника.

— Ты справилась, — друг мягко ответила девушка. — Я Пчёлка, давай держаться друг друга?

Эмма подняла на неё заплаканные глаза. Пчёлка протягивала руку девушке, чтобы та могла встать и ровно с того момента, они неразлучны словно родные сёстры. Пчёлка взяла с Эммы клятву, что та никогда не вернётся к криминалу. Пару месяцев спустя, к ним присоединился Томас, и компания стала заметно веселее. Какой бы ни была ситуация, они не бросали никого.

А сейчас, видя Пчёлку в немного потрёпанном, бессознательном состоянии, одолевала печаль и злость к Терралатской Империи. Как они могли такое с ней совершить. Если даже Пчёлка сейчас в таком положении, то Томас был прав, они бы только мешали. Ни он ни Эмма не ожидали, что с Пчёлкой могло случиться что-то подобное.

Эмма вошла в светлую, удлинённую комнату, где лежало с два десятка раненых бойцов, и подходя к кровати Пчёлки заметила за ширмой мальца. — Парень, от того что ты сидишь здесь, ей лучше не станет.

Лис приходил к ней каждый день, и сидел хотя бы час свободного времени. Рыжий, конопатый мальчишка, сильно переживал за состояние Пчёлки, и Эмма не могла понять почему так. Впрочем, мысль о том что он один из тех кого она спасла, была весьма навязчивой.

— Она ведь поправится? — Лис поднял на Эмму свои голубые глазки. Он верил, он хотел верить, что всё будет в порядке.

Эмма уже собиралась ответить, но внезапно за спиной раздался грубоватый баритон. — Как вовремя вы оба здесь, — и они вдруг резко обернулись на звук. Это был Стэнли.

— Капитан, не пугайте так, — Эмма заметив уже знакомую личность, к тому же капитана, слегка смутилась и отвернулась делая вид, что увлечена медикаментами на тумбочке.

— Вас двоих генерал к себе вызывает.

— Правда? — удивлённо спросил парнишка.

— Да. Видать решил что с вами делать.

Мальчишка подскочил со стула и быстро убежал из комнаты, а следом за ним и Эмма покинула МСЧ. Стэнли проводил ушедших взглядом пытаясь понять, почему эта новость вызвала столько эмоций. Однако быстро выбросил эту мысль из головы, не желая даже представлять что задумал Робинсон. Вскоре, к кровати Пчёлки подошёл офицер в белом халате, и выглядел он далеко не бодрым. Присмотр за ранеными явно порядком изматывал.

— Эй, Чавес, скажи честно, — Стэнли сел всё на тот же стул, где сидел Лис. — Почему она не приходит в себя? Ранения не такие уж и тяжкие, а она уже две недели валяется, — у самого Стэнли вид был вполне обычный. После той "прогулки" под дождём, всего лишь раз поднялась температура, но после того никаких отклонений не наблюдалось. Бодрый взгляд, опрятный вид и казалось, что ему вовсе незачем приходить сюда каждый день, но всё же в его голосе проскользнуло что-то неуловимое.