Лютица

1200 год. Деревная Казак. Болгария

Война продолжалась. Калоян вовсю царствовал, а люди жили в нищете и хаосе. Поборы не прекращались как и издевательства над жителями. В таком замечательном мире в одной болгарской деревне спала Радка Христова. Она спала полностью убитая, но не от горя или ранений, а от вчерашней работы на огороде. Сейчас был конец весны, и работа на огороде и по хозяйству в одиночку забирала полностью все силы. Не было ни сил, ни времени, ни желания гулять и говорить с кем-либо. Она машинально выполняла свой долг, как пчела запрограммированная выживать и держатся, пока силы не покинут её дух. В этот день мать девушки спала после ночной попойки. А отчим уже проснулся с утра пораньше. Он искал чего бы ещё выпить, ведь вчерашняя выпивка была хороша, но сегодняшняя более необходима. Сходив к местному алкашу соседу, он уже восстановил баланс пьяных сил и шатаясь возвращался домой, чтобы выдавить остаток энергии перед очередной отключкой. К сожалению, расхлёбывать его пьянство зачастую приходилось молодой девушке. В этот раз всё было также. Он распахнул двери в дом и начал орать во всё горло:

— подъем! Пора вставать гадость! Ты чего разлеглась? Скотина голодает, а ты лежишь плашмя! — заплетающимся языком орал отчим.

Радка покинула сон так быстро, будто и не спала. Она даже не испугалась. Любой бы адекватный человек, проснувшись, испытал шок от такого. Но, она настолько привыкла к такого рода отношению, что просто быстро напялила на себя рваную кофту поверх ночнушки, и быстро выбежала с комнаты на улицу. Отчим попытался её ударить вдогонку, но промахнувшись, упал на землю и начал материться и проклинать всех людей и богов земли. Мать ничего не слышала. Её алкоголизм тоже достиг критической отметки. Она жила как живой зомби. Худая, и страшная по внешности. Пьянство, побои и тяжелый труд в молодости уничтожил в ней живую и любящую мать, превратив её в подобие человека.

Девушка побежала к груше, что росла позади двора. Там она села, опёршись спиной о её кору. Она думала, поджав ноги под себя и обхватив их руками, как дальше жить в этом аду. Это был и простой, и сложный вопрос одновременно. Простота заключалась в том, что нужно было просто продолжать жить. А сложность в том, что жизнь не приносила ни единой положительной эмоции. Девушка хотела заплакать, но не смогла. За последнее время столько раз она это делала, что ей уже даже надоело это занятие. Причин было настолько много, что можно было поделиться с половиной населения Болгарии. Она снова вспомнила отца. Его блеклое лицо почти забытое, то появлялось, то исчезало.

— папа, я так не хочу тебя забыть, но я всего лишь человек и моя память уже не помнит, как ты выглядел. Получается и я тебя подвела, как и мама? Неужели через пять лет я совсем тебя забуду?

Память коварная вещь. Кто-то может сказать, что нельзя жить прошлым, нужно двигаться дальше. Но, всегда ли так на самом деле? Может память о тех, кого мы действительно любим, важна? Настолько важна, что необязательно придаваться забвению. Но, что делать, если мы хотим помнить, а мозг сам стирает воспоминания? Так было у Радки. Она хотела помнить, но бесчисленные проблемы и эмоциональные потрясения очень сильно влияли на психику и разум девушки. Она пыталась забыть всё плохое, что с ней происходило на протяжении долгого времени. Вместе с этим стирались и забывались хорошие моменты. Ей казалось, что даже мать ей враг, как и отчим, ведь ничего хорошего от неё уже долгие годы она не слышала и не получала.

Вывел её из этих тяжелых раздумий петух, который только вышел из сарая и как заорал, что можно было оглохнуть. Она вспомнила, что нужно покормить скотину, ведь уже, наверное, седьмой час утра. Для начала необходимо было разлить всем обитателям их “поместья“ воды. В бочке была вода, но когда девушка открыла крышку, то осознала, что необходимо будет пополнять запасы. Зачерпнув остатки воды, она разлила воду свиньям, курам и уткам и под конец полудохлому от возраста псу. Раньше у них была корова, но, к сожалению её забрали солдаты. Может и к счастью… Ведь уход за коровой был вообще сложнейшим заданием из всех. А с учётом отсутствия всякой помощи, это было ещё сложнее. Дальше она рассыпала зерно птицам, и принялась варить на печи в сарае кашу для свиней. Сварив каши, она смешала её с натёртой свеклой и насыпала им. Кроме всего прочего необходимо было ещё убирать у свиней, но сегодня руки не подымались это сделать. Под конец она кинула каши псу, который с трудом передвигался. На всё про всё ушло около часа. Она и сама хотела было есть, но в дом заходить не было желания, хотелось уйти отсюда подальше. Но, для начала всё равно нужно было достать единственное имеющееся в гардеробе платье. Она тихо зашла и прошмыгнула по коридору, возле её комнаты валялся отчим, и от него воняло ужасным перегаром. Радка переступила его безжизненное тело и быстро открыла старый поломанный шкаф, откуда взяла такое же старое платье и тапочки.

Через пять минут она уже шла по улице, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. Многие люди из деревни проснулись и занимались своими делами. Кое-кто приветствовал её, случайно посмотрев на улицу, другим до неё не было дела, потому что многие не любили её отчима и автоматически приплетали её к нему. Как будто она сама его спаивала, и таким образом он не давал покоя своим пьянством всей деревне. Проходя мимо очередного двора, она не заметила старую бабку, сидящую на лавке. Она тихо сидела, высматривая по сторонам своих пожилых подруг из которых в большинстве своём состояла деревня. Сегодня видать был особенный день, и никого рядом не было. Поэтому бабка Славка позвала девушку, что шла по улице в глубокой задумчивости:

— доброе утро рыбонька, поди ка сюда!

Радка не сразу поняла, что обращаются к ней. Она повернула голову в её сторону и спросила:

— ох, бабуль я вас не заметила…

— подойди, присядь, вижу, ты думаешь о чём-то, расскажи что приключилось!

Для бабки любой разговор был полезен и интересен, поэтому ей без разницы было с кем говорить. Девушка подошла и села к бабке сложив руки на белых коленях.

— как тама родители твои поживают?

— нормально баб Слава, всё нормально… — по глазам Радки было видно, что ничего нормального не было.

— ох доченька, я же вижу, что это не так. Ты не держи в себе плохое, если есть что сказать, говори. Я-то выслушаю, может быть что-то да подскажу, да посоветую.

Радка подумала, выжидая паузу, как будто решалась, что конкретно сказать. И честно говоря, ей не хотелось ничего говорить. Всё было плохо, если коротко. О чём тут говорить?

— да что вам рассказать бабуль.

— ну начни с правды. А там дале видно будет. — улыбаясь ответила бабка.

— вы и сами правду знаете. Я только себе хуже делаю, рассказывая о наших проблемах.

— что снова напился Мишка окаянный?

— а вы разве вчера не видели? Он с самого вечера был пьяный.

— ох, да мне вчера было плохо… голова кружилась, я почти весь день дома пролежала… Только сегодня вот легче стало, хоть на улицу вышла с людьми побеседовать. — пожаловалась бабка, которой было лет семьдесят, что было весьма уникально. Ведь в те времена до такого возраста доживали невероятно редко, среди обычных бедняков.

— а как же ваши родственники? Неужели никто вас не навещает? — спросила возмутившись Радка.

— эх Радочка, а кому то я нужна? Сына, забрали на войну, а дочка со своей семьёй барахтается в Белграде… Туда далёко и им некогда. Вот и живу я сама, муж мой сатана, был такой-же как и ваш Мишка, царство ему небесное, слёг давно.

— но это неправильно, а когда они были у вас последний раз?

— ох внученька, я уже и не вспомню… Может лет десять назад, а может и двадцать. Да я на них и не сержусь… Пускай они живут, лишь бы здоровые были и не болели. Это моя вина, что я живу так долго, уже бы померла давно, да и не мешала бы никому, как мой муж чёртов… — у бабки появилась слеза на глазу, от чего Радке стало дурно на душе.