Лютица

Она обняла бабку и та легко улыбнулась.

— эх хорошая ты девчонка, но видать доля такая жестокая, что хорошие люди вынуждены жить в тяготах и испытаниях. Ты ведь никогда не жаловалась на родителей, хотя с такими как они жить то невмоготу.

— не знаю бабуль. Я просто делаю то, что должна…

— Радка помню, как было всё хорошо каких-то двадцать лет назад. Как твой отец и твоя мать сюда приехали. Ведь хорошо жили, были счастливы, работали, а там и ты родилась. Я твоего отца-ангела помню, больше за своего сына. Он никогда не отказывал, всегда приходил и лечил мне разные хвори. То кашель, то желудок, всё лечил и словом и делом! И ни копейки не брал за помощь. Золотой человек был! Прям как ты доченька!

От этих слов Радке стало тепло на душе и огонь надежды, который держал её все эти годы загорелся с новой слой. Она знала, что отец был добр и всем помогал, и слова бабки были чистой правдой. Она бы не стала попусту льстить. Слёзы радости появились у неё на глазах впервые за многое время.

— спасибо бабушка за хорошие слова. Мой отец… Я всегда его буду помнить и любить. Он когда ушел, обещал мне, что вернётся. И я жду его по сей день. Я верю, что когда-нибудь он сдержит обещание. И я не верю в слова солдат, о том, что он погиб или потерялся. Это всё грубое враньё.

Бабка всё понимала, и не хотела ни в кое случае расстраивать девушку. Ведь когда-то и она верила, что дети её не бросят и будут навещать. Но надежды, это такой самообман. Он сладкий, как мёд, пока ты веришь и горький как гнилой орех, когда они разбиваются.

— ты правильно делаешь внученька. Верь и всё сбудется. Живи с надеждой в душе, ведь это самое сильное чувство после любви.

Радка куда-то уставилась на дерево, которое расцветало зелёными красками на фоне голубого неба. Бабка попыталсь продолжить разговор:

— ты должна держаться доченька, жизнь тяжкая штука, но всё равно нужно ждать определённого момента. Хорошим людям Бог счастье всё равно посылает.

— даже не знаю бабуль, за что любить то жизнь и зачем держаться? Руки опускаются совсем от бессмысленности моего существования…

— нужно любить жизнь больше, нежели её смысл.

Радка задумалась и снова куда-то мысленно улетела. Через минуту бабка вернулась в реальность вместе с Радкой думая о своём:

— Радка замуж тебе нужно. Негоже такой хорошей девчонке пропадать. Тебе и помощь будет, и любовь обретёшь свою.

Девушка повернулась и со слабой улыбкой безнадёжности ответила:

— единственный человек, которого я люблю — это мой папа.

— но он же твой отец, это естественно.

— а кого еще любить? Пьяниц и бездельников, которые ошиваются мимо войны? Как моя мать поступить? Взять абы кого лишь бы был? Нет уж. Лучше уж самой сгинуть, чем с таким человеком жить… — грубо ответила Радка.

— ох, Радка, как же ты не права. Не все же мужики такие плохие! Есть и хорошие среди них. Просто твоё время еще не настало. Не стоит списывать любовь со счетов. Одной, ты сможешь пожить ещё, не переживай. Погляди на меня… Хочешь так как я, в одиночестве умирать? — укорила девушку бабка.

— я не знаю бабуль. Порой мне кажется, что я уже ничего не хочу. В жизни нет ничего хорошего, кроме воспоминаний об отце.

Бабка понимала, что в её жизни действительно, наверное, ничего лучше и не было. Но всё же продолжила гнуть свою линию:

— ну ладно это твоё дело. Но всё равно постарайся хоть изредка выходить гулять! Может, и встретишь кого-нибудь.

У Радки были свои мысли на этот счет, но она не стала больше противиться и грубить бабке. Она просто поблагодарила её и решила пойти дальше.

— спасибо вам на добром слове баб Слава, кстати, вон ваша подруга едва идёт, вот вы сейчас с ней обсудите все проблемы Болгарии! — улыбнувшись, сказала девушка.

— где? — восторженно спросила бабка, поворачивая головой. — ах, вот она старая кляча ползёт! Я уж думала, она уже Богу душу отдала, что не пришла посидеть с утра пораньше! — засмеялась бабка.

— до свидания бабуль.

Радка ушла дальше гулять. Походив по деревне минут двадцать, голод начинал мучить и она решила, что нужно вернутся домой и что-то начать готовить. Часто она не понимала, как люди, которые много пьют — не умирают с голода. Это для неё оставалось загадкой. Придя домой, она открыла окна, чтобы проветрить дом от ужасного запаха. Потом принялась варить еду. Через час она уже пообедала, так и не встретив завтрака. Радка умела готовить практически всё. Пока были деньги, и мама была при памяти, она многому её научила, а дальше она сама выдумывала что-то новое. Сейчас единственная проблема была в том, что еды было не так много, а денег вообще в доме не водилось. Как дальше их семье жить — она не понимала. Работать и следить за домом, не было возможности, поэтому она доживала эти дни, постоянно уходя от плохих, неудобных мыслей. Так и сейчас. Она поела, и пошла в сарай, поспать на соломе. За два часа крепкого сна, она хорошо выспалась и набралась сил на день уже уходящий. Необходимо было пойти за водой. Схватив два больших ведра по пятнадцать литров, она пошла к колодцу. Приходилось набирать воду у чужого колодца, потому что своего семья не успела построить, а отчиму не было до этого дела.

По времени уже приближались сумерки, солнце понемногу начинало садиться. У Радки всё также не было настроения, но ведомая обязанностями она пришла к колодцу за пятьдесят метров от дома. Как раз возле соседского дома от местного богача, который не участвовал в войне и никогда бы туда не пошел. Пётр Стойчев был купцом, что владел таверной в деревне Железари. Эта деревня была в несколько раз больше их поселения. Там жило намного больше народу, и держать дело, связанное с выпивкой и едой в таком месте было довольно выгодно. Единственное, что мешало — это наглые солдаты, хотя кому они не мешали? Так вот у Петра был сын Боян. Этакий петух высшего сословия, который был отмазан от армии за монету и всегда был при деньгах. Благодаря таким возможностям местные девчонки мечтали побыстрее его охомутать, отдаваясь одна за другой. Выход из нищеты и забитых деревень был мечтой каждой девушки. Которые почти все только то и делали, что работали и каждая кое-как прозябала. А конкуренция была жестокая, многие во время войны и послевоенное время безнадёжно бы остались одни без пары. Ведь мужчин умирало гораздо больше, нежели было женщин. А такой жених мог, как минимум означать наличие денег. Поэтому у него не было недостатка в женском внимании, даже наоборот, у него был переизбыток его. И в таком случае у него начались формироваться типичные рабовладельческие замашки. Он никого не спешил подбирать себе в жены, а занимался коллекционированием, которым хвастался в своих кругах, таких же “золотых“ друзей. Тем самым этот сын богача занимался и сейчас. В кругу трёх друзей и нескольких молодых девушек. Оттуда доносилось сразу два вида раздражителей. Первый это музыка гуслей. Один из друзей Бояна играл, тем самым развлекая присутствующих, а второй это запах жареной свинины. Запах мяса больше раздражал девушку, потому что сейчас позволить себе мясо было большой проблемой, но в этом дворе всё было в достатке.

Радка положила рядом друг с другом вёдра и сбросила большое ведро связанное тросом с валом колодца, внутрь. Оно полетело вниз и приземлившись, девушка сделала пару оборотов назад-вперед зачерпывая до верха воды. В этот момент музыка прекратилась. Она начала подымать ведро, а хозяин двора в спешке подбежал к ней. И ладно бы он ей хотел помочь, но этого даже близко не было в его мозгу. За этой сценой со стороны в пятнадцать метров наблюдали с интересом группа молодых людей, всё время перешептываясь.

— ну привет, красавица! Чего гулять не приходишь? — весело заявил Боян. Он расхаживал вокруг неё и колодца, засунув руки в карманы, всё время, поглядывая в сторону друзей.

— чего тебе надо? — пыхтя от напряжения, спросила девушка. Огромное двадцати пятилитровое ведро вытягивать её малым весом в неполные пятьдесят килограмм было довольно тяжелой задачей.