Лютица

— не стоит Карло. У Радки наконец-то возвращается настрой жить. Не нужно её расстраивать и обращать на это внимание, лучше расскажите, когда же нас будет ждать что-нибудь?

— а вы точно не передумали пойти в монастырь? — спросил поворачиваясь через плечо Карло.

— точно! — в один голос ответили девушки.

— хорошо. Кто из вас хочет и умеет готовить еду? — смотря на всех сразу, спросил Карло.

— я умею! — первой же вскрикнула Мария.

— могли и не кричать, все и так это знают. — недовольно пробубнила Марта.

— отлично Мария, значит, завтра идём к сеньору Антонио, он предложил вам работу и нужно будет, чтобы вы там кое-какое время поработали, и он посмотрел, будете ли вы справляться.

— спасибо Карло! — защебетала Мария, обнимая Василину от счатья.

— давайте дальше определимся, кто из вас умеет шить?

— я умею, но не очень люблю… — ответила Марта.

— ну, моя дорогая, смотрите, там хорошая лавка одного из лучших портных Палермо, мало того, что вы научитесь многому, так вы ещё и можете хорошо зарабатывать. Одежда всегда в расход, особенно женские дорогие платья.

— когда вы так говорите сеньор Карло, то очень сложно отказаться! — улубнулась Марта, заглаживая белоснежные волосы назад.

— значит решено! Вас тоже определили. А вы Василина? Вы пока останетесь на помощь у Радки?

— пока да, сеньор Карло. Радка мне кое-что предложила по секрету.

— да? Вы меня удивляете, а что же она вам успела предложить?

— она сказала, что когда родит ребёнка, то как только будет возможность, хочет начать лечебную практику. Она хотела, чтобы вы ей с этим помогли. А меня она хочет взять в асистенты, потому что мы землячки и хорошо понимаем друг друга.

— это замечательно! Господи! Почему я только сейчас об этом унал? Радка умеет врачевать?

— я не знаю сеньор Карло, она мне только сделала предложение, а я согласилась не раздумывая. — сдвигая плечами ответила Василина.

— ладно, Василина, я с ней об этом сам поговорю. А пока отдыхайте, завтра вас ждёт новая жизнь. И купите себе одежду, как у обычных людей, ведь теперь вы не монахини.

Жизнь неспешным ручьём текла, а время уходило, принося солнце утром и забирая его вечером. Карло Феросси сдержал обещание и помог девушкам с монастыря обустроится в городе. Мария сразу же взялась за дело и работала, как умалишенная лишь бы не возвращаться в монастырь. Она обучалась у сеньора Антонио новому и предлогала своё старое. Таким образом, они не просто сработались, а развили дело Антонио, добавив туда ещё и Византийскую кухню. С Мартой всё было тоже хорошо. Она поначалу не хотела так работать как Мария, но увидев молодого тридцатилетнего портного, едва не влюбилась в него. А вот он в свою очередь потерял голову, глядя на Византийскую красавицу блондинку. Он ей всячески помогал и даже сделал предложение руки и сердца. Вскоре они планировали свадьбу. Что до Васелины, то она оставалась пока без работы, и жила вместе с Радкой, помогая ей по дому. Она ждала своего часа, пока Радка начнёт практику в медицине. Надежда, не могла устроиться в какие бы то нибыло лавки, и поэтому Карло решил, что она может им помогать с увеличившейся в полтора раза плантацией винограда. Вина было навалом. И оно разлеталось по тавернам со скоростью луча света. Сын Карло подрастал, и вскоре ему должно было стать два года. Он всё больше походил на отца, возвышаясь и набирая рост с каждой секундой на радость родителям. Луиза и Карло были просто счастливы.

Сеньор Джанини уже давно переговорил с Карло о нелепом случае с пожертвованием и не держал никакого зла и обиды на рыцаря. Тем более что деньги, которые украли клерки, были изъяты с их имущества служителями церкви и возвращены честному рыцарю, хотя и не в полной мере. От этой новости Карло ещё больше поверил в Бога и в то, что он существует. Карло был богат, и у него было всё, что требовалось мужчине. Жена, сын, и много людей, которые его уважали, а также любимое дело. Симон де Монфор отчалил от берегов Сицилии как и обещал. Он попрощался со всеми от души, всех расцеловав, и через неделю прибыл в Геную, откуда поскакал в Тулузу, к своему дворцу. Там он проведя некоторое время принял решение, отправиться на войну в Палестину, после того как узнал, что его жена его бросила и спуталась с другим графом. Груз долга праведника и борьбы за правое дело заставил его вернуться на поприще войны. Что до Радки, то через два месяца после прибытия в Палермо, она, наконец, родила. Всё прошло хорошо, и маленькая девочка с карими глазами Любимира заставила Радку пролить немало слёз радости, что она так похожа на её отца.

Время шло, дочь росла, а Радка всё чаще начала думать о том, что пора начинать работать и лечить людей, чем занимался её отец. В одно воскресное утро Радка и Надежда собрались в храм, чтобы помолиться и послушать батюшку. Радке не очень нравились здешние храмы и так называемые пасторы. Они были не такие, как на родине, и чтение псалмов было не такое. Вся церковь сильно отличалась от их родной болгарской, хотя вера была в одного и того же Христа спасителя. Она решила не обращать внимания на эти нюансы и ходила только для того, чтобы помолиться за Любомира, бесконечно надеясь на спасение его души и тела. Помолившись и послушав проповедь, женщины вышли с храма в хмурый день.

— милая моя, вы всё также молитесь за спасение души Любомира? Я видела, как вы ставили свечу… — спросила мать, держа за руку девушку.

— тётя Надя, я молюсь за спасение не только души, но и тела.

— неужели вы до сих пор верите в то, что мой сын жив?

— я всегда буду верить. Я однажды утеряла веру в то, что мой отец жив и Бог меня наказал, забрав Любомира.

— не надо так говорить моя хорошая! Бог не забирал у вас моего сына по этой причине. Это всё проклятая война, только она всему виной. Она забирает людей…

— может быть, — перебила Радка — но факт остаётся фактом. Их обоих нет рядом, и я осталась одна.

— вы не одна доченька! С вами я и Василина, вам помогают Карло и Луиза, у вас растёт маленькая прекрасная дочь!

— и что! Зато его нет рядом! — вскрикнула Радка, резко остановившись. Снова не сдержав эмоции, она заплакала, и мать её обняла, пытаясь утешить бесконечные страдания.

— я понимаю доченька, но слезами не поможешь. Нужно дальше жить, постоянно поддерживая вашу веру, вы терзаете свою душу бесполезными ожиданиями. Чем дольше ваша надежда будет жить, тем больнее будет принятие, когда вам сообщат, что моего сына больше нет.

— не говорите так тётя… Любомир жив! И если не наяву, то всегда будет жить в моём сердце!

Надежда тоже не выдержала и заплакала. Ей было так обидно и больно, что её сына нет рядом. Отпустить погибшего человек порой очень важно. Но, Радка не могла и не хотела его отпускать, от чего постоянно резала душу матери. Надежда была также в печали, что её сын потерял такую верную женщину, а она такого замечательного мужчину. Простояв так пару минут в горестных воспоминаниях, женщины всё же пошли дальше. Они дошли до центрального дома, где Василина играла с маленькой дочкой Юлией. Когда девушка зашла в дом, то сразу забрала малышку и побежала на второй этаж, закрывшись в комнате.

— что с ней тётя Надя? — спросила Васелина удивлённо.

— опять всё то же, воспоминания о Любомире. Она никак не может его забыть и отпустить, и постоянно рвёт моё сердце на части. Мне и так сложно потерять сына второй раз, но она раз за разом сыпет соль на рану…

— вот же любовь… Я думала, такой любви больше не существует, в нашем мире

— как видите, существует. Но, всё равно она пройдёт. Время и хороший лекарь, и коварный хирург. Оно забирает плохие воспоминания, притупляя нашу память, но также сжирает хорошие воспоминания, забирая память о тех, кого мы любим. И наши чувства к тем, кого мы любили безвозвратно слабеют со временем.

— возможно, вы правы тётя Надя. Мы вот почти забыли те кошмары Византии. Время действительно лечит. И вашу невестку вылечит, просто дайте ей больше времени.